В это время насытившиеся драконы вернулись в замок. Подлетая к замку, Тайамант сложила крылья перед воротами и стала Витой, увидев следы маленьких ног, четко отпечатавшиеся в придорожной пыли. Следы вели к дороге и уводили от моста. Вита-Тайамант своим новым, звериным чутьем почуяла опасность, исходящую от этих маленьких следов, приказав себе запомнить и отправить в погоню кого-нибудь из своих братьев по крови. Драконы устраивались на ночлег, спешки никакой не было, каждый уже припрятал свою долю награбленного за день в укромный уголок. Теперь ожидали вечера, когда Вита-Тайамант выбирала себе любовника на ночь - процесс этот стал естественным, как сон, как полет, теперь уже никто не рвался вперед, места не было ревности и страстям - было деловитое совокупление. Но сегодня она не торопилась с выбором, что-то подсказывало ей, что нынешняя ночь будет насыщена другими событиями. Возле донжона перерыкивались, ссорясь из-за удобного места для ночлега, гневливый Морган и завистливый Айс. Остальные разбрелись по крепостной стене, топтались, словно курицы. Вите стало смешно, до чего же эти грозные ящеры сейчас напоминали птичник, который до сих пор помнился. В детстве была обязанность у маленькой Виты собирать в птичнике яйца, за что не раз была поклевана сердитыми курами, лишавшимися своего потомства. Вита тогда возненавидела свою эту обязанность, как потом не любила обязанности вообще, предпочитая следовать только своим желаниям и капризам, частенько находили куриц со свернутыми головами, но никто и думать не мог, что маленькая хорошенькая Вита может выкрасть птицу и так с ней расправиться. А тут эти - грозные вояки, нагнавшие ужасу на всю округу, вот бы и им головы свернуть. Она стояла посреди захламленного двора - нагая, не чувствуя ночной прохлады, прекрасная, обновленная после превращения - и смеялась, запрокинув голову, хрустально-звенящим смехом, как не смеялась с юности. Потом резко оборвала смех, увидев уставившиеся на нее изумленные драконьи морды.
Утерла слезы, выступившие от смеха на глазах. Внимание привлекло темное нечто, затаившееся в самом темном углу - над воротами. Сгустки темного пламени всплеснулись над этой тенью, и резко запахло могильной гнилью. Какова бы ни была Вита при жизни, она никогда не была трусихой. Поэтому и сейчас, чувствуя лишь возбуждение от предстоящей встречи с чем-то необычайно интересным, она, указав на Моргана, послушно спланировавшего к ее ногам, поднялась на его широкой спине к этому темному углу На каменном выступе сидели два новоприбывших дракона - красный и черный, громоздившиеся сумрачными глыбами, между ними присел на корточках, свесив жилистые руки между голых - без единого кусочка кожи - серо-сизых колен их темный повелитель. Рот с острыми белоснежными зубами кривился в ехидной усмешке, из угла губ постоянно стекала струйка багрово-алой крови. Хрон доедал что-то еще шевелящееся, аппетитно похрустывая. Сопровождавшие его драконы сидели, почтительно замерев. Владыка мрака, вперив свой огненный взгляд на прибывших, улыбнулся хищно своей беспутной дочери. Кем была Тайамант изначально, когда Зория еще была юной? Никто этого не знал, темное знание затерялось с тех давних времен. Никто и никогда не возносил ей молитвы, не приносил жертв, кроме незаконных девок при торговле с клиентом. Мирские тиманти клялись своей владычицы, что покупатель их прелестей будет удовлетворен до дрожи в зубах. Клялись никогда не становиться матерями, отрекались быть дочерьми, женками и сестрами, когда посвящали себя похоти и низменным желаниям, сквозь стиснутые зубы шептали ее проклятое имя - при посвящении.
Какая она была - первая, настоящая дочь Хрона, чье имя проклято? Теперь Хрон видел свою потерянную дочь в новом облике, возрожденную и прекрасную - несмотря на то, какой она была в его воспоминаниях. И Хрон возжелал ее, накинулся, грубо облапив прекрасное тело, впился зубами в белоснежную грудь, оставляя кровоточащие следы. Вита глухо застонала, закрывая от удовольствия глаза. Боль, причиняемая ее нежной человеческой плоти, лишь придавала особую притягательность тому действу, что сейчас должно свершиться. Не тратя времени на условности и ласки, Хрон грубо овладел ею. Хрипло вскрикнула Тайамант от полученного удовлетворения, потревожив громким воплем стаи стервятников, нашедших себе ночлег неподалеку на полуразрушенных стенах. Взгромоздившиеся неподалеку драконы внимательно следили за парочкой. Боясь появившегося повелителя до помутнения в глазах. Морган сидел на каменном зубце стены, плотно сложив крылья, вперив остановившийся взгляд во что-то далекое. Окровавленная Вита покачнулась, и истерзанная окровавленная плоть ее стала покрываться чешуйчатой драконьей шкурой. Довольная случившимся дракониха рыкнула во всю пасть. Довольно потянулась, раскрывая и закрывая крылья. Хрон, оказавшийся внизу, пламенел глазами на помертвевших от внимания драконов:
- Дети мои! Я решил, что хватит нам с вами ютиться на задворках зорийцев. Для начала, пора исполнить то, чего боялись миряне всю свою историю. Подчиним Мир, потом вся Зория станет нашей! Мы больше не будем страшными сказочками, рассказанными на ночь, мы станем вселенским ужасом, имя которого боятся упоминать! Мы покорим и другие планетки! Киар, скажи, как приятно, властвовать и внушать страх?!
