Да и сам Витька, в сущности, уже горел… Он развернул машину, и она тяжело, но уверенно снизилась почти к дороге и помчалась обратно. Я не совсем понимал, что хочет мой пилот.
- Прыгай! - крикнул Витька, поворачивая ко мне голову. - Прыгай, Колька! Лезь на крыло и прыгай вниз!
- Я тебя не брошу! - прижав к плечу РПК, я дал очередь по мелькающим внизу транспортёрам. Языки огня, отрываясь и бледнея, лизнули мне сапоги, я выпустил оружие, хлопками затушил штанины. - Прыгаем вместе!
- Нет! - крикнул он. - Вон, видишь?!
И я увидел.
От уцелевших трёх резервуаров в разные стороны разбегались, спотыкаясь и падая, солдаты. Не все - несколько человек спешно наводили стволы швейцарских ЗУшек - отличных аппаратов…
Я увидел и понял, куда Витька направляет "блюз".
- Колька, прыгай, уйдёшь, сумеешь! - крикнул Витька. Огонь лизал ему лицо и руки. - Колька, прыгай!
- Нет, - ответил я, перетаскивая на колени две гранаты из ящика.
- Дурак! - крикнул Витька, пикируя к самой земле. Очереди шли где-то над нами… Мелькнуло смуглое усатое лицо, в глазах - мутный ужас, рот перекошен.
Первая "колбаса" выросла и закрыла собой весь мир.
- Иду, пап-ка-а!!! - услышал я ликующий крик Витьки - из того комка пламени, в который превратился уже весь нос "блюза".
Больно не было.
Совсем.
Александр Розенбаум
КАМИКАДЗЕ
Я по совести указу
Записался в камикадзе.
С полной бомбовой загрузкой лечу.
В баках топлива - до цели,
Ну, а цель, она в прицеле,
И я взять ее сегодня хочу.
Рвутся нервы на пределе -
Погибать - так за идею.
И вхожу я в свой последний вираж.
А те, которые на цели,
Глядя ввысь, оцепенели,
Знают, чем грозит им мой пилотаж!
Парашют оставлен дома,
На траве аэродрома.
Даже если захочу - не свернуть.
Облака перевернулись,
И на лбу все жилы вздулись,
И сдавило перегрузками грудь.
От снарядов в небе тесно,
Я пикирую отвесно,
Исключительно красиво иду.
Три секунды мне осталось,
И не жаль, что жил так мало,
Зацветут мои деревья в саду!
Не добраться им до порта,
Вот и все. Касаюсь борта,
И в расширенных зрачках отражен
Весь мой долгий путь до цели,
Той, которая в прицеле.
Мне взрываться за других есть резон!
Есть резон своим полетом
Вынуть душу из кого-то,
И в кого-то свою душу вложить.
Есть резон дойти до цели,
Той, которая в прицеле,
Потому что остальным надо жить!
7. СЛОВО "ЧЕСТЬ"
Вставай, страна огромная!
Вставай на смертный бой!
"Апач" сбили мальчишки - Макс Дижонов и Жорка Тезиев. Но "завели" вертушку мы, как и было задумано - метались, култыхались, как курица без головы - и амерос купился, погнал нас обратно к своим. Типа в плен. Последнее время они не наглеют, вышел запас наглёжа, но как на такое не повестись? Мы, кое-как ковыляя, вышли точно на приметную скалу, где пацаны и всадили в винт и кабину две гранаты из снятых со своего "Олежки" РПГ-2.
"Апач" сундуком грохнулся на дно карьера. Я, когда увидела это, чуть не выскочила из машины. Особенно было здорово, что РПГ сняли с "Олежки". Как будто мой брат всё ещё воюет…
И Колька воюет. Наш со Светкой "блюз" - новенький - я так и назвала "Николай Реузов". Светка была не против, хотя у неё тоже погиб отец…
Летал у нас и "Виктор Барбашов" - на нём были Тошка Задрыга и Витька Тимко. И вторая девчонка была - точнее, уже, так сказать, девушка, сестра Ваньки Тимкина, Женька, стала фельдшером в сотне. Девчонка-казак!!! Впрочем, с нами было ещё круче… А вот ни Андрюшка, ни Женька в сотню не вернулись - оба стали инвалидами. Женька ещё ничего, а Андрей сам почти не может ходить. Выйдёт из дома, пройдёт сто метров - и задыхается… И нам прислали ещё одного "грифа" - на него наконец-то пробился наш красавчик Димка Опришко, а его место в мастерских занял парень из иногородних, но повёрстанный…
…Сейчас я оттаяла и даже стала смеяться. Кстати, первый-то раз я засмеялась, когда попала двумя гранатами точно в "абрамс", и он - уже когда мы пролетели и врубили движок, уходя - взорвался так, что башня полетела вверх, вращаясь, как тарелочка, метров на двадцать, наверное. А до этого я ходила чёрная. Даже мама Кольки пришла в себя быстрее - может быть, потому что вокруг неё были дети, и этот мелкий, Дениска, от неё почти не отходил. А у нас в семье никого не осталось. Бабы. Две сердцем больные и одна на голову, как сказал Шевырёв, когда я всё-таки добилась своего - зачисления в лётный состав. Я и внимания не обратила, хотя раньше не спустила бы такого даже атаману. Всё равно, ведь Кольки больше не было.
