Запах становился все отчетливее и отчетливее. Путницы уже представляли себе купание в этих прохладных чистых водах. Селена первая заметила отблеск на Часовой башне. Только одно устройство могло быть там - телескоп астронома.
Селена вгляделась пристальнее - да, сомнений не осталось. Часовая башня была обитаема, и кто-то из их племени продолжал нести свою бессрочную вахту. И путницам пришлось, невзирая на нестерпимое желание окунуться в чистые воды озера, держать путь в город, чтобы покончить со своей миссией, а потом уже распоряжаться временем по собственному усмотрению.
Старика Аастра сегодня разбудило какое-то предчувствие в дикую рань - совсем ни свет, ни заря. Он и раньше-то не спал подолгу - привычка к ночным дежурствам сказывалась. Начисто умылся, поменяв исподнее, приготовил себе скудный завтрак, сверил время и поднялся на башню, где уже долгое годы нес службу, обозревая границы мирские и явления небесные. Небо давно уже беспокоило, в один и тот же час после заката несколько звезд выстраивались в линию, как на параде. Астрономы знали текст проклятия назубок, не хуже новорожденных царят. Поэтому страшился Аастр того, что он видел, страшился и мучился от своего бессилия. Когда седьмая звезда сошла со своего пути и встала в строй с остальными, образовав прямую линию, ему следовало отправить гонца Приму. Да вот только гонцов не было, как уже давно не было голубей, которые вымерли примерно в тоже время. Не было ни завалящего коня, ни ослика, ни даже собаки, которую можно было запрячь. Лишь полчища кошек бродили по окрестностям Турска, окончательно одичавшие, не подпускающие к себе никого, поедающие всякую мелкую живность и не дающие расплодиться крысам и мышам, хоть так принося пользу. Аастр уже было собирался оставить свой пост и отправиться с горестной вестью в Блангорру пешком, понимая, что едва ли дойдет, но хотя бы попытаться, да все что-то задерживало. Потом случились гости - купцы, направляющиеся на ярмарку, затем то самое странное происшествие с купцом на Торговище. Подробностей об этом астроном не знал, но видел в телескоп достаточно, потом случился непонятный смерч в песках неподалеку, там, где был захоронен купец. Старик понимал, что слаб и возрастом для путешествия не совсем подходит. Что жара пустыни убьет его в самом начале пути. В Елянск идти не было смысла. Говорить о параде звезд Аастр мог только с Советом верховных кастырей и Примом, для остальных сие должно остаться тайной за семью печатями.
Астроном уж было решил, что утреннее предчувствие - это вроде знак от небесных предков. Что пора в путь, никто не появится и не переложит эту ношу с его плеч. Но ближе к полудню, когда пески раскалились, воздух над ними начал дрожать и показывать то, чего и быть не может, неподалеку показалась повозка. Не веря своим никогда еще не подводившим глазам, старик взлетел на смотровую площадку Часовой башни. Телескоп раскалился так, что за него было опасно браться голыми руками. Дневную вахту давно уже не было нужды нести, поэтому притенения от солнца и не сделал, а к вечеру телескоп остывал настолько, что металл лишь приятно грел руки. Теперь же пришлось быстро закрыть крышу специально для этого натянутым пологом и сидеть некоторое время в духоте, ожидая, пока металл остынет. Вскоре возможно стало проводить наблюдения.
Старик приник к окуляру, подстроил резкость. И вздрогнул от неожиданности.
Оторвался от телескопа, протер глаза, потом снова прилип к нему. На расстоянии полдня пути пылила повозка, которая, несомненно, ехала сюда, в Турск, и управляла лошадью девушка. Потом за возницей показалась еще одна девичья голова. Больше никого рядом не было - ни охраны, ни спутников. И еще - даже на таком расстоянии звездочет чувствовал, что приближающиеся путешественницы его кровницы. Старик впал в страшное волнение, заметался, засуетился. Зачем-то снял полог, потом снова натянул. Потом сел, глубоко вздохнул несколько раз, пытаясь успокоиться, и поспешил вниз, подготовиться для встречи неожиданных гостей.
Та радость, которую он испытал недавно, встретившись с купцами, не шла ни в какое сравнение с душевным подъемом, испытываемым сейчас. Спускаясь по каменной лестнице, ступени которой были вытерты при многократных подъемах - спусках, отшельник вспоминал, что же у него есть этакого из припасов, желая угостить гостий как можно вкуснее. Заметался по своему немудрящему обиталищу, стремясь придать ему более-менее уютный вид, одновременно успевая готовить обед. Благодарил шепотом небесных предков, что купцы, гостившие недавно, оставили ему часть своих припасов, оказавшихся сейчас очень кстати.
Солнца уже устало скатывались к горизонту, окрашивая недалекую пустыню в предзакатные цвета, когда Аастр поспешил к городским воротам. Он никогда не закрывал их, но сейчас ему хотелось как можно быстрее увидеться с прибывающими, и не заставлять их блуждать по городу, пытаясь его разыскать.
