Аастр отвернулся, его попытка сдержать улыбку полностью провалилась, кровницы еще и врать умеют…
Начался новый день обучения. Девушки схватывали знания на лету. После того, как они заучили послание Приму, пришло время готовиться в путь. Собрали провиант, уложили необходимое, астроном снарядил их в дорогу, добавив то, чего не смогли дать повитухи. Потому что Аастр уж точно знал, на что они шли. В путь решили выдвигаться рано поутру, пока еще не рассвело. И сегодняшний вечер принадлежал им - весь, без остатка.
Провели они его на берегу благословенного озера Мэйри. Весь вечер, пока не затлели мертвящим полусветом ночные светила, сидели возле костерка. Казалось, что нужно еще так много рассказать, так много вспомнить - а время ускользало между пальцами, словно струйки воды или песка. Всем троим было ясно, что они вероятнее всего не встретятся, но хотелось верить, что это не так. Что будет еще и у них праздник. Мечталось: принесут девушки послание Приму, мудрый правитель быстро предпримет срочные меры и спасет Мир. Зория будет в безопасности, и вернутся к Хрону бездушные летающие твари, и приедут в Турск Селена с Вальди, Лентина с Киром - живыми и невредимыми, где их встретит Аастр и будет все хорошо. Говорили, да только всплывало в памяти страшная горечь слова "никогда", которое перечеркивало надежды и мечты. В полночь троица собрала все, что осталось от пикника, аккуратно свернув мусор - миряне очень строго блюли чистоту озер, рек, ручейков и никогда не оставляли мусор на берегах - вернулись в Турск. Долгих бесед более не вели, стараясь собрать все силы, чтобы решиться на расставание. В последний раз девушки осмотрели свою повозку, закрепили поклажу, проверили колеса, накормили-напоили коня. После этого спать улеглись, пожелав друг другу тихой ночи.
Аастр взобрался на крышу для еженощного наблюдения. Но сегодня как-то не клеилось и любимое занятие не приносило радости, даже не могло отвлечь от тягостных мыслей. В итоге, астроном выполнил обязательное обозрение, проверил, не изменилось ли что в расположении семи проклятых звезд, и прекратил работу.
Сел рядом с телескопом на еще теплую от дневной жары крышу и задумался, уронив крупные, натруженные за долгий век руки между колен, понурив голову. В ночной тиши так хорошо думается, неспешно текли его мысли. Думал и о том, что, может быть, бросить Турск, как все горожане тогда, давно, и поехать с кровницами. Сможет помочь и защитить - мало ли что в дороге может случиться. И так повертел эту мысль и так - нет, бросить башню он не сможет. Аастр твердо знал, что с кровницами в пути ничего не случится, что они благополучно доберутся до Блангорры. А здесь, на рубеже, никого не будет. Придется ему остаться.
Так и встретил он медленный рассвет, который подарили Зории неторопливо восходящие светила, подсветившие розовым светом вершины деревьев по всему Турску. Потом спустился вниз и обнаружил, что кровниц нет. Опечалился еще больше, что ушли вот так, не попрощавшись. Сгорбившись, поплелся на кухню, тяжело опустился на стул рядом с плитой - никаких мыслей и желаний не было, вокруг была лишь пустота. Повернулся к двери и вздрогнул, увидав их входящих с еще мокрыми после утреннего купания волосами - не смогли отказать себе в этом.
Обе были деловиты и собраны. Без лишних слов переоделись в дорожную одежду, позавтракали, чем пришлось. Потом закутали волосы в серые платки, и собрались было уже уходить. Молча. Аастр почувствовал свое одиночество с доселе невиданной силой. Его дочери уходили вершить судьбу Мира, а может и миров. А ему больше нечего было им дать. Хотя…
- Постойте, погодите немного, я сейчас.
Так быстро, как только мог, поднялся он в часовую башню, хрустя коленками, и вынес оттуда по кусочку темного камня - осколки того самого, который вмонтирован над часами. Давно хранил он их на удачу, вот и пригодились. Нашлись две тонкие цепочки из белого металла, на которые прикрепил осколки, как кулоны.
Отдал каждой, подержав каждый сувенир в ладони, недолго, камень лишь успел впитать тепло его шершавых ладоней. Отвернулся, чтобы скрыть набежавшие слезы.