Один из появившихся вместе с Хроном драконов, тот, который встрепенулся, окликнутый, от неожиданности выпустил из пасти клуб ядовитого пара, расплавив ближайшие камни стены. Хрон пробормотал себе под нос, что с "этим" ему приходится работать, и что это - самый бесстрашный воин на планете, который покорил народы и привез кучу сокровищ, и который умеет использовать для своей пользы даже несчастную любовь.
- Итак, дети мои! Нам нужны дети, как это смешно ни звучит. Дети нам нужны не ваши собственные, а мирские. Зачем они нам нужны - это вы потом узнаете. Те же, кто и сейчас знает или подозревает, что знает, ради своего блага пусть помолчат себе в крылышко. Ибо в гневе я безобразен… Ну, вы сами знаете… В общем, сегодня ночью, крылья в когти, и полетели патрулировать окрестности. К рассвету принесете детишек, которых найдете неподалеку или далеко - это уже ваша проблема. Без добычи возвращаться не рекомендую. Вон, доченька моя сидит, улыбается во всю свою пасть - от нее добра вы можете не ждать, моя кровушка… Детей брать обоего пола, возраста не старше 14. Спрашивать при пленении о возрасте не рекомендую - они могут и тревогу поднять, будут старше или ненужными окажутся - косточки у деток мяяяконькие, схарчите за милую душу. Повторяю: закат, полетели, нашли ребенка, схватили по-тихому и прилетели обратно. А, еще, детки должны быть обязательно живыми. Мертвый ребенок добычей или едой не считается. Можете их на месте использовать. Кхм, в качестве, так сказать горючего. Засим откланиваюсь.
Мое почтение, детушки! Навещу вас на днях. Трепещите! Прибывшие со мной в вашей охоте участвовать не будут, у них пока другие задачи, еще в человеческом обличье их дни не сочтены. Со мной уйдут.
И исчез - он и его сопровождение.
Для драконьего выводка потянулись трудовые будни. Даже грузный Вальтер и трусливый Архобал, которого они все называли то Архом, то Балой, и те втянулись.
Летали наравне с Морганом, Айсом и Тайамант, и таскали детей, которых набралось уже около пятидесяти. Количество Хроном не было указано, поэтому и волокли, кто сколько придется. Однажды стащили спящего детеныша прямо под носом у мамаши-растеряши, прикорнувшей тут же рядом, на повозке. Направлялись они куда-то в сторону Турска, но в пути сморила их обоих дремота. Зоркая Тайамант, бесшумно спланировав, когтем зацепила мальчишку, как потом оказалось, лет десяти, рывком взбросила на спину, поиграла мышцами, удостоверившись, что ребенок плотно засел между чешуями, взмыла ввысь. Ребенок даже не проснулся, так было все это ловко и быстро проделано.
Детей держали вместе, в парадной зале замка, там, где в прежние времена проходили различные торжества. Вся детвора была напугана до полусмерти и сидела тихонечко, кто где смог найти себе место. Все вновь прибывшие дети, попадавшие к остальным, сначала рыдали, стучали в окованную металлом дверь, просились к мамке. Но быстро понимали, что от таких страшных зверюг мамку не получишь, замолкали. Оглядевшись, замечали таких же несчастных, сидевших на столах, стульях, подушках, с округлившимися от ужаса глазами. Мальчик в углу, лет пяти, в потрепанном сером костюмчике, беспрерывно икал. В зале остро пахло мочой, многие от запредельного ужаса не смогли совладать со своим мочевым пузырем.
Драконы за детьми ухаживать и не стремились. Выпускали ненадолго в кладовую, к колодцу и в затемненный уголок, во дворе, который стал отхожим местом и благоухал всеми запахами человеческого дерьма. Самые старшие несли еду и воду, малышня, которой, впрочем, было немного - человечка три-четыре, неслась бегом, стремясь достигнуть более-менее надежного убежища. Двери запирались до следующего дня. Кому приспичивало раньше, делали свои дела в укромных уголках парадной залы, которых оставалось все меньше и меньше. Еда и вода делилась поровну среди всех. Дележку производила девочка Мила, которая оказалась здесь самой старшей, ей было 14 лет, через два месяца исполнялось 15. Она была достаточно развита и, быстро разобравшись в произошедшем, поняла, что помощи ждать особо неоткуда. Девочка стала придумывать себе занятия, чтобы выжить самой и помочь в этом другим. К слову сказать, остальным детям повезло, что девочка была добросердечной, умненькой, обученной вести домашнее хозяйство.
Она распоряжалась, кому набирать воду и сколько, что можно есть, а что не стоит.