- Даже если все мы сплоченно выступим в твою поддержку, у тебя не будет никаких шансов превзойти настоятеля Олина, - пояснил Мачузо. - И чем это для нас кончится? Олин станет отцом-настоятелем, но мы уже не сможем рассчитывать на его благосклонное отношение.
Гленденхук раскрыл было рот, но Бурэй не дал ему говорить.
- Вполне справедливые слова, досточтимый магистр Мачузо, - сказал он. - Кого же из нас ты предлагаешь? Себя?
Фрэнсис заметил, как у Мачузо слегка сощурились глаза. Хотя Бурэй и соглашался с ним, но в голосе однорукого магистра звучала оскорбительная снисходительность. Кроткий Мачузо быстро проглотил оскорбление и со смехом ответил, что недостоин такой чести.
- Так кого же? - спросил Бурэй, подняв руку. - Скажи, магистр Фрэнсис, ты обсуждал этот вопрос с братьями в Палмарисе? Или с настоятелем Джеховитом? Возможно, Джеховит сам рассчитывает стать отцом-настоятелем. Но должен тебя предостеречь: какими бы ни были твои намерения на этот счет, такая кандидатура не сплотит церковь. Джеховит слишком…
- Связан с королем Данубом и был связан с Марквортом, чтобы его кандидатура была приемлемой, - перебил Бурэя Фрэнсис. - Мы действительно очень подробно обсуждали этот вопрос и нашли кандидатуру, приемлемую для всей церкви. Мы нашли того, кто способен исцелить и сплотить нас, сделав едиными в мыслях и действиях.
- И на кого пал выбор?
- На Агронгерра из Сент-Бельфура, но… - ответил Фрэнсис.
- Великолепный человек с безупречной репутацией, - с воодушевлением произнес магистр Мачузо.
- Несомненно, - согласился магистр Тиммини.
- Но почему ты сказал "но"? - поинтересовался Бурэй.
- Мне известно, что настоятель Браумин недостаточно знает этого человека, чтобы согласиться с его кандидатурой.
- А настоятель Джеховит?
- Именно он и предложил настоятеля Агронгерра, - объяснил Фрэнсис.
Бурэй откинулся на спинку стула и вновь погрузился в раздумья, почесывая подбородок. Фрэнсис заметил раздражение и даже гнев, мелькнувшие в серых глазах Бурэя. Однако этот человек умел управлять своими чувствами, и мрачная туча вскоре рассеялась.
Гленденхук, сидевший слева от Бурэя, выглядел более взбудораженным. Он нервозно шевелил пальцами и даже кусал губы. Оба надеялись, что все братья Санта-Мир-Абель, и прежде всего магистры, поддержат кандидатуру Бурэя, но здравый ответ Мачузо быстро разрушил их надежды.
Фрэнсис вновь поглядел на Бурэя и увидел, что однорукий магистр постепенно приходит к какому-то решению. Похоже, он рассуждал так. Агронгерр стар и едва ли протянет лет десять, тогда как Олину едва исполнилось пятьдесят и у него отменное здоровье. Бурэй посчитал разумным поддержать Агронгерра. Предугадать дальнейшее развитие событий было несложно: Бурэй становится для нового отца-настоятеля незаменимым человеком и делает все, чтобы в нем видели его преемника.
Фрэнсис понял, что Бурэй без возражений согласится на кандидатуру Агронгерра еще и потому, что его отношения с Олином никогда не были дружескими.
- Мы должны будем всесторонне обсудить эту кандидатуру с остальными магистрами Санта-Мир-Абель. Пусть каждый примет свое решение, - сказал Бурэй.
- Агронгерр из Сент-Бельфура - замечательный выбор, - сказал Мачузо, подмигнув Фрэнсису.
- Несомненно, - снова произнес магистр Тиммини, на этот раз с большим энтузиазмом.
Фрэнсис взглянул на Балдмира, ожидая поддержки и с его стороны, однако престарелый магистр сидел склонив голову, а его ровное дыхание свидетельствовало о том, что он уснул.
- Остался последний вопрос, - сообщил Бурэй, голос которого приобрел мрачную и несколько зловещую интонацию.
- Мы глубоко скорбим о потере семи наших братьев, подававших такие надежды.
- Я тоже скорблю о них, - сказал Фрэнсис.
- Тем не менее ты распорядился найти шайку гоблинов и вступить с ними в сражение, когда в этом не было особой необходимости, - тем же тоном продолжал Бурэй.
- Гоблины уничтожили бы деревню, - напомнил Фрэнсис.
- Это мы от тебя уже слышали, - ответил Бурэй, показывая рукой, что не намерен спорить. - Здесь нам также необходимо разобраться сообща. Мы поручим одному из братьев расследовать случившееся.
Фрэнсис кивнул. Слова Бурэя не очень его встревожили. Он не сомневался, что его оправдают.
- Через час начнется вечерняя служба, - сообщил Бурэй, боясь, как бы Фрэнсис не заговорил о розовой чуме.
Балдмир встрепенулся. Собравшиеся все как один повернули головы к западному окну и посмотрели на заходящее солнце.
- Нам надо подготовиться, - добавил Бурэй.
