Это обстоятельство серьезно тревожило Фрэнсиса; отсутствие сильного руководства могло оказаться катастрофическим для церкви.
- Значит, ты согласен с той точкой зрения, что падение отца-настоятеля Маркворта при всей трагичности явилось исключительно благотворным для церкви? - спросил Фрэнсиса магистр Бурэй.
Этому человеку было за сорок. Аккуратно подстриженные волосы с проседью, чисто выбритое лицо. Знания, опыт и сильный характер ощущались во всем его облике и манерах. Левый рукав его сутаны был пуст и плотно заправлен за пояс. Когда-то, работая в монастырских каменоломнях, он лишился руки, однако никто не воспринимал Бурэя как калеку.
- В свои последние дни отец-настоятель Маркворт очень многое видел в искаженном свете, - ответил Фрэнсис. - Он сам признался мне в этом на смертном одре.
- А что тогда говорить о Фрэнсисе? - сощурившись, задал новый вопрос Бурэй. - Если Маркворт ошибался, как оценивать поведение Фрэнсиса, который последовал за ним в Палмарис и выполнял каждое его распоряжение?
- Магистр Фрэнсис был еще слишком молод, - вступился магистр Мачузо. - Чтобы молодой монах отказался выполнять приказы отца-настоятеля? Ты слишком многого от него требуешь.
- Но молодость почему-то не помешала ему стать магистром, а затем настоятелем и даже епископом, - тут же возразил Бурэй.
Фрэнсис изучающе взглянул на однорукого магистра и понял: тот до сих пор не может забыть, что Маркворт избрал своим помощником не его, Бурэя.
- А теперь еще более молодой монах возглавляет обитель в столь важном городе, как Палмарис, - с упреком бросил Гленденхук.
- Тогда было тяжелое время, - спокойно ответил Фрэнсис. - Да, я подчинялся отцу-настоятелю и, наверное, совершил множество ошибок.
- Мы все ошибались, - заметил магистр Мачузо.
- И потом, я отказался и от поста настоятеля, и от поста епископа, на которые был назначен Марквортом.
- Но только не от звания магистра, - перебил Гленденхук.
Фрэнсису показалось, что этот молодой и горячий монах выражает мнения Бурэя. Гленденхук производил внушительное впечатление: грудь колесом, курчавые, светлые волосы, такая же курчавая борода и задиристый характер.
- Я все равно был бы избран магистром, - невозмутимо продолжал Фрэнсис. - Думаю, я заслужил этот ранг; вспомните экспедицию в Барбакан, куда мы отправились узнать, что случилось с демоном-драконом. Должен заметить, что поста епископа более не существует. Что же касается поста настоятеля, вы все знаете, что в монастыре может быть только один настоятель. Магистром я остаюсь потому, что это звание, а не должность, и оно не мешает избранию достойнейших.
- Куда уж достойнее, если бывший еретик теперь возглавляет Сент-Прешес, - встрепенулся Гленденхук.
- Этот человек был ложно обвинен в ереси, - возразил Фрэнсис. - Не стоит забывать, брат Браумин нашел в себе мужество противостоять Маркворту, когда я и все присутствующие здесь смолчали.
Фрэнсис заметил, что Мачузо, Балдмир и Тиммини одобрительно кивают головами. Бурэй меж тем весь напрягся, а Гленденхук выпятил губы, будто собирался плюнуть.
- Я решительно прошу вас принять и благословить Браумина Херда на посту настоятеля Сент-Прешес, как это сделали король Дануб и настоятель Джеховит. И столь же решительно я прошу вас принять с открытым сердцем избрание магистром брата Виссенти.
- По-моему, это правильные решения, - заметил Мачузо, глядя на Бурэя.
- А если мы не примем ни того ни другого? - спросил Бурэй.
- Тогда вы рискуете расколоть церковь, поскольку многие выступят в поддержку этих братьев. Я и сам поддержу их.
Резкие слова Фрэнсиса вызвали удивленные взгляды собравшихся.
- Не нам решать дела Сент-Прешес, магистр Бурэй, - продолжал Фрэнсис. - Сейчас, когда церковь не имеет отца-настоятеля, мы должны позволить братьям в Сент-Прешес самим ведать назначениями и избраниями, пока те не противоречат основным принципам нашего ордена. Братья Сент-Прешес облекли властью Браумина Херда, следовательно, он имел законное право сделать брата Виссенти магистром. Конечно, мы могли бы вернуть Виссенти сюда, ибо он не получал назначения в Сент-Прешес, и аннулировать его избрание. Но ради чего? Этим мы лишь усугубили бы и без того тяжелое положение, сложившееся в Палмарисе, где король Дануб дал герцогу Каласу полномочия барона. А герцог отнюдь не питает дружеских чувств к церкви.
В приемной вновь воцарилось долгое молчание. Гленденхук глядел на Бурэя, явно не зная, как вести себя дальше. Магистр Бурэй пребывал в задумчивости. Он пристально, не мигая, смотрел на Фрэнсиса, время от времени проводя рукой по своему гладкому подбородку.
- А как насчет этой… Джилсепони? - спросил Гленденхук, поочередно обводя глазами Фрэнсиса и Бурэя. - Ее же объявили преступницей и еретичкой.