Мы долго не знали, что с ним случилось. А потом в станицу пришла целая толпа народу из-за линии - вооружённые абхазы, несколько грузин и курдов, трое немцев - бывших наёмников ООН, а с ними - человек двести детей разного возраста, которых эти гады-ООНовцы держали в одном из лагерей под Краснодаром и хотели продать, но они сбежали во время какого-то налёта. Вот все они видели, как погиб "Ставрик".
Витька с Колькой загорелись. И врезались в цистерну с бензином. Ахнуло так, что… в общем, ясно. Я видела такие вещи. Потом уже, но видела.
Вообще девчонкам в окружении мальчишек живётся не так уж плохо. Если исключить разные подначки (почти все с сексуальным подтекстом, ну сдвинутые они в этом возрасте на сексе, больные просто!), то - даже очень здорово. Нас бы, наверное, и летать-то не пускали, записывали бы нам свои вылеты, если бы мы сами не рвались в бой.
Начинался сентябрь, жаркий и ветреный, и мы базировались уже не на станицу, а на автопоезд, таскавший наши планеры то туда, то сюда вместе с топливом, боеприпасами, жилыми кунгами… Бои шли на территории Карачаево-Черкесии, и бои такие, что летние дела казались так - игра в войну… Даже ночью всё горело и ухало. Навстречу нам прорывались армяне и абхазы, с фланга шли осетины, а где-то за горами за долами били турок восставшие курды… Говорят, на Северном фронте, где наши освободили Астрахань и соединились с наступавшими от Оренбурга 4-й и 12-й армиями РНВ, было ещё круче, но мне не верилось. Куда уж.
Никто уже давно не совершал подвигов. Мы просто воевали - и сильно удивлялись,
даже злились, когда какой-нибудь репортёр, заблудившийся во времени, по привычке
начинал нас расписывать, как "героев": делать, что ли, нечего?! Кстати, Борька Коломищев с Колькой Белозеровым и правда получили "героев" - они в конце августа уничтожили штаб Южной группы противника, одних генералов накрылось восемь, причём трое - ядрёные, американские; мальчишки забросили гранаты чуть ли не в окна…
…Мы со Светкой задирали ноги на ящики из-под американских пайков и хохотали. Мальчишки - Макс и Жорка - расписывали, как накрылся "апач", перемежая свою речь диким матом. Остальные тоже ржали, как кони. Тимка дёргал струны гитары. Дёргал-дёргал со странной улыбкой, а потом врезал одну из наших любимых яростных песен - про Амазарского Ястреба… И все сразу стихли, только Тимка напористо говорил слова:
- Я ехал на верхней полке - сидел, грустил об ушедшем счастье,
Практически не держали меня ни ноги, ни тормоза -
Когда, будто взрыв гранаты, возник за окном белоснежный ястреб…
Где-то неподалёку от маленькой станции Амазар.
И я перестал грустить и гадать, куда увезёт кривая!
На скользкие провода, накренившись, выкатилась луна,
Когда параллельным курсом - не обгоняя, не отставая -
Летел амазарский ястреб, белея в сумерках у окна!
Я верю: ищущий обрящет!
Не просто верю - я знаю наверняка…
Возьми мой адрес, пиши мне чаще,
Смешная девочка с маяка…
Возьми мой адрес, пиши мне чаще,
Смешная девочка с маяка…
Ра-та-та-та! - сказала гитара, и я вздохнула, кладя голову на плечо Светки. Вот сейчас…
- Лишь маховое перо в приоконном ветре дрожало еле…
Дрожало - почти вплотную к моим слипающимся глазам!
И я, засыпая, слышал: "Мели, Емеля - твоя неделя!
Ты сделай свою работу, парень - дальше я справлюсь сам…"
И верю я в эту смесь иллюзии, снов и были -
Что, в клочья порвав экраны, чернее сажи и чёрта злей,
Лихой паровоз Люмьеров ворвался в зал и пошёл навылет,
Разбрызгивая по стенам месьёв, мадамов и мамзелей!
И припев поддержали голоса ещё нескольких мальчишек:
- Я верю: ищущий обрящет!
Не просто верю - я знаю наверняка…
Возьми мой адрес, пиши мне чаще,
Смешная девочка с маяка…
Возьми мой адрес, пиши мне чаще,
Смешная девочка с маяка…
- А тот, кто тебе поможет, уже проявляется - видишь, парень?
Почти что реален, пусть чёрно-белый, но - как живой!
С матом и песняками, подобно гоплиту у Марафона,
Несётся он вниз по склону, вращая оглоблей над головой…
Сейчас… сейчас… Я подняла голову и смотрела на Тимку, не отрываясь.
- А свиньи летят в Австралию - свиньи гордятся собою, что ты!
В планах - машина, вилла, яхта, случка и опорос…
Свиньи летят в Австралию - свинонесущие самолёты,
Рыгая от содержимого, отрываются от полос.
Ну… яхта, конечно - плюс-минус… Свинья рождается старой!
Мечты у неё свиные, вся прошлая жизнь её - попсня!