Аастр исподлобья наблюдал за обеими, потом пробурчал, что хватит на сегодня, пора обедать. Путешественницы уже и отвыкли от такого - им в дороге хватало одного перекуса в день на ходу, не останавливаясь. А тут завтрак, обед, ужин, да купание, да ночевка на мягких диванах - расслабит, что потом и не соберешь себя в кучу, чтобы снова отправляться туда, где голодно, страшно, твердо и никто не побеспокоится: сыта ли, хорошо ли спала, тепло ли одета…
Годы одиночества отучили Аастра от пиршеств, но в молодости он очень неплохо готовил и сейчас старался блеснуть своим умением, чтобы как можно лучше угостить своих гостий. Когда он успел всего этого наготовить - непонятно, но все было вкусно и всего вдоволь. Приготовлено мастерски, хотя особых изысков и не было, что и понятно - приготовлено из местных продуктов: рыба, овощи и фрукты, орехи. Молоко поставляло небольшое стадо, которое они видели неподалеку на площади, где разрослась всякая трава. Перепробовали все, что наготовлено и, насытившись, все-таки решили продолжить начатое утром, потому как время подгоняло. Хорошо еще, что оно не ускорялось - это чувствовали все трое. Но у всех было ощущение, что их время уходит, и хотелось схватить его за хвост, чтобы хоть чуть-чуть приостановить. Уселись разбирать нарисованное уже в сумерках, зажгли все светильники, которые смогли найти, чтобы не пропустить ни малейшей детали. Аастр лишь ненадолго покинул их, когда пришло время ночных наблюдений. Поднялся на крышу, настроил телескоп и вздрогнул от увиденного.
Семь звезд, выстроившись в ряд, пылали первобытным пламенем, предрекая безнадежное будущее для всей Зории и гибель для Мира. Смотреть больше было не на что, да и не за чем. Всё, все астрономы Мира могут складывать свои телескопы и заниматься часами, пока есть, что ими измерять.
Селена и Лентина разглядывали схемы, пытаясь разобраться, что на них изображено. Аастр, ехидно усмехнувшись - тоже, наверное, в крови это, редкий кровник астрономов удерживается от ехидства и ерности, если есть возможность их проявить - сообщил о параде семи звезд, напомнил о виденных девушками бездушных тварях, сказал, что проклятие вот-вот начнет сбываться, поэтому не время гадать на этих бумажках:
- Вот что я вам скажу. Это схемы семи основных Часовых башен, ключи от которых есть только у верховных кастырей и дубликаты, что хранятся у Прима. Вы привезете Приму сообщение от меня, это будет шифр к замку, которым заперт потайной шкаф с дубликатами ключей. Ключи запускают древний взрывной механизм, спроектированный и изготовленный повитухами, спрятанный пастырями в построенных каменщиками башнях. Все Часовые башни Мира соединены в единое целое системой тоннелей, начинающихся в блангоррской башне. Внизу, под башнями в темноте и пыли лежат заряженные механизмы, которые нужно только запустить. Великая Семерка в последнее посещение Зории настойчиво советовала построить это все для того, чтобы было чем ответить Хрону, когда придет время.
Астрономы должны следить за небом и, в случае, который я вот прямо сейчас наблюдаю, немедля отправлять гонцов, желательно весовщиков, к Приму, а купеческая гильдия оплачивала все дорожные расходы, пастырям нашим лишь остается молиться, взывая к Семерке, чтобы мы все успели сделать. Шифры были бы разными - все зависит от того, в какой из семи башен будет замечен парад звезд.
Если бы это случилось в Блангорре - сила ключей была бы многократно увеличена за счет близости к Приму, и вероятность благоприятного для Мира исхода стала бы гораздо выше. Но, посудите при нынешнем раскладе - что мы можем? Стройная система развалилась - потому что почти истребили наших кровниц. И, если бы случилось все это чуть позже, когда почил бы последний астроном, так же как я, одиноко стареющий в полуразрушенном городе, тогда бы можно и не трепыхаться - одеваться в белое и потихоньку ползти в сторону кладбища. Хотя и сейчас - что мы можем? Две девчонки да немощный старик, - горечь сквозила в каждом слове, горечь и бессилие.
Селена нетерпеливо вскинула голову:
- Аастр, ты о чем тут? Нас трое. Мы выжили - мы, те самые две девчонки! Но ты сам сказал, что мы можем все - можем быть кем угодно из семи кровников. Сейчас твоя задача - сделать из нас гонцов-весовщиков, а дальше - как получится, кем нужно будет для Мира - теми мы и станем. Если нужно будет изображать дочь Хрона - ну что же, постараемся и тут.
Аастр и Лентина уставились на молчаливую Селену, которая казалась такой чужой и далекой от их проблем. Астроном помолчал некоторое время, потом распрямил ссутуленные годами плечи, приободрившись:
- Ну, тогда у меня отменяется ночное дежурство, а у вас отменяется ночной сон.
Нынче ночью мы тогда и займемся тем, что будем делать из вас весовщиков - следопытов. Вам не нужно будет преследовать кого-нибудь, вам надо научиться прятаться так, чтобы вас не видел никто, если вы этого захотите. Будем изучать искусство маскировки, да и надо будет с глазами что-то придумать, они вас выдадут.
