* * *
Стоя на монастырской стене, магистр Бурэй провожал глазами удалявшегося Де’Уннеро. Его собственные раздумья о церкви в это утро не сильно отличались от мыслей этого человека, хотя он и считал его врагом. Ведь это правда - избрание Агронгерра виделось Бурэю сигналом к началу возрождения церкви. Агронгерр обладал кротостью и состраданием, в чем как раз и нуждалась истерзанная церковь. Когда Бурэй заявил Де’Уннеро, что вангардец - именно тот человек, который сейчас им всем необходим, он произнес это искренне и без какого-либо скрытого политического умысла.
Все казалось логичным и очевидным. Бурэй не сомневался, что большинство настоятелей и магистров займут такую же позицию и выборы пройдут достаточно легко.
Но когда Фио Бурэй отважился заглянуть чуть дальше, перед его мысленным взором возникла странная картина: громадное живое сообщество, именуемое церковью Абеля, чем-то напоминало гигантского хищного зверя, притаившегося в кустах и готового выпрыгнуть оттуда.
И вновь мысли однорукого магистра текли в том же направлении, что и мысли его заклятого врага Де’Уннеро. Фио Бурэй отнюдь не был уверен, что ему хочется удержать этого зверя от прыжка.
ГЛАВА 17
КРАЖА У СТАРОГО ДРУГА
- А-а-а! Приделай ее назад! Верни мне руку! - ревел Сеано Беллик.
Он упал на колени, сжимая другой рукой окровавленную культю. Отрубленная кисть валялась от него в нескольких футах. Мертвые пальцы все еще сжимали рукоятку топора.
Пони равнодушно прошла мимо.
- Белли’мар Джуравиль! - позвала она. - Ты здесь? Или это кто-то другой из народа тол’алфар? Я ведь знаю ваши стрелы!
- О чем ты, девонька? - удивился Белстер О’Комели, выходя из-за повозки.
- Моя рука! - скулил Сеано. - Поставь ее обратно, слышишь! Прошу тебя, призови свою магию!
- Я не в состоянии приделать твою кисть обратно, - резко ответила Пони, брезгливо сморщившись.
- Ты должна!
- Такой магии не существует! - отрезала Пони.
Она с трудом удержалась, чтобы не подойти и не ударить этого ублюдка по лицу.
Сеано Беллик жалобно скулил. Здоровой рукой он потянулся к отрубленной кисти, но не успел коснуться ее, как резко отдернул руку и вновь обхватил культю. Иного выхода у него не было: кровь из раненой руки хлестала не переставая.
- Я истекаю кровью! - кричал несостоявшийся грабитель. - Ты убила меня! Ведьма! Ты убила меня!
Белстер подошел к Пони, и они оба поглядели на Сеано.
- Что будешь делать? - спросил Белстер.
Пони стояла неподвижно, не проявляя намерений взяться за самоцвет или наложить повязку. Она просто стояла и смотрела, как из Сеано Беллика вытекает кровь.
- Пони! - окликнул ее Белстер, удивленный таким поведением.
- Истекаю кровью, - скулил Сеано ослабевшим, рыдающим голосом.
- Я думаю, что Белли’мар Джуравиль или кто-то из его соплеменников непременно где-то рядом, - сказала Пони, отворачиваясь от Сеано. - Того негодяя уложила стрела эльфов. Она вонзилась ему прямо в правый глаз.
- Что будет с ним? - спросил Белстер, указывая на Сеано.
- Неужели я недостоин твоей помощи, добрая женщина? - упрашивал Сеано. - Тогда ты скажи, - обратился он к Белстеру.
- Ты собираешься судить тех, кто нуждается в помощи? - серьезно спросил у Пони Белстер, но увидел лишь ее спину, ибо Пони, задрав голову, разглядывала ветви деревьев, надеясь хотя бы мельком увидеть Джуравиля.
Тем не менее вопрос больно задел Пони, и она в ярости обернулась.
- Я не собираюсь говорить, как тебе себя вести, - объяснил трактирщик. - Я спрашиваю, а ты думай сама. Этому человеку нужна твоя помощь, причем срочная. Ты можешь ему помочь. Разве ты лечишь только тех, кого считаешь достойными?
- Ты считаешь, я отсекаю пальцы, чтобы затем приставлять их обратно? - ответила она вопросом на вопрос.
Белстер пожал плечами.
Он не ответил, но заданный им только что вопрос красноречиво свидетельствовал о мнении трактирщика. Перед Пони будто возникло зеркало, отражавшее ее лицо, перекошенное гневом.
Сейчас от ее решения зависела жизнь Сеано. Впрочем, не его одного. В ее руках находился самоцвет - дар Бога. Но давал ли он ей право самой играть роль Бога и судить, кто достоин казни, а кто - помилования? Игра во всемогущество показалась ей нелепой, и Пони едва не рассмеялась вслух. Она взяла камень души и направилась к Сеано.
Прежде чем слиться с магией камня, она посмотрела раненому прямо в глаза и холодно сказала:
- Если когда-нибудь ты вновь попытаешься меня обокрасть, если осмелишься причинить вред мне, моим друзьям и вообще любому честному человеку, я выслежу тебя и сражусь с тобой вторично. Запомни: сейчас мой самоцвет не может поставить назад твою отсеченную кисть, и точно так же он не сможет поставить назад твою отсеченную голову.
