Илья секунду смотрел на неё. Потом быстро кивнул и спрятал голову у неё на боку, как совсем мелкий. Глаза Светки стали огромными, но остались сухими. Санька закашлялся… и у него стало нехорошее лицо. Многообещающе лицо. Страшное.
- А они сюда не придут? - спросил Илья, не отрываясь от Светки.
- Кто? - выдохнула девчонка.
- Они, - Илюшка дрожащее вздохнул. - Которые нас подожгли…
- Не придут, - буркнул Санька. - Обсосутся приходить, ходилки ещё не отрастили. Слышь, герой. Дай-ка мне вон ту штуку и подержи вот тут…
Я уже почти совсем решил встать (суп, кажется, был готов), но тут Ленок в углу сказал:
- О, а где ты это нашла?
В руках у одной из девчонок была разбухшая от сырости старая книжка с неразличимой обложкой. Девчонка махнула рукой:
- Там, в одном доме.
- Сколько раз я говорила, - Ленка несильно стукнула её по носу этой книжкой. - Сколько говорила - не суйтесь в старые дома, прихлопнет, как таракана!.. Это букварь… Какой старый, - Ленка улыбнулась, - я такого и не видела… Ну-ка, что тут, на первой странице? - она распахнула разворот. Мелкие сосредоточенно зашушукали, потом кто-то прочёл:
- Мы не рабы. Рабы не мы.
- Правильно, - сказала Ленка. - Мы не рабы. Рабы не мы. А теперь давайте это повторим вместе. И погромче. Поняли?
… - Мы не рабы! Рабы не мы!..
* * *
- В общем так, - Санька затушил окурок о носок кроссовки. - Хватит. Мотаться по округе, переходим на ночную жизнь. Все. Старшие, младшие… Чую - нас будут искать с воздуха. Давайте мозговать, как не попалиться.
- Думаешь, из-за сегодняшнего будут искать? - спросил Генок. Санька поморщился:
- Из-за послезавтрашнего… Помнишь, как к той деревне выйти, где ты был?
- Помню, - усмехнулся Генок.
- Ну вот и поговорим. Когда искупаемся! - Санька шлёпнул себя по бёдрам и прыгнул с ветлы, на который мы сидели, в реку.
2. МОХНОЛАПЫЕ ЛЕСНЫЕ ЖИТЕЛИ
Всю неделю лил дождь.
Он был не холодный, не осенний, а тёплый, но уж больно нудный и постоянный. Он шёл днём и шёл ночью, им начинался вечер и за ним пряталось утро.
Мы обалдевали от этого дождя.
Девчонки возились с мелкими, мелкие тоже не особо скучали - дрыхли, болтали, вылезали под дождь, играли в доминошки, карты, шашки и шахматы на расчерченной прямо на столе доске - всё это им мы повырезали из деревяшек… Собственно, их-то жизнь не сильно изменилась, и даже Илья - его ожоги поджили наконец-то - как-то подзабыл ужас бомбёжки и свою погибшую семью… Еды у нас хватало. Ну - пока хватало.
Мы вылизывали оружие - снова и снова. Собачились. Чуть не подрались из-за пистолетов - в результате браунинги достались Генку с Тёмычем, а я обломился. М16 мы тоже поменяли на АКМ, с ними было меньше возни. Только Санька взял себе пулемёт. Тоже играли во всё подряд… Во всём этом было что-то неправильное, но мы не находили в себе сил куда-то идти под дождём, а взрослого - приказать, выгнать нас - не было. Даже Санька как-то потускнел. И заколотил колодец, куда Генок сбросил зарезанного Дрына.
От нечего делать мы взялись разбираться с печкой. В принципе, она была пока не нужна. Но во-первых, готовить во дворе стало невозможно, а Ленок заявила, что мелким надо есть горячее, готовить же на очаге неудобно, то подгорает, то сырое остаётся и все мы наживём гастрит и язву. Почему-то гастрит и язва нас сильно напугали, мы и приступили к решению проблемы.
Оказалось, что особой проблемы-то и нет. Надо было только почистить забитый по самый верх трубы дымоход и ещё отодвинуть такую железную фигень вверху печки. О втором мы догадались экспериментальным путём и уже позже.
В трубу мы запихали младшего и самого тощего из наших пацанов - семилетку по прозвищу Пушок. Сперва тот выражал несогласие визгом (девчонки - и старшие и младшие - смотрели на нас, как на палачей, а мальчишки Пушку явно завидовали) и даже кусался, когда понял, что добром отбиться не удастся - но потом вошёл во вкус и сопровождал активную работу в трубе завываниями и уханьем. Тут уж даже мы позавидовали…
Трубу Пушок прочистил (хотя с определённого момента я начал бояться, что он застрянет, правда). Но какой он оттуда вылез - вы бы видели, граждане избиратели! Во-первых, он был чёрный, как негр. Мы предполагали что-то подобное и запихали его в трубу в одних трусниках. Но это ещё полбеды. Сажа сыпалась с него хлопьями, а часть её попала через печь внутрь избы и категорически не желала вычищаться. Почти как перья. Знаете, что разлетевшиеся перья невероятно трудно вычистить? Вот и с сажей было то же самое.
Потом мы экспериментально затопили печь… и чуть не задохлись от активно повалившего внутрь избы какого-то особенно густого и агрессивного, почти живого дыма. Санька отступал последним и даже под дождём продолжал перхать, чихать и кашлять ещё минут десять.
