И Алекс простила. На следующий день они отплыли в Португалию. Там Джейсон привёл её в новый лагерь для продолжения обучения. О советской военной угрозе там никто не заикался, зато курсанты и инструкторы были явно зациклены на возможности прихода коммунистов к власти в западных странах законным путём через выборы в парламент. В этом учебном лагере, полным профессиональных португальских военных и рафинированных итальянских интеллектуалов, Алекс не могла взять в толк, что плохого, если большинство избирателей желает коммунистического правления в своей стране. Но тут ей быстро объяснили, что демократия есть не меньшее зло, чем коммунизм. Одним словом, лекции по политинформации ей по-прежнему не нравились. Зато Алекс пришлись по душе занятия по взрывному делу. Тут она узнала о куда более удачных способах употребления взрывчатки, нежели стряхивание на неё пепла от сигареты. Попутно Алекс обучилась и самостоятельному изготовлению взрывчатых веществ и не без удовольствия, ибо было в этом много от химии, а химия сама по себе увлекательна, если знаешь в ней толк.
- Тебя действительно не волнуют коммунисты? - спрашивал её Джейсон.
- Ни капельки, - обняв его за шею после маленького кровопийства, призналась Алекс. - Я их не боюсь, и, стало быть, мне плевать на них.
- А кого ты боишься? - спросил он, ласково глядя ей в глаза и обнимая за талию.
- Не знаю.
- А если подумать?
Алекс вздохнула. Она начала вспоминать годы войны. А ведь и тогда она не боялась русских коммунистов, как ей ни пытались внушить трепет и отвращение батальонные пропагандисты из НСДАП. Она видела их воочию по ту сторону линии фронта, видела из окопа, видела в десяти метрах от себя, бегущих в наступление, бегущих её убивать. Может, ей и было тогда страшно, но это не сравнится с ужасом и безысходностью во время английских авианалетов на мирный Хамельн - сожженные дома, горящие библиотеки, и трупы, трупы, трупы… С фронта можно дезертировать - из охваченного пламенем города не убежать. Сражение на поле боя двух армий - это и есть война. Бомбежка женщин, стариков и детей из безопасной кабины самолета - циничное убийство. Русские так не поступали, хотя и могли. Нет, это было кредо англичан.
- Это ведь самая жестокая нация на земле, - распаляясь, объясняла она. - Вся английская история только и говорит об этом. Сначала они извели своих крестьян, потом принялись грабить ирландцев и морить их голодом. Они подсадили китайцев на опий, ограбили Индию и перерезали там миллионы людей. Они убили всех до единого аборигенов Тасмании. Одни убийства, голод, смерти. - Алекс не на шутку разволновалась, и голос её дрогнул. - И всё ради денег, денег и только денег. Как так можно? Разве оно стоит того?
Джейсон поспешил её успокоить:
- После войны у Британии нет прежнего влияния.
- Лев затаился перед прыжком, - парировала она.
- Ты действительно так ненавидишь англичан?
- С чего мне их ненавидеть? - удивилась Алекс такому переиначиванию своей мысли. - Люди есть люди, они в любой стране одинаковые и кровь у всех красная. Вся разница только в правительстве и нравах. Английские правители все как один - сборище кровавых маньяков. Что Кромвель, что Пальмерстон, что маршал Харрис - все убийцы. Мир стал бы лучше, если бы правительственный район Лондона провалился под землю вместе со всеми его обитателями.
Джейсон провел ладонью по её непослушным упругим кудрям.
- Я понял тебя. Когда закончишь изучать диверсионный курс, я знаю, куда тебя отвезти.
После трёх недель в Португалии Алекс и Джейсон снова пустились в морское путешествие. Каково же было её удивление, когда она поняла, что пунктом назначения оказался британский остров Джерси.
- Ты что, привёз меня сюда, чтобы сдать англичанам? - оглушенная таким поворотом событий вопросила она. - И всё из-за того, что я тогда наговорила тебе о них?
- Ах, Александра, Александра… - Джейсон покачал головой. - И после двух месяцев, что я не покидаю тебя, ты так плохо обо мне думаешь?
- А о чём я сейчас должна была подумать?
- О том, что я очень ценю тебя и дорожу тобой. После всех твоих слов о миролюбивых коммунистах и кровожадной Британии я бы мог посадить тебя на ближайшее грузовое судно и отправить обратно в Колло к Аднану. Но я этого не сделал, потому что австралиец, а не англичанин. Просто я понял, что ты нужна именно здесь.
- Кому нужна, для чего? - недоумевала она. - Джейсон, я уже перестала понимать, для какой войны и с кем меня готовят. Уж куда-куда, а в Англию коммунисты не десантируются и в парламент их избрать не дадут, даже если каждый житель страны проголосует "за".
- Ты сказала, что не презираешь британцев, а только их власти. Мне было этого достаточно, чтобы понять твою боль и обиду. Александра, здесь никто не заставит тебя воевать с простыми людьми. Ты нужна здесь, чтобы защитить их.