Пришел, запыхавшись, взгромоздился на каменную тумбу, с которой раньше усаживались на лошадей, отправляясь в путь. Сел, вытирая пот со лба, и приготовился к ожиданию, ставшему привычным за всю жизнь. Аастр был младшим в семье, поэтому ему частенько приходилось ждать - новую одежду, внимания, разрешения говорить. Созрев по меркам астрономов, ждал необыкновенную девушку, которая будет понимать его с полуслова, и с которой они будут жить долго и счастливо. Но после исчезновения кровниц понял, что ожиданию сбыться не суждено. Потом он начал ждать достойного ученика, что тоже не свершилось, потом со страхом и отчаянием ждал парада звезд - а вот это начало сбываться. К сожалению. Сейчас же ожидание его не было долгим, но казалось мучительнее всего в его долгой жизни. Вскоре уже был слышен шум подъезжающей повозки, все ближе и ближе. Аастр встал и с замиранием уставился в проем ворот. Во рту пересохло от волнения. Рядом с воротами шум стих, девушки, осторожничая, слезли с козел, и одна из них заглянула за каменную стену. Встретившись глазами с Аастром, невольно вздрогнула от неожиданности, потом глаза ее расширились от удивления.
Да, это была девушка из его клана - чутье не обмануло, а сейчас и глаза подтвердили это. Она махнула рукой своей спутнице, приглашая ее внутрь.
И вот они вошли - дочери его племени, его крови. Одна была чуть повыше, загорелая до черноты, худощавая, скуластая, глаза на этой темной коже просто пламенели, волос не видно под платком, защищающим от дорожной пыли. Вторая - пониже ростом, черты лица более округлые, но те же незабываемые глаза, которые роднили их, как сестер; белокожая, какой и полагается быть истинной дочери астрономов, все остальное спрятано под кучей бесформенных тряпок. Над лицом козырьком нависал завязанный платок - так, чтобы солнца как можно реже заглядывали и не опалили нежную кожу. Обе - в мужских штанах, у обеих в глазах лежит печать обреченности, видимая даже на расстоянии. Глаза блестят, но этим блеском можно резать, как ножом - словно их владелицы пережили нечто страшное, что навсегда отучило их пользоваться вечными женским оружием - слезами. "Пыль каких дорог покрывает ваши руки, где ваши мужчины, которые должны холить, беречь, как зеницу ока и лелеять, сдувая пылинки с последних представительниц клана астрономов?" - промелькнуло в голове астронома, пока он разглядывал девушек. Вот они заметили его, остановились, оглядывая с ног до головы, настороженные, готовые при малейшей опасности пуститься наутек. Но чувствовалось, что страх этот не пустячный, как у некоторых особ женского пола - типа боязни мышей, змей, ящериц и тому подобных гадов. Здесь страх жесткий, настороженный - в любой момент готовый перерасти в ярость и гнев.
Остановились в нескольких шагах и молчали, выгодно отличаясь от других женщин и девушек, которые начинают тараторить по любому поводу - и от страха тоже.
Аастр на негнущихся ногах подошел поближе, протянул открытые ладони в знак приветствия, проскрежетав внезапно осипшим голосом:
- Добро пожаловать вам, барышни. Далеко ли путь держите? Была ли Крогли милостива к вам?
Ответила та, что пониже, вопросом на вопрос:
- А вы кто?
- Аастр я, дочка, астроном, единственный из оставшихся в живых на весь Турск. И я приветствую вас от всего сердца.
Мгновенно просиявшее лицо говорившей преобразилось - только что было лицом суровой воительницы, а стало хорошенькой мордашкой смешливой девчушки.
Высокая же даже не улыбнулась, так и стояла, сдвинув брови.
- Меня зовут Лентина, - это смешливая сказала, - я несу вам привет от матушки Оливии, верховного кастыря повитух. И от себя самой - дядька Аастр, ты меня не узнаешь? Я у тебя телескоп роняла, когда маленькая была, а ты меня учил мышей ловить, не помнишь? Я потом замуж за каменщика вышла, когда поехала по вашему поручению. А мою попутчицу зовут, - тут девушка запнулась, увидев, какими глазами на них смотрит старик. Радость и горечь, изумление и узнавание - лицо астронома было открытой книгой для кровниц.
- Селена? - хрипов в голосе добавилось еще больше, не удержался и спросил еще: - Ты же такая белая была?
Вот уж кого в этом Мире не ожидал он увидеть. Аастр уже был зрелым мужем, все ищущим и ждущим свою половинку, когда впервые увидел Селену. Она тогда только вышла из подросткового возраста и чудесно выровнялась, став истинным совершенством. За ней тогда еще следом ходил этот военачальник - пастырь-рыцарь из Блангорры. Аастру она нравилась, очень нравилась, но слишком молодой и неприступной она казалась. Разница в возрасте у них была существенной, что, впрочем, ничуть бы не помешало, реши он к ней посвататься. Но все это осталось лишь в мечтах, потому как Селена оказалась среди пропавших женщин.