А! Лентина, твои рисунки придется уничтожить - потому как путешествовать с ними сейчас опасно. В Блангорре ты сможешь их снова нарисовать - там есть Ди Астрани и мать Оливия, которые помогут тебе вспомнить каждую мелочь схемы.
Кровницы переглянувшись, согласились. Собрали каждую бумажку и спалили всё дотла в пустом по причине жары камине.
Всю ночь рассказывал им новоиспеченный учитель все, о чем знал сам, что скопилось в его памяти. Все знания о кастах, о привычках и особенностях поведения, о жестах и проявлениях эмоций. За ночь им нужно было стать "семеркой". Девушки старались изо всех сил, потом для закрепления результатов, Аастр предложил их загипнотизировать, чтобы и схемы запомнили - обе, на всякий случай - и все, о чем говорили, тоже. Ученицы, не раздумывая, согласились. Вскоре и этот этап обучения был закончен. Начинало светать, когда Аастр сказал, что теперь-то можно и отдохнуть. Укладывались кто, где смог, по комнатам расходиться не стали, сил не было - и раздеваться тоже.
Через пару часов астроном проснулся и пошел готовить завтрак, сварил себе кружку кафэо - из тех припасов, которыми с ними поделились купцы - немаленьких размеров - надо было как-то взбодриться, привести мысли в порядок. Пока кушанья доходили в печи, он уселся в комнате, где спали девушки - одинаково бесшумно, разметавшись, как спят дети. Сидел, смотрел на них, и не мог налюбоваться. Вчера только он сетовал на одиночество - а тут сразу две кровницы, довелось на старости лет и первую любовь увидать - ту, что была дороже жизни, которая осталась неизменно прекрасной и молодой. Радость, подогреваемая одним их только видом, разрасталась, заставляя верить, что еще может все завершиться хорошо. Допил свой бодрящий напиток и снова ушел на кухню. Только начал накрывать на стол, как Селена, бесшумно возникшая за спиной, заставила вздрогнуть от неожиданности - кровницы ходят тихо, а ее годы скитаний и вовсе научили передвигаться бесшумно.
- Вы, правда, меня помните? - вопрос, казалось, давно вертелся на языке.
- Селена, - от волнения у Аастра перехватило в горле, и словно вернулось то самое время, когда он застывал от восхищения, увидев, как она идет по улице, - Селена, я помню тебя очень хорошо. Я мог часами наблюдать за тобой и, если бы не похищение, я, наверное, все-таки бы решился посвататься к тебе, несмотря на то, что я намного тебя старше. А сейчас мне так больно, что тебе пришлось пережить все то, что случилось. Твоя горечь - моя горечь, я не знаю ничего о твоих злоключениях, но следы их выжжены в твоих глазах. Та любовь, которая была во мне, за годы одиночества и отчаяния не умерла, как я думал, она возродилась сейчас - но она стала другой, отеческой. Раньше я мог тебе предложить любовь, защиту и верность - теперь я лишь немощный старик, и могу сказать только это - ты и Лентина, это все - что есть у меня, все, что осталось ценного. Вы, телескоп и башня. Хотя за встречу с вами, я бы, пожалуй, отдал и телескоп и башню. Да и остаток своих лет тоже. Вы можете доверять мне, надеяться на меня и верить мне - я не смогу предать свою кровь, я не смогу предать вас. Говорю это тебе сейчас, чтобы потом, когда нам, а, точнее, вам придется идти по колено в крови, чтобы вы знали, что я здесь и сделаю все возможное, чтобы крови этой было хотя бы по щиколотку, а не выше. И вот что я еще скажу: ты должна чувствовать и различать кровь других кланов. Ты же можешь узнать, кто перед тобой - весовщик, каменщик, повитуха, астроном, пастырь, купец или свободнокровка, если они будут раздеты или переодеты?
Селена подумала недолго, перебирая, вспоминая встречавшихся ей в жизни, и кивнула утвердительно.
- А когда драконы жрали детей, чья кровь текла в жилах малышей? Что ты почувствовала? - астроном так пристально вглядывался в Селену, словно разглядеть что-то позади нее.
Девушка задумалась: странно, но присутствия клановой крови она не ощущала совсем. Подняла внезапно заблестевшие глаза, заметно было, как смутная догадка осенила ее:
- Все сожранные дети были свободнокровками - я не заметила ни одной печати крови. Да? И ты хочешь сказать, что наши мальчики могут быть живы?
- Да, именно это я и хочу сказать. В вашем рассказе меня сразу зацепило какое-то несоответствие. Но догадка пришла ко мне только сегодня утром, когда я смотрел, как вы спите, - после этих слов заметил смущение Селены, - Ты не должна меня опасаться. В моем возрасте даже самый ярый сексуальный маньяк становится безвредным, а уж астрономы маньяками никогда не слыли. И еще, не говори о моей догадке Лентине, пока, по крайней мере. Она может не перенести крушения надежды, если я ошибаюсь. Она, по-моему, сейчас на ненависти и держится.
Неслышно подошедшая Лентина прервала их:
- Кто это на чем держится?
Собеседники переглянулись, первой нашлась Селена:
- Да Зория сейчас на нашей ненависти и держится…