- От кого? Собственного правительства?
- Может случиться и такое. У тебя есть редкий дар понять чаяния обывателя…
- Я простой человек из низов. Разумеется, я понимаю других простых людей.
- Тебе осталось только выучить их язык и обычаи.
- Зачем? Чтобы прикинуться англичанкой? - И она невольно усмехнулась.
- В Великобритании живет немало народностей. Можешь выбрать себе любую.
На миг Алекс задумалась:
- Уж лучше быть ирландкой в этом гадюшнике. Презираемой, но не сломленной.
Джейсон довольно улыбнулся.
- Я знал, что ты сделаешь именно такой выбор.
А потом был ещё один тренировочный лагерь, на этот раз последний. Здесь американские инструкторы присвоили ей кодовое имя Кастор-573 и по-другому больше не называли. Она была единственной ученицей, и повышенное внимание инструкторов американо-ирландского происхождения немного тяготило её.
Дни проходили в непрестанном обучении английскому языку в его британской, а не средиземноморско-контрабандной версии, шлифовке произношения на ирландский манер и зубрежке новейшей истории Британских островов. Не давали ей забыть и о физических упражнениях, заставляя бегать по утрам марафоны, стрелять в тире и практиковаться в борьбе.
Прошло полгода, когда Джейсон, наконец, объявил:
- Твоя подготовка окончена, поздравляю.
Вне себя от радости Алекс повисла у него на шее. Не передать словами, как ей осточертела курсантская жизнь.
- Теперь я отвезу тебя в город, как и обещал.
- Какой?
- Дерри.
- А, тот самый который мне теперь нельзя называть Лондондерри, - припомнила она слова лектора.
- Раз ты теперь ирландка, то и в правду нельзя - улыбался Джейсон. - Я уже присмотрел для тебя квартирку. Она на улице Крегган, недалеко от центра, как ты и хотела. Будешь слушать шум проспекта. Только не гуляй долго по ночам. Сейчас в Дерри неспокойное время.
- А где будешь ты? Уедешь в Штаты?
Алекс внимательно смотрела ему в глаза, пытаясь понять, скажет ли он ей сейчас правду или слукавит.
- Пока не знаю, - тихо произнёс он, опустив глаза. - Очень бы хотел навестить тебя, но не могу этого обещать, ты ведь понимаешь.
Алекс убрала от него руки и отстранилась.
- Конечно, понимаю, - пытаясь подавить обиду в голосе, произнесла она. - А куда деваться?..
На этом они и распрощались. Алекс, которую теперь кураторы назвали Кастор-573, отбыла в Северную Ирландию, которую должна была назвать Ольстер, в город Лондондерри, который должна отныне называть Дерри и жить там, в ожидании часа Х, когда её призовут на тайную войну с неизвестным противником.
И когда пробьёт этот час, она не знала.
Глава третья
1969, Рим
Как и каждый будний день, после учебы в университете отец Матео спешил появиться на своем рабочем месте в статистическом бюро Ватикана. Уже подходя к стенам Града, у самых ворот Святой Анны он заметил шедшего мимо туриста с картой, и глазам своим не поверил, когда понял, что перед ним фортвудский оперативник Ник Пэлем.
- Что вы тут делаете? - прошипел ему на ухо отец Матео, отводя в сторону.
- А, сеньор Мурсиа, - воскликнул Ник, не скрывая удивления от неожиданной встречи.
- Тише, - шикнул священник, тяня его за руку прочь от всепроникающих глаз швейцарской гвардии.
- А куда вы меня ведете?
- На восток.
- А что там?
- Замок Святого Ангела.
- Старая тюрьма?
- Да, - не скрывая раздражения, выпалил альвар, - и если вы ещё раз попытаетесь связаться со мной в открытую, я точно туда попаду.
- Да ладно вам, - сложив карту, абсолютно спокойно произнёс Ник, - туда уже давно никого не сажают. И, кстати, сегодня я с вами связываться не пытался. А если бы и попытался, то не стал бы делать этого так топорно.
- Спасибо, что не звоните на мой рабочий телефон и не шлёте писем ко мне в кабинет.
Ника это замечание развеселило, и он не стал скрывать ехидной улыбки, когда спросил:
- Боитесь, что благочестивые монахини на станции прослушивают все разговоры? Неужели они ещё и письма вскрывают на почте?
Мурсиа только недовольно на него покосился.
- С чего вы это взяли?
- Хоть вы мне ничего не рассказывайте, - не без гордости заявил Ник, - но про внутреннюю жизнь Ватикана мне тоже кое-что известно. На вашей телефонной станции и почте работают исключительно монахини.
- И откуда, если не секрет, такая информация?
- Из журналистского пула.
- Тот, что аккредитован при Ватикане?
- Ага.
Мурсиа оценил проворство оперативника в привлечении рабочих контактов и спросил:
- И что же вы делали у стен Ватикана?
- Возвращался из музея, - был ему невинный ответ.
- Вас потянуло к прекрасному?