Оставляя Палмарис и глупцов, завладевших Сент-Прешес, Де’Уннеро надеялся, что возвращается в свой родной дом. Сейчас он понял, что заблуждался. Сам Де’Уннеро ничуть не изменился, во всяком случае он так думал. Но Санта-Мир-Абель определенно изменился. Де’Уннеро понял: монастырь уже не был его домом. Магистр не был уверен, может ли он сейчас назвать своими церковь и ее орден. Маркало Де’Уннеро никогда особо не восторгался Марквортом и, уж конечно, никогда не был его старательным прислужником, как Фрэнсис. Нет, они часто спорили с отцом-настоятелем, и, к неудовольствию властного Маркворта, Де’Уннеро во многих случаях поступал по-своему. Но при Маркворте церковь хотя бы подчинялась четким правилам поведения. В свои последние дни отец-настоятель многое изменил в церкви, вознамерившись поднять орден Абеля на новую, более величественную ступень славы и могущества. Учреждение епископата в Палмарисе отбирало у короля и передавало церкви значительную власть. Такого в Хонсе-Бире не знали уже несколько веков. А затем последовал указ Маркворта, согласно которому владеть священными самоцветами могли только монахи.
Да, при всех разногласиях Де’Уннеро поддерживал политику отца-настоятеля. Что ждет Де’Уннеро и всю церковь теперь, когда Маркворта не стало, а на его место так и не пришел новый иерарх, ясный в своих намерениях и умеющий властвовать? И еще одна мысль будоражила магистра. Этот восторженный идиот Браумин Херд и его приспешники вовсю кричат о мученической гибели магистра Джоджонаха и о "чуде" на горе Аида, стремясь поколебать менее стойких братьев и укрепить собственные позиции. Знать бы, насколько они преуспели в этом.
Перспективы были отнюдь не радужными. Де’Уннеро понимал: с Бурэем ему не поладить. И, что хуже, он не видел никаких возможностей повернуть ход событий в свою пользу.
Он оперся на парапет и, глядя на яркие красные блики, игравшие на волнах залива, думал о том, как низко пала его возлюбленная церковь.
Звук приближающихся шагов прервал его размышления. Он вздохнул и, обернувшись, увидел Фрэнсиса и Бурэя, которые направлялись прямо к нему.
- Лечение брата Теллареза продлится несколько дней, - объявил Бурэй.
- Там была пустяковая рана, - ответил Де’Уннеро, отодвигаясь от однорукого магистра.
- Но впечатление такое, будто она нанесена когтями крупной кошки, - добавил Бурэй. - Рана загноилась, и Мачузо пришлось взять камень души и полночи врачевать ее.
- Для этого у нас и существуют камни души, - сухо ответил Де’Уннеро, не отводя глаз от залива.
К его удивлению, Бурэй подошел к нему вплотную и тоже оперся о парапет.
- До нас дошли слухи о том, что в южных землях беда, - мрачным голосом произнес он.
Де’Уннеро продолжал разглядывать игру бликов солнца на воде.
- Говорят, там появилась розовая чума.
Даже упоминание о самой грозной болезни, какая существовала в королевстве, не взволновало Де’Уннеро.
- Каждые несколько лет откуда-то обязательно появляются слухи о розовой чуме, - равнодушно ответил он.
- Я видел сам, - вмешался Фрэнсис.
- И сравнил то, что видел с рисунками в какой-нибудь старинной книге? - ехидно спросил Де’Уннеро.
- Мы со всеми магистрами решили, что необходимо послать кого-то из братьев для проверки правильности этих слухов, - пояснил Бурэй.
Де’Уннеро сощурился и бросил на Бурэя угрожающий взгляд.
- Как это "со всеми магистрами"? А где же тогда был я? - спросил он.
- Мы нигде не могли тебя найти, - ответил Бурэй, не дрогнув под взглядом Де’Уннеро.
Де’Уннеро повернулся к Фрэнсису.
- Оставь нас, - потребовал он.
Фрэнсис не пошевелился.
- Прошу тебя, брат Фрэнсис, оставь нас одних, - уже вежливее повторил он.
Фрэнсис тревожно посмотрел на Бурэя и отошел на некоторое расстояние.
- Стало быть, вы решили, что именно мне и надлежит этим заняться, - тихо сказал Де’Уннеро.
- Да, будет лучше, если ты на какое-то время покинешь монастырь, - ответил Бурэй.
- Я не обязан подчиняться твоим распоряжениям, - сказал Де’Уннеро.
Он выпрямился. При своем не особо высоком росте он тем не менее производил внушительное впечатление.
- Это не распоряжение. Это настоятельная просьба, поддержанная всеми магистрами Санта-Мир-Абель.
- И Фрэнсисом тоже? - спросил Де’Уннеро достаточно громко, чтобы тот слышал.
- Да, - подтвердил Бурэй.
Де’Уннеро усмехнулся. Удивительно, как ловко Бурэй все провернул. Воспользовался раной Теллареза, чтобы всех настроить против меня, - подумал он. Впрочем, этого надо было ожидать. Возвращение Де’Уннеро очень многим пришлось не по вкусу.
