- Вот есть ещё что-то! Чую, но прямо сказать не получается. Начну-ка издалека. Последние годы жить стало как будто чуточку тяжелей. Много парней в город уходит. А те, что остаются, землю так уже не любят. Почитай, все хозяева из молодых лишний урожай берут. А земля такого не любит, может и родить перестать, как под саксами. Я, конечно, ворчу - как на меня отец ворчал, но… Если внуки в них пойдут, не прокормимся. Земля им нужна. Новая. Жирная, равнинная. Которую можно пахать - а не только бороновать. Ради которой не нужно копать каналов. Которую не нужно разбивать на клетушки изгородями. Луга, на которые можно выгнать скот - а не окашивать осторожно, боясь повредить. Ленивая земля за Северном! Вот это им и скажи.
Тут неожиданно встрял Эмилий.
- А ещё прибавь, что настоящие парни, ввязавшись в драку, доводят её до конца.
Немайн осталась единственной в шатре, кто не заметил восхищённого взгляда Эйлет. Сам римлянин не увидел - спиной почувствовал. Отчего только шире развернул плечи. Вот это сида уловила. Что ж. Человек, в одиночку удержавший стратегическую переправу, заслуженно гордится подвигом. Для купца он ещё скромен. Но решение - неплохое. Гленцы люди основательные. Довести дело до конца для них веский довод.
Что хорошо. Немайн совершенно не хотелось звать и вести за собой. Нет уж. Пусть каждый знает, на что идёт. Возглавлять, организовывать, руководить - пожалуйста. А если в ряды затешутся слишком уж восторженные идиоты, рассчитывающие на песенки богини, а не на собственные копья да топоры - она их повычистит. Не то, ненароком, нормальных погубят.
Немайн довольно потёрла руки. Как работать с людьми малыми - увидела, теперь следовало приниматься за великих. И первым - за Гулидиена. Как-никак, почти сюзерен. Надобно навестить. Провести по итогам боя военный совет. Начистоту, среди своих - без соседей, не всегда любимых, да непременно беспокойных.
Увы, король был зол и маловменяем. Ожидал, что Кейндрих, примчавшись, повиснет на шее. Не случилось. В результате - страдания. И все мысли - совершенно не о том. Честно пытался сосредоточиться на военных делах - не получилось. Мимо, как сквозь вату, проскакивали отрывки фраз. "Армия не готова к быстрому выступлению". "Но хоть часть". "Ирландцам досталось…" Тут Гулидиен тряхнул головой и подтвердил: тяжелейшие потери и наибольшая слава в сражении выпали на долю лёгкой пехоты и первой линии копейного строя. Так что пусть ступают по домам: долг свой исполнили. От всей последующей добычи всем, кто вернётся теперь - и выжившим, и семьям павших - определить половинную долю. Потому как во всех будущих победах будет и их слава, и их риск. Легат-ирландец, ещё вчера не ожидавший, что командование гленскими Десси свалится на него, молча кивал.
После минутной активности король снова впал в оцепенение и принялся разглядывать кружащую вокруг лампы моль. Легаты высказались по три раза, а командующий всё никак не удостаивал решением. Ивор хлопнул ладонью по столу.
- Это король Британии? - спросил громко. - Не верю!
Он был прав, но давить на короля сейчас не следовало.
- Ивор, ты, верно, ещё не привык к военным советам, - проворковала Немайн, - да и от спёртого воздуха кровь к голове приливает. Выйди-ка, подыши свежим.
- Тут у нас не воздух спёртый, тут мысли спёртые…
Увлёкся. По хорошему не понял.
- Господин легат, ты слышал приказ командующей. Походи по улицам. А лучше в городской сад, там свежей всего, - тут на лицо сиды вспорхнула озорная улыбка, которой после битвы пока не видали. - Вот именно: иди в сад. Ясно? Исполнять.
Лицо Ивора стало одного цвета с сапогами парфянской юфти. Но - ушёл. Снова молчание.
- Брат, что ты решил? - средненький из дружной семейки.
Король безмолвствует.
- Ты слышишь?
- Я ничего не решил. Не умеешь ждать - ступай, проветрись.
- В сад, - добавила Немайн.
Скоро в комнате сидело трое. И молчаливый ирландец - умница - всё понял, встал.
- Хранительница, мне тоже в сад?
- У тебя и так много дел. Ступай. Нам с королём с глазу на глаз поговорить придётся. Не при гражданах и подданных.
И вот - вдвоём. Молчание понятней упрёка. И всё-таки… Сперва скрип стула, шаги. И только потом объяснение:
- Ты обещала помочь. А сделала хуже!
Взлетевшие брови, пожатие плеч. Смешно, но король сам занял позицию неуспешного руководителя, нервничающего перед лицом эксперта-"пожарника". Сколько таких на памяти Клирика бегало, потело, мялось. Бывало, и упрекали. Бывало - нависали сверху вниз.
- Я не обещала, что всё выйдет быстро и просто. А ты, видимо, ждал идиллии? Вспомни, я говорила, что Кейндрих примчится на помощь, если любит? Она здесь. Радуйся!
Гулидиен только зубами скрипнул.
- Хороша радость.
