* * *
В избе у Звана было жарко и душно. Серый не любил духоты. И жару терпеть не мог. Как они тут живут? Словно в бане. Только веников не хватает.
Вожак кровососов глядел на гостя доброжелательно и по всему видно - был искренен, вот только оборотень ему не верил. Впрочем, он вообще никому не верил.
- Чем я тебе помогу? - спрашивал сокрушенно Зван. - Дорог в Пещерах множество. Даже я знаю далеко не все. А она тут несколько седмиц провела - все ходы-выходы обрыскать могла. Вот и утекла, как вода из решета.
Серый покачал головой:
- Без сторонней помощи она бы не утекла. Не смогла бы в одиночку так следы запутать.
- Уж не думаешь ли ты, что кто-то из моей стаи ей помогал? - усмехнулся собеседник и напомнил: - Ты её доброй волей прислал. Мы не просили.
Оборотень кивнул. Верно. Он приказал Маре окормлять Стаю Звана, сам отправил её к кровососам. И всё равно не верил, будто шальная девка в одиночку смогла протащить полумертвого Охотника через Переходы, выволочь его на поверхность, да ещё и увести так далеко, что след смогли взять не сразу.
Мара была сильна и своенравна. А уж дури в ней хватало на десятерых. Да ещё эта, доходящая прямо-таки до наваждения, любовь к брату… Ради Люта девка и впрямь могла натворить любых дел. А уж умишком своим бабским - коротким - она вряд ли понимала всю глупость и пустоту задуманной мести. Бестолочь! Не зря брат её говаривал, что-де, не родилась ещё та девка, у которой разума в достатке.
Серый недолюбливал Люта. Тот казался ему слишком скользким, ещё и язык длинный… Однако он никогда не шел против вожака и делал всё на благо стаи. Да, сестра у него была с придурью. Так ведь кто не без греха? Иной раз Серый жалел, что Дар из этих двоих достался именно девке. От брата толку было бы побольше. В своё время именно Лют повадился ходить к кровососам, увещевать и рассуждать о том, что близость волков - к пользе, а не к беде. Серый сам его отряжал.
Лют умел говорить ровно и складно. Да ещё обладал предивным умением заставить себя слушать. Вот бы кто смог развязать язык пленному Охотнику. Но, увы, не имея Дара, будучи обыкновенным волком, брат Мары дурел от запаха крови и переставал соображать. Это было обидно. Но ничего не поделаешь.
По чести сказать, Серый даже жалел, что Лют пропал. Ушёл тогда с Выжгой и, как в воду канул. Мара после этого сделалась сама на себя непохожей. В ней боролись одновременно тоска, злоба и отчаяние. Поэтому Серый не препятствовал её острому интересу к пленённому Охотнику. Надеялся, может, удастся волчице что вызнать у полонянина? Не удалось. Только лишь ошалела от ненависти и выкрала чуть живого.
- Без сторонней помощи она бы не утекла, - повторил задумчиво оборотень.
Зван развел руками:
- Почему? У неё острый нюх, да и баба она, как я успел заметить, своенравная. Кто знает, чего ей в голову взбрело?
Серый промолчал. Говорить Звану о том, что Мара ушла не одна, а с едва живым Охотником, которого вожак волков прятал здесь же - в одной из пещер - значило потерять в кровососе пусть и худого, но единомышленника и обрести врага. Разве позволит вожак после таких откровений оставаться волкам и дальше в Переходах? Нет.
- Вернётся. Куда она денется, - успокоил тем временем Зван собеседника. - Как ей без Стаи?
Тот в ответ мрачно кивнул.
- Я о другом с тобой поговорить хотел, - оживился вдруг вождь кровососов. - Едва не позабыл из-за этой девки беспутной. Тут ведь вот какое дело… Один из ребят моих, когда на охоту ходил, на обоз наткнулся. Ну и затаился в кустах послушать, значит, о чём люди промеж собой треплются. Говорит, болтали, будто в конце четвертой седмицы зеленника из Цитадели через Щьерку, мимо Серой речки, пойдут купцы в сторону Больших Осетищ. Повезут добро для ярморочного торга. Народу много поедет. А с ними - трое ратоборцев.
Зван посмотрел со значением.
- Ты сам знаешь, Цитадель затаилась. Хранители ведают, почему они такими осторожными сделались, но нынче охотиться всё сложнее. А тут - обоз. Ткани, снедь, шерсть, утварь…
Оборотень задумался.
- Трое ратоборцев?
Зван кивнул и пояснил:
- Против троих мы не выдюжим. Но ежели объединиться?
Волколак на мгновение замер, словно прикидывая в уме все выгоды и убытки, которые сулило это предложение.
- Что за места там, знаешь? Ежели нападать, так наверняка - чтоб и добычу не упустить и со смертью разминуться.
И снова Зван кивнул, взялся с жаром объяснять:
- Вот тут, - он положил на стол застиранный рушник, изогнув его, чтобы изобразить дорогу, - на полпути до Осетищ есть старая гать. Перед ней, - возле рушника утвердилась кособокая глиняная миска, - всегда становятся на отдых. С одной стороны в этом месте - топь, с другой - лес…
- Надо сходить, поглядеть. Там уже и думать, - сказал Серый, а потом всё-таки спросил ещё раз: - Зван, ты уверен, что никто из твоей стаи не помогал моей волчице?
