- Нет, но в последний раз, когда я его навещал, все было в порядке. Я передам, что вы справлялись о нем.
- Все изменилось, господин Ринг. Два дня назад его разбил паралич, и левая сторона тела перестала его слушаться. Перед вами, - Мойдарт указал на старичка с золотыми зубами, - господин Подермил. Как и Ведунья, он обладает способностью видеть то, что происходит на больших расстояниях. "Черные" риганты остались без лидера в самый неподходящий момент. Весной на нас пойдет армия. Я смогу собрать три тысячи хороших бойцов и еще две - пушечного мяса, в десять раз меньше, чем будет врага. Поддержка ригантов оказалась бы очень кстати.
- Не могу поверить! - резко рассмеялся Кэлин. - Человек, убивший моих родителей, убивший тысячи других ригантов - мужчин, и женщин, и детей - теперь считает, что они встанут на его стороне! Я восхищаюсь вашей наглостью! Если против вас и в самом деле идет армия, надеюсь, они разорвут вас на части!
- Да - да, - ответил Мойдарт, - я знаю, что вы искренни. А теперь подумайте спокойно. Враги опустошат землю, перебьют тысячи людей, всех людей, не только варлийцев. Нас ждет полный хаос. Однако, по неизвестной мне причине, врагов интересует история и мифы ригантов. Их лидер не один год собирает карты земель "черных" ригантов, это он хочет убить Ведунью. Зачем ему понадобилась ее смерть, я не имею ни малейшего представления. Надеюсь, ей известно больше, чем мне. От вас требуется только защищать ее всеми силами. Подермил свяжется с вами, и, возможно, вместе нам удастся расстроить планы врага.
- Кто этот враг? - спросил Кэлин. - Люден Макс?
- Нет. Нам угрожают не договорщики, а Искупители и их предводитель, лорд Винтерборн, маршал королевской армии.
- Вы пошли против короля? - потрясенно спросил Кэлин. - Но в его армии служит ваш сын!
- Да, если он еще жив. У судьбы, господин Ринг, весьма зловещее чувство юмора, чему пример - наш с вами разговор. Я не отрицаю, что вы мой естественный враг. Так распорядились история и пролитая кровь. Если мы оба переживем грядущие дни, что, к сожалению, маловероятно, то снова станем врагами. Я, без сомнения, получил бы удовольствие от вашей казни. Но сейчас, однако, вы сделались необходимы. Вы защитите Ведунью?
- Да. Я ее друг и не предам ее в беде.
- Очень трогательно. Подумайте о моих словах, господин Ринг. Когда Эльдакр падет, одним ригантам не выстоять. Если вы выступите на моей стороне, я выделю тысячу фунтов золотом, чтобы раздать эти деньги ригантским воинам и их семьям.
- Ваши слова неубедительны, - уже спокойнее возразил Кэлин Ринг. - Вы не можете предоставить никаких доказательств, что все так и есть. Вы говорите - на вас идет армия, и в это я верю. Возможно, король наконец-то решил избавить мир от вашего зла. Даже если все, что вы сказали, - правда, ваше слово ничего не стоит. Много лет назад вы пообещали отцу мирные переговоры и убили его.
- На самом деле он умер несколько позже, - поправил Мойдарт, - но это несущественно. Забавно. Это был единственный раз, когда я нарушил свое слово. Не скажу, что муки совести лишили меня сна, но мне жаль, что так произошло. В частности, поэтому я не послал Хансекера за дураком Гримо, попытавшимся его освободить. Он ворвался к нам, обмотав лицо платком, - нелепейший способ маскировки из всех, что я видел, особенно учитывая, что Гримо был самым рослым кельтоном в округе, и все знали, что он лучший друг Лановара. Впрочем, это тоже несущественно. Я не спорю, господин Ринг, в глазах ригантов я - воплощение зла. Однако все зависит от точки зрения.
История всегда крутится вокруг победителей, людей, изменивших судьбу своего народа. Для жителей Камня Джасарей был великим императором и героем, а Коннавар - диким и злобным варваром. Для ригантов Джасарей беспощадный захватчик, а Коннавар - герой. Героями и злодеями делают не поступки, а исторические обстоятельства. Это бывает очень забавно. Я всегда презирал горные кланы, их независимость мешает сосредоточиться на единой цели. Поэтому они были повержены. Поверженные слабы, а к слабости я питаю отвращение.
И тем не менее - обратите внимание, господин Ринг, какая ирония судьбы! - если наше предприятие завершится успехом, мы защитим ригантов, и будущие поколения начнут слагать легенды о героическом Мойдарте, в одиночку восставшем против сил зла. А варлийцы, народ, который я уважаю превыше всех других, станут считать меня коварным предателем. Вот что такое героизм, господин Ринг. Мне нечем подтвердить истинность моих слов, но, я надеюсь, Ведунья, если ее не убьют, сделает это за меня.
- В таком случае вам следует молиться за нее.
- Я никогда не молюсь, господин Ринг. Я действую. Будь у меня выбор, я бы заключил с врагом союз, который сделал бы меня еще богаче и могущественнее. К сожалению, враг решил уничтожить моего сына и послал убийц ко мне. И вот я готовлюсь сражаться за дело, в которое не верю, против противника, превосходящего меня числом и мощью. Единственное мое преимущество в том, что враг проявил глупость. Остается лишь надеяться, что не в последний раз.
