Глава 7
Вера в лучших ангелов
- Мы отправляемся на рассвете, с утренним отливом, - объявил лорд Брамблеберри собравшимся в его доме гостям. - И нанесем пиратам такой удар какого они еще не знали!
Все благородные гости в ответ подняли хрустальные кубки, но лишь после недолгого замешательства, пожимания плечами и перешептываний, поскольку в разосланных хозяином приглашениях ни слова не было сказано о его грандиозном начинании. Однако слухи о "нетерпеливом лорде Брамблеберри" ходили в обществе уже не один месяц, и, услышав новость, собравшиеся одобрительно закивали. Молодой аристократ не скрывал своего намерения обратить слепую удачу на доброе дело.
До этого момента его посулы многими воспринимались как пустое бахвальство, свойственное многим молодым лордам Глубоководья, целью которого было произвести впечатление на прекрасных дам и создать себе репутацию, соответствующую богатству. В конце концов, многие в этом зале числились героями, хотя никогда не покидали Глубоководья иначе, чем в роскошных экипажах и сопровождаемые целой армией телохранителей. Кое-кто из лордов имел репутацию опытных воинов, хотя это звание было получено ценой жизни наемных солдат, а сами они появлялись на поле сражений лишь в случае громких побед, чтобы предоставить шанс художнику запечатлеть их в батальной сцене.
И конечно, были здесь и настоящие герои, Морус Брокенгальф, известный паладин с честно заслуженной репутацией, который только что вернулся в Глубоководье, чтобы получить в наследство обширные семейные владения. Стоя с бокалом в руке он беседовал с Риистом Маджаррой, лучшим бардом города, а возможно, и всего Побережья Мечей, несмотря на то что юноше едва исполнилось двадцать лет. Напротив них чокнулись бокалами и продолжили обсуждение героических подвигов и великих деяний рейнджер Алуар Зендос, который "мог выследить тень даже в полуночной тьме", и известный капитан Рулатон. Эти люди, наименее хвастливые из всех собравшихся, хорошо понимали различие между позерами и истинными деятелями и частенько забавлялись, слушая рассказы остальных. В данный момент их мнения относительно будущей активности лорда Брамблеберри разделились приблизительно поровну.
Но в этот вечер его слова трудно было не принять всерьез, поскольку рядом с лордом Брамблеберри стоял капитан "Морской феи" Дюдермонт, хорошо известный и весьма популярный в Глубоководье человек. Если Дюдермонт примет участие в затее Брамблеберри, их плавание не будет легкой прогулкой. Истинные герои при виде знаменитого капитана обменялись одобрительными кивками, но молча, поскольку не желали, чтобы по залу распространялись взволнованные перешептывания и сплетни.
Дюдермонт и Робийард, прогуливаясь по залу, прислушивались ко всем разговорам, и маг даже прочел заклинание для усиления слуха, чтобы уловить мельчайшие подробности обсуждения.
- Вино и богатство его уже не удовлетворяют, - шепотом поведала одна из придворных дам.
Она остановилась в углу зала, рядом с уставленным бокалами столиком, и, вероятно от волнения, опустошала их один за другим.
- Он прибавит звание героя к своему титулу или ляжет в холодную землю, если попытка будет неудачной, - сказала ее подруга с прической, возвышавшейся на целый фут над ее головой.
- Испачкать такую чудесную кожу в лапах какого-нибудь огра!.. - воскликнула третья собеседница.
- Или запятнать кровью при ударе пиратской сабли, - вздохнула четвертая. Как жалко…
Они одновременно прекратили свою болтовню, и все взгляды обратились на лорда Брамблеберри, который вышел на танцевальную площадку и ловко завертел в танце какую-то юную особу. Все четверо так же одновременно вздохнули, и первая из дам снова заговорила:
- Надо, чтобы кто-то из старших и более рассудительных лордов остановил его. Жаль терять такого кавалера!
- Какая утрата!
- Молодой глупец!
- Если ему не хватает физических нагрузок… - похотливо улыбаясь, протянула последняя, и все четверо продолжили свое смешное щебетание.
***
Чародей решил, что они уже достаточно наслушались болтовни, и взмахнул рукой, рассеивая двеомер усиленного слуха.
- Их отношение мешает серьезно воспринимать начинания молодого лорда, - сказал Робийард, обернувшись к Дюдермонту,
- И наводит на мысль, что пустоты их мыслей недостаточно, чтобы его поддержать, - откликнулся капитан. - Одно совершенно очевидно: чтобы получить приглашение в их спальни, ему не требуется никаких дополнительных лавров. И это прекрасно, поскольку я не знаю ничего более опасного, чем желание прослыть героем ради благосклонности какой-нибудь дамы.
Робийард, прищурившись, взглянул на своего спутника:
- Эти слова напомнили мне одного молодого человека, которого я встретил в Лускане много лет назад, когда мир был гораздо спокойнее, а моя жизнь текла по заведенному распорядку.