Кровосос нахмурился:
- Ты уж прости меня, Серый, за прямоту, но после того, чего твои прибылые у Горячего Ключа учинили, не сыщешь тут охотников волкам помогать. Поверь.
Вожак оборотней хмыкнул. Однако по колючему взгляду было не понять - поверил или нет.
- Я подумаю о том, что ты сказал.
- Ежели пойдёшь места тамошние глядеть, с собой позови, - ответил Зван. - Я бы тоже наведался. Дело-то, если выгорит, окажется прибыльным.
Волколак кивнул и ушел.
* * *
Из Тихих Брод обережники собирались выехать через пару дней. Лют извёлся в ожидании дороги. О том, чтобы дать оборотню перекинуться и отпустить его на вольные хлеба здесь - не могло быть и речи.
- Тут рысиное царство, - втолковывала ему Лесана. - Понимаешь?
В ответ на эти более чем разумные слова волколак только мученически вздыхал.
Нрав у него от скуки и ожидания резко испортился, сделался куда более ядовитым и желчным. Впрочем, Лесана уже привыкла к таким резким переменам, и теперь они её не смущали, не повергали в уныние и досаду. Знала - угомонится. Куда больше беспокоил обережницу Тамир. Иногда он будто становился прежним, но другой раз глядел задумчиво, и Лесане хотелось спрятаться - таким тяжёлым и чужим делался его взгляд.
- Ты ведь подновляешь резу? - спросила однажды девушка. - Я вижу, каждый день подновляешь. Тогда почему… так…
Она не могла подобрать слов.
Колдун ответил:
- Ивор силен и очень стар. Я перед ним - щенок. Он пытается власть над телом взять.
Девушка покачала головой:
- Ты говорил, он обережником был. И помнит всё. Почему же тогда?
- Был, - с нажимом сказал Тамир. - Именно, что был. А теперь он - навь. Душа обезумевшая. Поэтому ты его с другими Осенёнными не равняй. И не жди разума. Я вот ошибся тот раз, теперь расплачиваюсь. Но ты-то поумнее будь.
Обережница задумалась. Некоторое время молчала, а потом спросила:
- Чего он хочет? Ты знаешь?
- Известно чего, - удивился собеседник. - Смерти. Отпущения. Только я ему этого всего дать не могу. Моё дело - силу его запереть.
Лесана потерла виски и глухо спросила:
- А выдюжишь? У тебя, вон, затмения какие. То одно не помнишь, то другое. Я иной раз не понимаю, с кем путь держу - с тобой или чужаком каким.
Колдун грустно улыбнулся:
- Я и сам не понимаю, я - это я или чужой кто. Пока реза его держит, ничего он не сделает. Иной раз если и отодвинет меня, так ненадолго, ибо Силы своей лишён. Потому таиться будет. А выдержу или нет… выдержу. Умереть не умру. И свободы ему не дам.
Девушка помолчала и сказала:
- Ты ничего о том не знаешь. Вот, положим, вытащит из тебя Донатос эту навь. Упокоит. И что? Ты в разум войдешь? В силу?
Тамир улыбнулся, будто потешаясь сам над собой:
- Не знаю.
Он сомневался. Причем не в том, что войдет в разум. А в том, что вообще после упокоения Ивора останется жив. Но Лесану пугать этим не хотел. В конце концов, она прекрасно могла обойтись без такого тоскливого знания, а Тамир был одинаково готов к любому исходу.
Хлопнула дверь. В избу вошел один из сторожевиков - ратоборец по имени Щёр. Был он приземист, широкоплеч и космат, а нарву резкого, громогласного.
- Лесана! - зычно позвал мужчина и зачерпнул из ведра, стоящего слева от входа, ковш воды. - Там с торжища мужик с козой пришёл. Просит довезти его до Шумеры. Это весь малая в пяти верстах. Сюда-то он с оказией добрался, а обратно - боязно, после рысей. Ты…
Ратоборец на миг прервался, жадно припал к ковшику, сделал несколько больших долгих глотков, шумно выдохнул, отер бороду и закончил:
- …доведи его. Всё одно - без дела маешься. А мне нынче обоз до Гари провожать. Да своего, что ли возьми, выгуляй, - вой кивнул на Люта, который на печи самозабвенно предавался унынию и скуке. - Небось, уже все бока отлежал или спекся, как колобок.
В ответ на это оборотень сквозь зевок и сладкую негу изрек:
- Лучше пот на морде, чем иней на… - он запнулся и закончил, по всей видимости, совсем не так, как собирался: - на хвосте.
Щёр басисто расхохотался, поняв то, что не было сказано, и бросил ковш обратно в ведро.
- Вот и езжайте, - бодро заключил он. - Тамир, а тебя Неждан просил наузов наплести впрок, у него уже рук не хватает, сам не знает, за что хвататься.
Колдун кивнул.
Лесана ушла за занавеску переодеваться. Лют, наконец-то, покинул тёплую печь. Настроение у него заметно улучшилось.
- Коза… коза… - бормотал оборотень. - Всё лучше, чем без дела сидеть.
Когда девушка в черной одёже ратоборца появилась из избы, волколак уже изнывал на крыльце.
День выдался погожий и тёплый, с лёгким, щекочущим ветерком.