При этих словах собравшиеся, за исключением самого Бурэя и Фрэнсиса, стали подниматься с мест. Столь безоговорочное послушание показало Фрэнсису, что с момента отбытия Маркворта в Палмарис Фио Бурэй в Санта-Мир-Абель занимает теперь очень высокое положение.
Фрэнсис тоже хотел встать, но Бурэй сделал едва заметный жест, прося его задержаться. Вскоре они остались вдвоем.
- Я изолировал всех братьев, которые возвратились вместе с тобой, - сообщил Бурэй.
- Что значит "изолировал"?
- Отделил их от ровесников, - объяснил Бурэй, отчего у Фрэнсиса вытянулось лицо. - Таким образом мы сможем выяснить, как они воспринимают увиденное.
- Ты имеешь в виду чуму? - спросил Фрэнсис.
- Я имею в виду больную женщину и мертвого гоблина со шрамами, - поправил его Бурэй.
- Я достаточно знаю о розовой чуме, - резко заметил Фрэнсис.
- Нисколько не сомневаюсь, - отозвался Бурэй. - Но, дорогой брат, понимаешь ли ты последствия? Понимаешь ли ты, что случится, если весть о чуме разнесется повсюду? Паника, изгнание заболевших. Возможно, даже расправы с ними.
- Именно поэтому я сообщил только предводителю той деревни, - ответил Фрэнсис.
- Но ты желаешь, чтобы в стенах Санта-Мир-Абель мы открыто говорили об этом.
- Мы - Божьи избранники, пастыри простых людей, их защитники, - возразил Фрэнсис.
Бурэй усмехнулся и покачал головой.
- Защитники? - язвительно повторил он. - Защитники, говоришь. Нет таких защитников, магистр Фрэнсис, которые спасли бы от розовой чумы. Уж не думаешь ли ты, что, сея панику, мы защитим людей?
- Мы должны их предупредить, - сказал Фрэнсис.
- О чем? О скорой смерти? О том, чтобы они опасались соседей и собственных детей?
- Так что же, сидеть сложа руки и не предпринимать никаких действий? - спросил Фрэнсис.
- Я хочу предостеречь тебя от поспешных выводов, ибо есть немало болезней, внешне напоминающих розовую чуму, - объяснил свою позицию Бурэй. - Возможно, ты столкнулся с какой-то другой болезнью, ведь подхватившие ее гоблины сумели выжить. Естественно, мы должны принять меры предосторожности в стенах монастыря и известить другие обители, чтобы тамошние братья открывали ворота лишь для избранных.
Глубоко подавленный, Фрэнсис вскочил и отшвырнул стул.
- А что будет с остальными? - спросил он, поводя рукой, словно желая объять весь мир.
Бурэй тоже поднялся, но неспешно, наклонился вперед и твердо уперся рукой в стол.
- Мы пока не знаем, действительно ли это розовая чума, - произнес он. - Но даже если худшее подтвердится, мы не знаем, насколько она успела распространиться и как будет распространяться в дальнейшем. Ты утверждаешь, что хорошо знаком с историей чумы. Тогда тебе известно, что были годы, когда от чумы страдали все вокруг, а иногда она появлялась лишь в отдельных местах и потом неожиданно исчезала.
- А как мы узнаем, что случится на этот раз, если спрячемся за монастырскими стенами и будем открывать ворота лишь немногим избранным?
- Мы узнаем об этом с течением времени, - отрешенно ответил Бурэй. - Здесь знание не является силой, друг мой, ибо наше знание о надвигающейся чуме - если дело дойдет до эпидемии - не даст нам возможности противостоять ей или остановить вовсе.
- Эпидемии можно избежать, если отделить больных от здоровых, - возразил Фрэнсис.
- Об этом люди знают давно, - напомнил ему Бурэй. - По правде говоря, это в большей степени забота королевских солдат, чем братьев из Санта-Мир-Абель. Полагаю, тебе известна одна старинная песня. Ты знаешь, что в ней говорится о магии самоцветов в борьбе с чумой.
Разумеется, магистр Фрэнсис Деллакорт прекрасно знал эту песню, слова которой говорили о полной обреченности и неотвратимом конце.
Один спасен, а двадцать мрут -
И так везде:
И там, и тут.
Святой отец, что к Богу вхож,
Чего ж себя ты не спасешь?Пусть молятся уныло -
Их тоже ждет могила.
Песенки их спеты -
Хватай их самоцветы,
А трупы зарой, чтоб с глаз долой!
- Один из двадцати, - повторил Фрэнсис.
В прошлом братьям, наиболее сильным в магии самоцветов, удавалось вылечить лишь одного из двадцати заболевших. И самое ужасное - число монахов, которые помогали людям и сами заболели чумой, многократно превосходило число исцеленных!
- Так что мы сможем сделать? - спросил магистр Бурэй, и впервые с момента своего возвращения Фрэнсис уловил в его суровом голосе искреннее сочувствие.
- Понимаю, ты боишься, - продолжал Бурэй, похлопывая Фрэнсиса по плечу. - На твою долю, брат, выпало немало тяжких испытаний, и ты нуждаешься в отдыхе. Возможно, ты действительно видел жертв розовой чумы, а возможно, и нет. Но даже если это так, вспышка может оказаться незначительной и затронет одну-две деревни, не более.
- Жаль, ты не видел лица детей той мертвой женщины, - проговорил Фрэнсис.