- Скучно и однообразно, - без колебаний поддакнул Дюдермонт. - Ты так хорошо запомнил эту встречу, потому что, несмотря на все твое упрямство, молодой человек доставил тебе немало радости.
- Или я просто пожалел юного глупца.
Дюдермонт добродушно усмехнулся и поднял бокал, и Робийард чокнулся с ним, присоединившись к невысказанному тосту.
***
На следующее утро четыре корабля без всякой шумихи вышли из порта Глубоководья и направились в открытое море. Их отплытие не сопровождалось ни фанфарами, ни приветственными криками толпы провожающих, и даже служба портового священника, призванная обеспечить попутный ветер и уберечь от штормов, прошла тихо, на борту каждого из кораблей, а не в общей мессе для моряков и рабочих дока.
Робийард и Дюдермонт с палубы "Морской феи" оценивали Дисциплину и сноровку - вернее, отсутствие таковых - на трех судах Брамблеберри, пытавшихся держать строй при выходе из гавани. В какой-то момент все они чуть не столкнулись, и на флагмане Брамблеберри, бывшей "Причуде Квелча", к названию которой добавилось еще одно слово - "Справедливость", матросы запутались в такелаже. Брамблеберри сначала хотел полностью переименовать судно, но Дюдермонт его отговорил: такой поступок мог отпугнуть удачу.
- Держись позади остальных на приличной дистанции, - приказал Дюдермонт своему рулевому. - И с левого борта. Поближе к глубокой воде.
- Боишься, что они и нас заденут? - язвительно усмехнулся Робийард.
- Это воины, а не моряки, - ответил Дюдермонт.
- Если они сражаются так же, как управляют кораблем, их можно считать личами, - сказал Робийард и, прислонившись к поручням, уставился на море. - А может, так оно и будет, - добавил он достаточно громко, чтобы услышал Дюдермонт.
- Эта экспедиция тебя тревожит, - заметил капитан. - Больше, чем обычно. Ты так сильно боишься Арклема Грита и своих бывших коллег?
Робийард пожал плечами и довольно долго молчал, но затем все же ответил:
- Вероятно, меня беспокоит отсутствие Арклема Грита.
- Как это? Мы теперь знаем то, о чем уже давно подозревали. Я не сомневаюсь, что жителям Побережья Мечей без их предательской деятельности станет намного легче.
- Жизнь не так проста, какой иногда кажется.
- Я снова спрашиваю: как это?
Робийард молча пожал плечами.
- Или дело в том, что тебя все еще влечет к твоим бывшим собратьям?
Робийард развернулся, чтобы посмотреть капитану в лицо.
- Он… странное существо… Лич… Омерзительное создание.
- Но его могущество тебя пугает.
- К такому противнику надо отнестись со всей серьезностью, так же как и к его приспешникам, - пояснил маг, - Но я вижу, что наш юный Брамблеберри набрал внушительную флотилию, и, в конце концов, я по прежнему рядом с тобой.
- И что же? Что ты имел ввиду говоря, что тебя пугает отсутствие Грита? Что тебе известно, мой друг?
- Мне известно, Арклем Грит является абсолютным правителем Лускана. И он установил свои правила и границы.
- Да, и распространил их даже на пиратов, беспрепятственно совершающих набеги на Побережье Мечей.
- Не так уж беспрепятственно, - поправил его Робийард. - Нужно ли тебе напоминать, что все пятеро верховных капитанов, которые считаются правителями Лускана, когда-то тоже соблюдали эти границы и правила?
- А как мы объясним несчастным жертвам, добропорядочным гражданам, потерявшим в схватке с пиратами своих близких, что морские разбойники действовали согласно установленным правилам? - спросил Дюдермонт. - Можно ли и дальше терпеть эту несправедливость и жестокость из-за страха перед неизвестным будущим?
- Жизнь не так проста, какой кажется, - повторил Робийард. - Главная Башня, Гильдия Чародеев, может, и не самые справедливые правители Лускана, но мы видим результат их правления - мир и спокойствие хотя бы в городе, если уж не в окружающих его морях. А ты уверен, что без них жизнь в Лускане станет лучше?
- Да, - заявил Дюдермонт. - Да, я уверен.
- Такую решительность я мог бы ожидать только от Брамблеберри.
- Я всю свою жизнь старался поступать правильно, - сказал Дюдермонт. - И не из страха перед каким-то богом или богиней, нет из страха перед законами и обязательствами. Я следую этому правилу, потому что верю: добро должно принести хорошие плоды.
Большой мир не так-то легко контролировать.
- Так и есть. Но разве ты не веришь, что добрые ангелы должны победить? Мир движется вперед, к добру, к спокойствию и справедливости. Такова природа человечества.
- Но этот путь не прямой.