- Привыкай к семейной жизни. С Кейндрих тихо и спокойно не будет. Может, поищешь кого поспокойней? Позабитей? Кейндрих - единственная наследница отца. Всю сознательную жизнь - единственный ребёнок в семье. Последние годы она практически правит королевством. А потому привыкла, что государственные интересы - и есть её личные. Привыкла, что добивается всего, чего ни пожелает. Пойми, она по-прежнему хочет быть первой! Представь: мчится она на выручку нам, перед глазами - изнемогающее от борьбы диведское войско, и ты, признающий что на ней жениться и при её главенстве почётно. Это её мечта. А что вышло? Вышло, что счастья нет. Из-за рыжей да ушастой. Которая мало того, что распугала саксов, мерзавка - это можно и простить, так ещё и совещаться к чужому милому по ночам шастает!
Ушки к плечам свесила и вздохнула.
- Вот так она тебя любит, будущий мой король. А как любишь ты её? Тоже, верно, хочешь одеяло малость на себя натянуть?
- Нет!
- Тогда - признай её правоту! Целиком и полностью. Королём Британии тебе после этого, конечно, не бывать. Диведа - тоже, кланы взятую кровью добычу не простят, соберут Совет Мудрых и отстранят. Поставят, скажем, Риса. Годится он в короли?
- Годится…
- Ну вот. Выделит брат тебе манор - и ладно, зато ирландка рада будет! Как поймёт, на что ты за её правду пошёл - за уши от тебя не оттянуть будет. Хочешь такого счастья?
Тут явился рыцарь-телохранитель.
- Мой король, пришла Кейдрих, требует впустить её.
У городской ночи глаз достаточно: ирландке доложили. Даже разбудить не поленились.
- Ну, вот и повод всё выяснить, - обрадовалась Немайн, - зови! Скажем, что со мной посовещался, да и решил, что она во всём права. Тебе жёнин каблук, мне подружка! Хотя и ревнючая…
Собралась, примчалась - в сердце стучит надежда, что всё не так, что сейчас её пригласят посовещаться, спросят, как она саксов дальше бить собирается… А тут возле порожка легаты переминаются. И даже родственники королевские.
- Сдаётся мне, что сад этот - всё те же лес, луг, болото да торфяник. Только более обходительный.
- Ну почему так сразу? Неметона, она же садам покровительствует. Привыкла, наверное, что ждут её там. Да и успокоение. На улице-то и кузня надымит, и бочка поганая мимо проедет…
- Так что, и правда идти смотреть на голые ветки?
- Приказ есть приказ. От нас не убудет. А вот ещё в Ирландии есть обычай по весне в садах, кто любовным томлением болен, страсть свою утешать. И это грехом не полагается. Один день в году.
- Это весной. И в Ирландии.
- Сида ведь тоже ирландка… Доброй ночи прекрасной дочери Риваллона! Что здесь ищет принцесса, ужасная в битве?
- Короля вашего ищу. Посовещаться надо.
- Не совещательное у него настроение… И у хранительницы тоже.
Тут дверь распахнулась.
- Вы что здесь делаете? Вам куда приказано? Все в сад, - объявил Гулидиен. - А я чем могу служить тебе, Кейндрих?
Та быстренько повторила, что нужно согласовать планы, и попыталась внутрь зайти. Но путь преградила рука Гулидиена.
- Ты пока не часть моей армии. А потому о наших планах знать права не имеешь. Вдруг на общем совете выдашь за свои? Скажешь, вот чего я, умница-разумница, напридумала, подчиняйтесь мне. Мы, конечно, ещё что-нибудь изобретём. Только зачем лишний раз голову ломать? А хочешь присоединиться - согласись, что армией командую я. Ничего зазорного: Немайн вон богиня войны, и то признала. Не хочешь? Тогда извини.
И ушёл. К рыжей сиде. Неправда, что в Ирландии нет змей - а как же сиды? Она там короля с глазу на глаз охмуряет, а тот и уши развесил. Как же, признала главным… Ещё бы не признать! Страшилищу-то, от которой все мужчины тысячу лет бегают!
Вот тут Кейндрих дверью хлопнула. Изо всей силы. Чтоб грохот дурака до сердца достал, и оно заставило - выбежать, догнать… Ничего.
Король и Хранительница мрачно молчали через стол, давили взглядами. Наконец, король снял с пояса флягу, отхлебнул. Протянул сиде. Та скорей губы смочила. Сидр, и довольно крепкий. Зато, обернувшись к дверям, потребовала:
- Солёных огурчиков!
Не нашлись - на тёплом побережьи ещё растут, а в Кер-Ниде не вызревают. Пришлось хрустеть репой. Посмотрев на дёргающиеся в такт поглощения закуски уши, на прищуренные от скромного удовольствия глазищи, король против воли испытал приступ умиления.
- Не смог, - повинился, - вот хотел, поверь - а не смог.
- Тогда начинай исповедаться, - сообщила сида. - Сам не понимаешь, к чему стремишься - так я разберусь. Учти - меня твои грехи не волнуют, на то духовник имеется. Мне сейчас нужно душу твою на кусочки разложить, да посмотреть, что к чему. Я в таких делах не дока, но попробую ничего не сломать…