Лентина, не скрываясь, плакала беззвучно, так, как плачут дети, вытирая слезы ладошкой. Обнялись все трое. Потом девушки резко вырвались из объятий, и пошли, не оглядываясь. Старик подумал, что вот так и правильно, вот так и верно, так легче, чем тянуть расставание. Он, уважая их решение, не пошел провожать до городских ворот. Девушки дошли до повозки, уселись, повозились немного, выбирая место поудобнее. Селена взяла вожжи и потихоньку стегнула отдохнувшего конька. И вот тут они обе оглянулись, улыбаясь, пряча слезы, чтобы остаться в памяти только такими - улыбающимися счастливо и светло. Помахали остающемуся кровнику и, проехав сквозь ворота, исчезли за пеленой дрожащего от жары воздуха.
Аастр обессилено опустился на крыльцо и возблагодарил Семерку за то, что выдержал это прощание. Свой долг он выполнил, это давало хоть малюсенькое утешение. Теперь оставалось лишь перебирать драгоценные воспоминания, смотреть в телескоп и ждать. Ждать конца Мира или конца жизни. Сидел на усиливающемся солнцепеке, вспоминая покинувших его девушек, пока свет разъяренных светил не начал слепить усталые глаза. После этого он поднялся и ушел в дом, лег, не раздеваясь на скомканное одеяло, и почти мгновенно заснул.
Тоска пока притупилась, словно свежая кровоточащая рана от боли. Скоро наступит ночь, и снова надо будет нести вахту - теперь почти бесполезную, потому как все, что от него могло бы зависеть, он сделал. Потом можно скучать и тосковать, а сейчас важнее было не думать ни о чем.
Глава 11
Неисповедимые пути-2
Им везло - в пути не повстречав ни диких зверей, ни таких же диких людей, попав в межсезонье - Селена и Лентина останавливались лишь для того, чтобы набрать воды, если она попадалась, ну и напоить, накормить коня, дать ему отдохнуть. Страшная пустыня Крогли тоже была милостива - жарко, пекло, но не случилось ни одной пыльной бури, зыбучие пески ни разу не попались на пути. В общем, жаловаться грех, да они и не жаловались. Отправляясь умирать, на погоду не смотрят. Правили по очереди, поэтому продвигались достаточно быстро, спали и ели на ходу.
Селена направляла послушного конька уверенной рукой, даже если задумывалась. Закат наступил не так давно, и на потемневшем небе еще виднелись фиолетово-багровые пятна, похожие на свежие синяки. Лентина прикорнула на дне повозки - ей предстояло править весь следующий день. Селене нравилось ехать ночью - полного мрака не наступало, новолуние случится еще нескоро, было прохладно, встречный ветерок едва ощутимо дул в лицо. Много передумала она во время этих ночных бдений. Сегодня вспомнился тот самый день, который навеки изменил и судьбу их клана, и судьбу всего Мира.
Селена была, пожалуй, единственной из похищенных, вернувшаяся к своим. И единственная, кто знал виновника и причину похищения. Ненавистное имя, лицо достопочтенного Советника, будущего Магистра, Торнвальда фон Реймера, его высокомерие, его гонор - навеки врезались в память. Селена ненавидела даже звук серебряных шпор, когда они брякали при ходьбе. Хотя у других рыцарей она находила этот же звук приятным. Советник не понравился с первого взгляда - что-то неприятное во взгляде, слишком слащавые манеры, слишком самоуверен. Потом, приняв обычную любезность хозяйки дома, встречающую гостей, за кокетство, он попытался притиснуть ее к стене Часовой башни. Не поверил, что ее отказ серьезен, принявшись преследовать своими ухаживаниями, слюнявыми поцелуями, домогательствами, дарами - а как же, он - блестящий рыцарь, будущий верховный кастырь пастырей Мира, гордость Блангорры и она - пусть очень красивая дочь клана астрономов - но откуда-то из Мухозадворска. Селена возненавидела юного рыцаря со всей страстью. И как-то в теплый тихий вечер она не смогла сдержаться и высмеяла его признания со всем ехидством, со всей язвительностью, надеясь, что после такой отповеди уже не будет этих надоевших домогательств. И действительно, фон Реймер перестал караулить ее на каждом шагу, но Селена и не предполагала насколько сильный пожар она вызвала. Пока не случился тот страшный день.
Это была единственная во всем Мире операция, которая так тщательно, скрупулезно спланирована и также безупречно выполнена. Хрон стал главным вдохновителем и наставником ее непосредственных участников, поэтому не было ни единого шанса для провала. А Советник фон Торнвальд - главным исполнителем, кипящим тяжелой ненавистью ко всему женскому роду астрономов. Всех кровниц астрономов посчитали, а бездушной и безухой нежити из хронилищ повелели похитить всех. Пожилые матроны, женщины, девушки, девочки, младенцы женского пола - всех их вместила пещера, которая наполнилась криками, плачем и стенаниями. Где находилась эта пещера, похищенные не знали.