Помолчал потом немного и добавляет:
- А, может, и не будем мы их бить. А, может, и будем - да не их. А кое-кого другого…
Покосился на меня со значением и отошел.
Запомнил я его, поганца. Как звать, запамятовал, но прозвище помню - Пупырем кличут. Пупырь да Пупырь, с самого детства…
Ему осенью жениться пора. Хотел напомнить - дескать, невеста дома ждет, Ульгара-пряха, и неча, мол, шастать куда не следует - и не напомнил. Не сложилось как-то…
Ох, чую, не то еще грядет!
Меняется что-то. И вряд ли к лучшему.
Надо бы мне за ними пойти… Надо. А то как бы совсем вся Страница кляксами не пошла. Отвечать-то кому? Мне отвечать. Не доглядел, проворонил…
Она мне этого не простит.
Ох, не простит…
30
Молча стою,
окружен
белым свеченьем времен.
Ф. Г. Лорка
НЕПРИКАЯННЫЙ БРЕДУН С ТОЙ СТОРОНЫ
Что я скажу этой женщине по имени Инга, женщине, которая смотрит на меня сухими глазами в ожидании обещанного чуда?
И главное - чего я не скажу ей?!
Я скажу:
- Привет, как дела? Прекрасно выглядишь сегодня!.. Что? Ну конечно, все в полном порядке, не волнуйся! Наши почти что в городе, у самого Переплета, так что со дня на день…
И не скажу:
- Девочка, не заставляй меня лишний раз улыбаться и говорить веселые глупости. Мне это очень трудно, а ты замкнулась в своем горе, как в склепе, и я не знаю иного пути впустить в тебя хоть искру нового дня, хоть глоток свежего воздуха. Поэтому дай мне незаметно проскочить мимо, не выходи навстречу, не надо…
Я скажу ей:
- Да, Неприкаянные не соврали. Они стоят у Переплета, они обступили его, как дети - именинный пирог, или как родственники - гроб с телом усопшего (нет, про гроб я ей говорить не буду, хватит и пирога). И невидимые события за занавесом сизо-черного тумана бегут галопом, крупицы невозможного прорастают обильными всходами, и костры Неприкаянных денно и нощно горят вокруг кокона, куда мы не можем войти, да это, в общем-то, и не нужно…
И не скажу:
- …костры Неприкаянных денно и нощно горят вокруг проклятого кокона, куда мы не можем войти, и это самое страшное. Мы привыкли быть в центре событий, мы привыкли собственной персоной присутствовать в гуще кипящей каши - а сейчас мы в силах лишь ожидать на окраине, и даже не на окраине, а за ней!.. Мы ждем, и наше присутствие незримо влияет на мир внутри Переплета, но мы-то этого не видим! Мы не видим, не слышим, не знаем ничего, кроме скудных обрывков, случайно прорывающихся наружу… мы бездельничаем, бродим по лесу, напиваемся по вечерам, затеваем случайные романы!.. Мы - Неприкаянные, боги легенд, герои мифов, чудовища сказаний; мы только присутствуем за пределами Переплета Книги, как если бы мы умерли, что невозможно. Мы только присутствуем - а действуете вы, и ты, Инга, и другие!.. а мы скоро можем и не выдержать этого присутствия, пусть и жизненно важного…
Я скажу ей:
- Готовься, женщина - уже скоро. День, от силы два - и мы подойдем к той черте, когда что-то произойдет, что-то обязательно произойдет, хорошее или плохое, но оно будет - и ожидание закончится. Готовься, копи боль и силу, спи с ножом на груди - скоро тебе выходить на сцену…
И не скажу:
- Скоро тебе выходить на сцену - но только одной, без меня, без Иоганны, без никого. Ты знаешь, я завидую тебе! Я ведь сам привык или писать книги бытия, или читать их, то замирая подолгу над выбранной страницей, то пролистывая в небрежении и спешке… а тут в лучшем случае листаю страницы для кого-то. Для тебя, например. Ты уйдешь туда, за Переплет, уйдешь живой, потому что я смогу сделать это для тебя (и не только для тебя) - но Безликое Дитя правильно выгнало тебя из избы на совете Неприкаянных. Негоже наживке слышать, что она - наживка; а это так и есть. Ты не выдержишь там, за Переплетом, и суток - но ты будешь именно тем камешком, который рождает лавину. И я, оставшийся здесь, скажу про тебя и про себя - "мы", потому что ты не была Неприкаянной, но ты станешь ею. Ты станешь возможностью невозможного…
И я скажу тебе:
- Завтра, Инга… завтра днем…
31
Открою ли окна,
вгляжусь в очертанья -
и лезвие бриза
скользнет по гортани.
Ф. Г. Лорка
БАКС, КОТОРЫЙ ДУХ СВЯТОЙ
…Ну вот. Послезавтра нам в Ларь уходить, а тут, как нарочно, эти приперлись. С Выселок. И пива притащили. Прознали откуда-то, что я пиво люблю.
Талька - тот сразу к ним. Я просто диву дался - считай, всего неделю назад они к нам с дубьем приходили, а теперь - лепшие кореша. Хотя это для меня всего неделя прошла, а для них всех…
Черт их принес! Пиво-пивом, да не лежит у меня сейчас душа к застольям. Всего ничего, как мы Черчековых парней и Боди похоронили… Но, с другой стороны, парни-то эти ни при чем. Небось, и не знают о наших битвах. Ну и не надо им знать.