- Что за глупость? - поинтересовался Кэлин.
- Главное - они пошли против меня. И еще, хотя это и мелочь, убийство мальчика… Фиргола. С ним они оплошали уже дважды.
- Дважды?
- Расскажите, - приказал Мойдарт Подермилу.
- Они послали убийц к вашей жене и Фирголу Усталу, - сказал тот, - но ничего не вышло. Первыми на месте оказались Дрейг Кохланд с братом и помогли добраться до Колла Джаса.
- С ними все в порядке?
- Да, - ответил Подермил, - но погиб ваш человек, Сенлик, и еще Эйан Кохланд.
- Мне надо возвращаться, - сказал Кэлин. - Если Ведунья подтвердит ваши слова, я сделаю все, что в моих силах, чтобы убедить ригантов прийти на помощь Эльдакру.
- Замечательно, господин Ринг, - ответил Мойдарт, протягивая ему руку.
Кэлин посмотрел на нее, перевел взгляд в бледные глаза Мойдарта.
- Да, - криво улыбнулся Мойдарт, - даже ирония судьбы имеет свои границы.
Мулграв устало шел по мосту к маленькой церкви. Последние несколько дней он не высыпался, его мысли постоянно обращались к неразрешенным вопросам. Разведчики докладывали о перемещении войск, в котором во время перемирия не было никакого смысла. Днем раньше прибыл обоз и очистил обустроенные Кордли Лоэном склады от провизии и боеприпасов. Мулграв считал, что обустроить новые помещения, чтобы сразу забросить, - это потеря времени и денег, не говоря о том, что у Эльдакрского полка почти не осталось боеприпасов. Если Люден Макс нарушит перемирие, эльдакрцы не продержатся и дня. Мулграв изложил свои соображения Гэзу Макону.
- Наверное, через несколько дней нас переведут куда-нибудь еще, - ответил генерал. - Видимо, командование решило передвинуть линию фронта.
- Командование, сир, это лорд Винтерборн. И мне немного неуютно, зная, что у наших людей нет пуль и пороха. А завтра увозят и провизию.
- Да, мне тоже это не нравится. Но мы ничего не можем поделать, придется ждать приказа. Однако нам надо усилить разведку. Я хочу быть в курсе дальнейших перемещений.
- Зачем, сир?
- Они оттягивают линию фронта, на рубеже остались только мы, теперь нам уже не к кому обратиться за поддержкой. Ближайшие наши союзники в шести милях. Если Макс решит атаковать, нас окружат и перебьют прежде, чем успеет подойти подкрепление.
- Если подкрепление вообще пошлют, - согласился Мулграв.
- Распорядитесь, чтобы разведчики не показывались на глаза.
- Но разве не в этом заключается задача разведчика? - улыбнулся Мулграв.
- Пусть они не мелькают в том числе и перед нашими союзниками.
Эти слова встревожили Мулграва.
Теперь, на пути к домику Эрмала Стэндфаста, он постепенно успокаивался. В компании священника время проходило приятно и незаметно. Однако подойдя поближе, Мулграв увидел у входа в дом небольшую повозку, забитую множеством коробок, мешков и мебелью Эрмала. Двое рослых ребят вынесли из дома кресло, кивнули Мулграву и стали укладывать свою ношу в повозку.
Фехтовальщик вошел в дом. Эрмал со стопкой книг в руках вышел в опустевшую гостиную из спальни, увидел Мулграва и испуганно улыбнулся. Он передал книги вернувшимся помощникам, попросил положить их в повозку, потом дал каждому по серебряному чайлину, и они ушли.
- Что происходит? - спросил Мулграв.
- Я… уезжаю на юг, Мулграв.
- Быстро же ты собрался. А ведь только вчера рассказывал, что ждешь не дождешься прихода весны.
- Да, так уж получилось.
- Что случилось, Эрмал?
- Ничего. Правда, ничего. У меня в Варингасе сестра. Я… мне пора оставить страхи войны позади.
- По-моему ты чем-то напуган, Эрмал.
Маленький священник как-то обмяк и бросил нервный взгляд к потолку.
- Да, я напуган, - признался он. - Это все война. Лучше тихо жить где-нибудь подальше. Помнишь, ты рассказывал свои сны о седовласой женщине, которая жила на юге, у моря? Да, конечно, помнишь, - быстро добавил он. - Она чувствовала, что за ней гонится смерть. Мне начали сниться те же сны, Мулграв. Те самые, о которых ты говорил. А я уже не мальчик. Я просто хочу жить, читать свои книги и делать людям мази и порошки. Я не воин, Мулграв, мне нет места в этом безумии. Я не хочу, чтобы голодные падальщики выклевали мне глаза. Ты понимаешь? Они уже здесь. Подними взгляд наверх, они сидят на деревьях и поджидают добычу. Удачи тебе, Мулграв. Мне уже пора.
Он подошел к фехтовальщику, пожал ему руку и Мулграв заметил, что лоб священника покрыт испариной.
- Да не оставит тебя Исток.
В глазах Эрмала блеснули слезы.