Пони вошла в глубины камня и быстро залатала кровоточащую рану Сеано.
- Что скажешь, Джуравиль? - крикнула она, поворачиваясь к дереву. - Стал бы народ тол’алфар оказывать подобное милосердие?
- Прежде всего народ тол’алфар надлежащим образом завершил бы дело, - раздался мелодичный и такой желанный для Пони голос. - Точный удар в сердце и уж явно ничего подобного тому, что сделала ты. Третий лучник давно скрылся, - сообщил все еще невидимый эльф. - Пусть Белстер выведет этого глупца на дорогу и немного проводит в направлении Кертинеллы, а ты иди в противоположном направлении. Там в лесу и поговорим с глазу на глаз.
Пони жалостливо посмотрела на Белстера.
- Должно быть, эльф хочет сказать тебе что-то важное, - проговорил трактирщик.
Он подошел к Сеано Беллику.
- Поворачивайся, поросячье отродье. Выведу тебя на дорогу. Отправляйся в Кертинеллу, где можешь рассказывать всем подряд, что повстречался с Пони и накликал на себя беду. Да, так и скажешь: для таких, как ты, встреча с Пони кончается бедой.
- Метко сказано, - язвительно заметила Пони.
Она двинулась в северную сторону, а Белстер чуть ли не на себе потащил одеревеневшего Сеано к дороге.
- Значит, я действовала правильно? - спросила Пони, заметив наконец фигурку неуловимого эльфа.
Джуравиль сидел на голой ветке, в трех футах от земли.
- В сражении или во врачевании? - спросил он.
- В обоих случаях.
- Если бы это пугало сумело причинить тебе хоть малейший вред, я бы посчитал Полуночника безумцем, зря учившим тебя би’нелле дасада, - ответил эльф.
В этих шутливых словах Пони ощутила какое-то напряжение.
- А что касается врачевания, ты действовала как обычно, - добавил Джуравиль.
- Что в таком случае сделал бы сам Белли’мар Джуравиль?
- Прежде всего я бы его убил, как и поступаю в подобных случаях, - бесстрастно ответил эльф. В его рассуждении звучал спокойный и холодный расчет, неизменно свойственный беспощадным эльфам.
- А если бы не убил? - не унималась Пони. - Если бы ты оказался в моем положении, то стал бы возиться с его раной?
Белли’мар Джуравиль молчал. Он знал, что многие его соплеменники, включая и госпожу Дасслеронд, спокойно позволили бы этому человеку умереть. Эльфы не питают милосердия к тем, кого считают врагами.
- Я бы сильно разочаровался в тебе, если бы ты допустила смерть этого глупца, - сказал Джуравиль. - Да и ты почувствовала бы то же самое. Пойдя против себя, ты бы пала в собственных глазах, и это ощущение преследовало бы тебя до конца дней.
Пони тоже задумалась. Да, Джуравиль был прав. Она радовалась, что не позволила Сеано умереть.
- Ты намереваешься всю ночь просидеть на этой ветке? - вдруг спросила она. - Или спустишься и обнимешь свою старую подругу? Мы не виделись целую вечность.
Как Белли’мару Джуравилю хотелось спрыгнуть с ветки и крепко обнять Пони! Он уже приготовился взмахнуть крыльями. Но в его мозгу эхом прозвучали два слова: розовая чума. Эльф конечно же не знал, действительно ли в землях людей началась чума. Может, это слухи, и не более. Слухи о том, что якобы происходит где-то далеко на юге.
Однако в жизни Белли’мара Джуравиля вновь наступало время выбора. Вдруг чума - не досужие сплетни? Что, если Пони уже заразилась ею? А если заразится и Джуравиль, что случится с Эндур’Блоу Иннинес? Эльфы и так немногочисленны. Удастся ли им пережить чуму?
Джуравиль прикинул, насколько велик риск того, что Пони больна чумой. Риск был незначителен, даже ничтожен. Но эльф принадлежал к народу тол’алфар, а она - нет. И эта простая логика определяла все.
Была еще одна причина, и Белли’мар знал о ней. Он мог признаваться или не признаваться себе в этом, но причина все равно существовала. Если он сейчас спустится и обнимет Пони, если позволит себе подтвердить, что между ними по-прежнему существует крепкая дружба, более того, если он сознается себе, что опасное путешествие к застенкам Санта-Мир-Абель связало его с Элбрайном и Пони даже более тесными узами, нежели дружба… как же он сможет скрыть от нее правду о ребенке? Ведь тогда придется сказать Пони, что ее ребенок жив и находится в Эндур’Блоу Иннинес. Их с Элбрайном ребенок.
- Я смотрю, у тебя остался камень души, - резко переменил тему Джуравиль. - А где другие твои камни?
Пони неопределенно пожала плечами.
- Меня это не интересует. Да и церковь, похоже, тоже, - честно ответила она. - Скоро в монастырских сокровищницах поуменьшится камней.
- Ты об этом слышала? - с неподдельным интересом просил эльф.
Если магические самоцветы действительно разойдутся за пределы монастырей, для тол’алфар это может обернуться самыми тяжелыми и непредсказуемыми последствиями.