Положение спасла Ниночка - тихое большеглазое создание, которое попало к нам в приют всего год назад из какой-то деревенской семьи. Она решительно потребовала, чтобы её посадили на плечи и выдвинула эту самую железку, которая называлась вьюшка. После чего с плеч Генка сообщила, что в деревнях даже палку специальную держат - задвигать-выдвигать вьюшку. Мы притихли, поражённые мудростью селян. А Генок минут десять таскал Ниночку на себе.
В общем, печка работала. В связи с чем - да чтоб всех разорвало, кто эти книжки писал! - Светка вспомнила, что в печках раньше парились и она об этом читала. После
этого девчонки стали поглядывать на нас с нехорошим интересом, как будто не париться собрались, а прямиком варить нас.
Но в одном они были правы. Мы и правда стали похожи на чушек и, если с одеждой вопрос можно было как-то решить, то с мытьём… Бань в селе то ли не было отродясь, то ли они развалились к чёртовой матери. Оставалось и правда мыться в печке. Ну, или просто посреди комнаты, тем более, что Санёк заявил, что ему лично нужна как минимум доменная печь. Я поддержал, что скорей зарасту грязью или буду мыться в луже, чем полезу в печку и что в этом есть что-то нехорошее. Девчонки заявили, что немытым свиньям в луже самое место. Тёмыч коварно заявил, что и они сами не лучше нас и что мол пусть они пример и покажут.
Я вообще-то думал, что на этом дело и кончится. Но Светик и Ленок посовещались между собой и заявили, что, раз их мальчишки позорные трусы, то пример стойкости и мужества как всегда подадут русские женщины. Мы слегка офонарели, а девицы приказали нам натаскать дров, воды, зачем-то - соломы… и убираться под дождь.
Исполнив приказание мы все - четверо старших и пятеро младших ребят - уселись под навесом покосившегося сараюшки. Нам даже подглядывать не хотелось. Не знаю, кому как, а мне было и правда жутковато думать, что девчонки собираются мыться в печке. Младшие смотрели круглыми глазами на дверь и на трубу, из которой пёр дым. Бычок даже грыз ногти. Я дал ему по рукам и сказал:
- Сгорят ещё…
- С этим надо делать что-то, - буркнул Санька, кивая на трубу. - Прёт, как из кочегарки. Зимой с воздуха будет видно.
- Это дрова сырые, - возразил Тёмыч. - Сухие берёзки - и будет самый смак.
- Один фик, - пробормотал Санька, - тепловыми приборами засекут… Эх, - он явно хотел матюкнуться, но глянул на младших и не стал, - а вот надо было нам с Антошей и старшаками уходить, ведь честное слово надо было…
- Ты чего думаешь, - спросил я, - до зимы досидим?
- В ту войну кое-где по три года в лесах сидели, - задумчиво сказал Санька.
- Сравнил, - возразил я. - Может, война уже и кончилась.
- Для меня кончится, когда мы их выгоним или когда меня убьют, - сказал Санёк. И нехорошо посмотрел на меня. Я поспешил добавить:
- В смысле, может, наши уже победили…
- Да нет, - Санёк вздохнул, - похоже, что нет… Приёмник бы какой, хоть самый лажовый…
- Его тоже включать нельзя, - напомнил Тёмыч, - я зуб даю, тоже засекут.
- Между прочим, самолётов уже дня дней пять не слышно, - вспомнил Генок. - Погода нелётная, верняк.
- Я так думаю, - вдруг сказал Санёк, - что мы этим… ну, оккупантам - мы им вообще не нужны. Никак. Даже как рабы. Мы лишние просто. Ну оставят они сколько-то там разных мудачков, в телике показывать. А так даже нефть нашу добывать или там землю пахать - разных пиндостанцев, всяких там уёб…ов, - он не удержался, - со всего света навезут типа как на плантации… А нас просто под корень. Так что их бить надо, пацаны. Не за родину даже, а просто чтоб выжить.
- Ты уже это говорил, - напомнил я.
- Говорил, - кивнул Санёк. - А тут мы под дождик что-то раскисли. Вот помоемся… если живы будем - и я пойду гляну, чего на белом свете. А то грузовик да джип - маловато будет.
- Дядь Сань, - подал голос Илюшка, - вы опять воевать пойдёте? Возьмите меня, а?
Мелкие дружным хором, хотя и негромко, начали ныть о том же. Глаза у них потихоньку загорелись - наверное, они вспомнили войну из телика. А я вспомнил красное крошево на месте головы Инны Павловны. И то, как грохнулся рядом с нами в кусты
убитый солдат-негр… И вздохнул. И передёрнул плечами.
И подумал, что Санька - прав.
- А ну умолкли к нехорошей маме! - рыкнул между тем Санька на младших и пощипал усики. (Он делал такой жест вот уже… да вот с эту неделю, когда прочно вообразил себе, что у него пробиваются усы.) - Вы как, - обратился он к нам, - со мной?
- Конечно, - ответил Генок. Мы с Тёмычем просто кивнули. - Только надо идти не вместе. Разойдёмся в разные стороны, посмотрим, что где и через пару дней вернёмся. Тогда решим, что делать.
- Мысль, - одобрил Санька. - Да что там девчонки, поугорали, что ли?!