Ладно, думаю, посидим, Чековых ребят помянем, земля им пухом… я потом Болботуну с Падлюком в подвал пива снесу, пусть разговеются…
А Талька - рот до ушей.
- Пупырь! - кричит. - Привет, Пупырь! Тут к нам дядя Бакс из командировки вернулся! Помнишь, я тебе еще про него много рассказывал?..
Пацан - что с него возьмешь? Хоть и маг он теперь, или как это у них (вру - у нас) называется…
Колдун.
Колдун Талька. Разгонятель туч.
…Подходит ко мне этот самый Пупырь.
- Здрасьте, - говорит, - дядя Бакс. Удачи вам на жизненном пути.
Во-во, думаю. И счастья в личной жизни.
Остальные чуть поодаль стоят. То ли боятся, то ли стесняются. Интересно, что им Талька про меня наплести успел? И какой я этому Пупырю дядя?!
- Здорово, - отвечаю, - племянничек. Человек человеку - друг, товарищ и Пупырь. В гости зашел?
- В гости, - улыбается.
А мне не до улыбок сейчас. Как вспомню серпы эти проклятущие…
- Ладно, - киваю, - садитесь, раз пришли. В ногах правды нет.
Подошли. Сели. Молчат. А садятся-то, господи! - все рядком и все одинаково. Чисто гимназистки. Как тогда, в кабаке. Один Пупырь на меня скосился, подумал-подумал - и сел чуть по-другому. Ага, понимаю, видать, не в первый раз сюда ходит. Кой-чего поднабрался.
Сидят, значит. Молчат. Я получше пригляделся - смотрю, Пупырь хоть и улыбается, а сам смурной какой-то. Словно точит его изнутри.
Молчим.
- А у меня друг пропал, - Пупырь говорит, - Юхрим- печник. И бондарь наш, отец Валонги, тоже пропал. И кабатчик. Да еще двое, уже с Ближних Выселок. Люди говорят - их Боди забрали. А, может быть, и не Боди. Вы их случаем не видели?
И в глаза мне заглядывает.
Вот оно что, оказывается… то же, что и у нас - только с другой стороны.
- Нет, - отвечаю, - не видели.
А сам глаза отвожу. Тошно мне стало - дальше некуда. Выходит, и сами они здесь не знают, кто из них - Равнодушный, а кто…
Молчим. Ветерок над головами шебуршит.
- Ладно, - говорю, - мужики, чего зря зады просиживать… Давайте выпьем. Только пиво мне ваше сейчас не пойдет. Мне чего покрепче надо. Вы тут располагайтесь, а я сейчас…
И пошел к Черчеку за самогоном.
Принес.
- Кто, - спрашиваю, - со мной первача тяпнет?
Эх, чуть не ляпнул - за упокой!..
Мнутся. То ли не положено им, то ли я не так предлагать должен.
- Вот, - исправляюсь я, - Люди Знака, самогон, на Переплете настоянный. Про него в любой Книге непременно записано. На первой странице, большими буквами. Ну-с, кто желает по стаканчику во имя и прочее?
Молчат. Вот ведь чертова Книга, до чего людей довела!
Потом один из них меня за рукав тянет и несмело так спрашивает:
- А ты на себя возьмешь?
А, ясно! Мне про этот фокус Талька уже все уши прожужжал.
- Беру, - киваю, - а как же! Ясное дело! Я, мужики, этого добра на себя столько беру, что вам и втроем не снести. Не бойтесь! Все беру! Поехали?
Пупырь и тот парень, что спрашивал, зашевелились, кружки тянут - а остальные не созрели еще, побаиваются. Пива себе подливают.
Выпили мы. Молча. И еще раз.
Вроде полегчало немного. На разговоры потянуло.
- Ну, - спрашиваю, - как живете? Все по-написанному? Да еще и не вами читаному? Все, как положено: ни стопки лишней выпить, ни слова случайного сказать, от забора до обеда, да еще, небось, и строем ходите?
- Нет, - Пупырь отвечает, и серьезно так, - строем не ходим. Разве что на косьбе или на Обряде Чистописания. А так ты прав. Вот мне на Ульгаре жениться записано - а я на Валонге хочу. И пива, опять же, в неурочное время иногда хочется. Да мало ли чего хочется?! Ведь не в пиве же дело… Страничник наш, Белый Свидольф, к примеру, уже в печенках у меня сидит, так иногда тянет ему по загривку съездить - мочи нет! А Словнику Прусу я на днях таки съездил…
- Э-э, - усмехаюсь, - друг Пупырь, а ты, я смотрю, в душе сявка!..
- Какая-такая сявка? - не понял Пупырь. - Это плохо или хорошо?
- Да как тебе сказать… Не очень хорошо, в общем. Это когда захотелось человеку - он выпил, захотелось - в морду кому дал или еще чего в этом роде…
- Ага, понял! - расплылся в улыбке Пупырь. - Как ты!
Я чуть самогоном не поперхнулся. А потом мозгами пораскинул - так ведь правда! Пью? Пью. Морды им бил? Бил. Что хочу, то и творю.
Выходит - сявка. По моему же определению.