- Безупречные также присоединятся к этой просьбе, - сказал Бурэй.
- Еще чище! С каких это пор я должен подчиняться приказам, исходящим от безупречных, а также от испуганных и завистливых магистров, которые боятся, что с моим появлением разрушится их уютный мирок? - поспешил возразить Де’Уннеро.
Бурэй удивленно глядел на него.
- Да-да, в отсутствие Маркворта магистр Фио Бурэй уютно устроился, - продолжал Де’Уннеро. - Магистр Фио Бурэй страшится, что я лишу его столь сладостной для него власти.
- Мы уже говорили об этом, - сухо напомнил Бурэй, явно зная, куда клонится весь разговор.
- Боюсь, нам придется еще не один раз говорить об этом, - сказал Де’Уннеро. - Но не сейчас. Я сегодня как раз думал о том, что мне стоит на время покинуть Санта-Мир-Абель. Если магистрам угодно, чтобы я отправился на юг, пусть будет так.
- Мудрое решение.
- Но я обязательно вернусь к началу Коллегии аббатов, и голос мой будет звучать громко, - пообещал Де’Уннеро.
Затем уже тише, чтобы его слова не долетели до ушей Фрэнсиса, он добавил:
- Уверяю тебя, я буду внимательно следить за процедурой избрания. Если Агронгерр из Сент-Бельфура победит, я, как и ты, Бурэй, горячо поддержу его и стану для него незаменимым человеком, каким я был для отца-настоятеля Маркворта.
- Настоятель Агронгерр не воин, - заметил Бурэй.
- Каждый отец-настоятель - воин, - поправил его Де’Уннеро. - Либо непременно становится воином, узнав о тайных замыслах тех, кому должен был бы доверять превыше всего. Можешь не сомневаться, он с радостью примет мою помощь; тем более что Агронгерр немолод.
- Ты и в самом деле уверен, что когда-нибудь добьешься благорасположения нашего ордена и будешь избран отцом-настоятелем? - недоверчиво спросил Бурэй.
- Я уверен, что смогу помешать Бурэю пробраться на этот пост, - грубо ответил Де’Уннеро и с наслаждением заметил, как у его противника вытянулись губы.
- Эта битва еще впереди, - продолжал Де’Уннеро.
Он взглянул поверх Бурэя и обратился к Фрэнсису:
- Ты уже успел расписать задание для меня?
- В ближайшее время все будет готово, - ответил ошеломленный Фрэнсис.
- Только не растягивай это "ближайшее время", - потребовал Де’Уннеро. - Я хочу выбраться отсюда еще до полудня.
Он зашагал прочь, вновь раздумывая о церкви, в которую вернулся. Увы, для него здесь ничего не осталось, и сама церковь напоминала пустую оболочку, скорлупу, лишенную сердцевины. То, чего удалось бы достичь Маркворту и при Маркворте… об этом теперь бесполезно думать. Что ж, он охотно отправится на юг, но вовсе не на поиски чумы. Скорее всего, он пойдет в Сент-Гвендолин, а если позволит время, доберется до Энтела и поищет себе союзников там, где братья сильнее и решительнее. Интересно, как поведет себя настоятель Олин, узнав, что избрание Агронгерра - дело решенное?
Они с Олином всегда неплохо ладили. Де’Уннеро знал: тому вряд ли придутся по душе недавние события, произошедшие в церкви. Олин с радостью воспринял сожжение магистра Джоджонаха. Вдобавок еще по прежней Коллегии аббатов Де’Уннеро убедился, что Олин и настоятельница Деления не являются друзьями Бурэя.
По дороге на юг, рассуждал Де’Уннеро, он сумеет затеять нужные разговоры и разжечь нужные чувства. Естественно, это усилит брожения и в народе, и внутри церкви. Но разве это церковь? Разве можно назвать орденом Абеля кучку слюнтяев? Кого они пытаются сделать героями? Убийцу и еретика Эвелина Десбриса? Джоджонаха, вероломно предавшего Санта-Мир-Абель? Пусть начнутся брожения, но они лишь облегчат положительные сдвиги.
Начиная с ранней юности Маркало Де’Уннеро был политиком до мозга костей. Он понимал последствия избираемого им пути. Понимал он и другое: если бы не сопротивление Бурэя и Фрэнсиса, Браумин Херд со своими умниками давно бы раскололи церковь Абеля. Де’Уннеро поведет войну честно и беспощадно. Если понадобится, он сожжет Санта-Мир-Абель дотла, для того чтобы обитель вновь возродилась из пепла.
Прежде чем зайти к Фрэнсису за заданием, Де’Уннеро спустился в подземелье, где находились хранилища древних книг и свитков. Там он разыскал и спрятал под сутану несколько листов очень редкой морской карты.
Всего несколько дней назад Де’Уннеро, полный надежд, входил в монастырские ворота. Теперь он покидал Санта-Мир-Абель, исполненный решимости, и шаги его были еще более уверенными и твердыми.