- Но потом предложили стать матерью-настоятельницей, - ответил Фрэнсис.
Испуганные лица собравшихся - даже тех, кого он считал союзниками, - вновь подтвердили факт о том, какую яростную битву в рядах церкви вызвало бы это избрание!
- Джилсепони не преступница, - сказал он. - Сам отец-настоятель Маркворт, некогда назвавший ее преступницей, передал ее мне, бездыханную, после их титанической битвы и признал, что она была во всем права. Он, поставивший на Джилсепони это клеймо, заявил перед смертью, что она не является ни преступницей, ни еретичкой.
- Возможно, требуются дополнительные расследования, - забормотал магистр Гленденхук.
- Нет! - крикнул Фрэнсис, вновь ошеломив собравшихся. - Нет, - повторил он, теперь уже спокойнее. - Для жителей Палмариса Джилсепони - героиня. Так считают многие и за пределами города - те, кто лишь слышал о ней, но не был свидетелем ее подвигов. Уверяю вас, король Дануб относится к ней с величайшим уважением. Поэтому любые действия против нее, такие как например отлучение, лишь навлекут на церковь королевский гнев, а то и приведут к нашим стенам королевскую армию.
- Решительное заявление, брат, - проговорил Бурэй.
- Тебя там не было, магистр Бурэй, - спокойно возразил Фрэнсис. - Если бы ты собственными глазами видел происходившее в Палмарисе, уверен, ты бы сказал, что я выражаюсь слишком сдержанно.
- Что с ее камнями? - спросил Бурэй. - С тем объемистым мешочком, который похитил брат Эвелин? Говорят, после битвы их не нашли.
Фрэнсис пожал плечами.
- По слухам, камни сгинули во время сражения с отцом-настоятелем.
Собравшиеся недоверчиво зашептались. Фрэнсису было трудно говорить об этом, поскольку он тоже считал, что камни попросту украдены.
Бурэй откинулся на спинку стула и подал жест Гленденхуку, чтобы тот успокоился и не возобновлял спор.
- Пусть будет так, как есть, - сказал наконец Бурэй. - Чем бы ни было обусловлено возвышение Браумина Херда - мужеством или удачей, - он занял этот пост. Если бы мы попытались заменить его кем-нибудь из здешних магистров, такой шаг лишь ослабил бы наш монастырь. Если настоятель Браумин считает необходимым сделать брата Виссенти магистром, это его право. Должен признаться: мне доставляет облегчение, что оба они, а также братья Кастинагис и Делман находятся вне стен Санта-Мир-Абель.
- Правильно, правильно, - захлопал в ладоши Гленденхук.
Фрэнсис пропустил мимо ушей неуместное замечание Бурэя. Однорукий магистр выпустил пар и теперь не будет оспаривать статус Браумина и Виссенти.
- Что же касается Джилсепони, - продолжал Бурэй, - пусть идет с миром, и пусть история станет судьей ее деяниям. У нас нет ни времени, ни сил продолжать сражения, начатые отцом-настоятелем Марквортом. Однако, - его голос стал жестким, - лучше, если Джилсепони отдаст упомянутые камни в монастырь. Чем бы ни диктовалось похищение камней во время правления Маркворта, теперь это время прошло.
Фрэнсис кивнул. Если камни действительно остались у Джилсепони и она, оказавшись на севере, воспользуется ими, могут возникнуть немалые осложнения. Бурэй никогда не смирится с этим. Впрочем, как он сумеет ей помешать? Бурэй знает о Джилсепони с чужих слов, зато Фрэнсис собственными глазами видел результаты ее ужасающего прохождения по улицам Палмариса, когда она направлялась на битву с Марквортом.
- Но довольно об этом. У нас есть более важные вопросы, - сказал Бурэй, подаваясь вперед, - явный признак того, что он намеревался управлять дальнейшим ходом встречи. - Наш орден пока остается без высшего иерарха, и эта вакансия должна быть заполнена как можно скорее. Разумеется, еще задолго до твоего прибытия, магистр Фрэнсис, мы с братьями обсуждали этот вопрос и решили поступить именно так, как ты нам сегодня посоветовал, - созвать в калембре Коллегию аббатов. Братья, - торжественным голосом продолжал Бурэй, поочередно глядя на каждого из присутствующих. - Мы должны быть едины в своем решении. Не секрет, что на место отца-настоятеля претендует Олин из Бондабриса. Я давно знаю настоятеля Олина и считаю его замечательным человеком, однако меня тревожат его связи с Бехреном.
- А как насчет кандидатуры магистра Бурэя? - тут же выпалил Гленденхук.
Фрэнсис вновь ясно почувствовал, что пылкий магистр действует по указке Бурэя, словно оба они заранее отрепетировали этот диалог.
- При всем глубоком уважении к брату Бурэю, - спокойным и почтительным тоном произнес магистр Мачузо, - считаю необходимым напомнить, что он стал магистром лишь пять лет назад. При других обстоятельствах я не стал бы возражать против такого, как мне кажется, поспешного продвижения.
- Он - самый лучший из оставшихся в церкви магистров! - будто выплевывая слова, возразил Гленденхук.
Бурэй сохранял полное спокойствие. Он поднял руку, веля Гленденхуку утихомириться, затем кивком головы предложил Мачузо продолжать.