– Тебя как зовут? – спросил его Буштунц, всё ещё неровно дыша и не одолев волнения.
– Мэтью Фетер, – в голосе мальчика, как и в его открытом взгляде, чувствовалась уверенность.
– Я Дэнби Буштунц, – он протянул Мэтью руку. – А это мой внук…
– Дэнни, – пострадавший, по примеру дедушки, подал своему спасителю ослабшую руку.
– Хорошо, что ты оказался рядом, Мэтью Фетер, я тут вздремнул по-стариковски.
– Не совсем хорошо…
Буштунц вопросительно посмотрел на Мэтью. Тот продолжал:
– Я следил за вами. Я увидел вас, когда вы проходили мимо моего дома, и незаметно пошёл за вами.
– Выходит, правильно, что следил, – заметил Буштунц. – Так мы соседи?
– Почти: я живу по другую сторону улицы через три дома от вас.
– Здорово! – воскликнул Дэнни.
– Да уж, повезло нам, внук, с соседом: он нас обоих сегодня спас.
Мальчики переглянулись.
– Ну, пора домой. Мэтью Фетер, может, и ты с нами? Чаю вместе попьём.
– Пойдём, Мэтью! – глаза Дэнни заблестели. – Соглашайся!
– Ладно, – принял предложение Мэтью и посчитал правильным добавить: – Зовите меня Мэт.
– А меня называй Дэн.
По дороге выяснилось, что Дэнни и Мэт не видели друг друга раньше, потому что Мэт переехал сюда вместе со своей матерью Полиной Фетер только неделю назад. Мамин старший брат, дядя Стив, угасавший от тяжёлой болезни, выделил им в своём доме две комнаты. Жена несколько месяцев назад ушла от него, и теперь мама Мэта будет заботиться о нём. Отец Мэта был пожарным, но погиб. Правда, не при тушении пожара, а в автокатастрофе. Это случилось год назад…
Как только мальчики оказались во владении Буштунцев, затея дедушки с чаепитием сразу же споткнулась о его собственное изобретение – качели. Забыв обо всём земном, Мэт, примагниченный этим суперзвездолётом, который они назовут "Призрак-1" и "Призрак-2", и Дэнни, очарованный своим спасителем, превратились в пилотов-напарников, готовых вести бесконечные звёздные войны. Прошёл час… второй… но они не возвращались на базу. А когда терпеливые попытки бабушки вторгнуться в тесный эфир, заполненный жаркими переговорами ведущего и ведомого, наконец-таки увенчались успехом, и пилоты согласились заправиться, на землю спустились настоящие друзья. Но об этом пока никто не знал, кроме них самих и неба, принадлежавшего им…
Перед тем как дом Буштунцев, кроме кабинета Дэнби, погрузился в сон, Маргарет, как всегда, зашла в комнату Дэнни. Она села на стул рядом с его кроватью.
– Бабушка, сегодня я позже лёг и думал, что ты не придёшь. Но всё равно ждал… и ты пришла… Сегодня такой особенный день. Это ничего, что я чуть не утонул, зато с Мэтом познакомился.
– Видишь, внучек, какая судьба: ты, как и дедушка, второй раз родился… и, как и он, на озере. Я думаю, это не простое совпадение. Я думаю, ты… продолжение дедушки, продолжение какой-то его стороны, закрытой стороны, может быть, даже от него самого закрытой, – бабушка говорила так, как никогда до этого не говорила с ним: случай на озере сильно взволновал её, и она не удержала в себе нахлынувших чувств. – Я думаю, Дэнни, ты должен это запомнить и быть внимательнее при выборе пути, по которому пойдёшь, когда станешь постарше. Потому что сторона эта со временем будет приоткрываться и выявлять себя… через тебя. Я почему-то знаю это. Наверно, потому что много лет рядом с Дэнби живу. И потому что ты у нас каждый год гостишь, а глаза мои невольно что-то подмечают и сердцу подсказывают. Тайна между вами какая-то есть… хоть ты мал, а Дэнби стар.
Эти бабушкины слова легли на тяжелеющие веки Дэнни…
Проснулся Дэнни как никогда рано. Он встал, оделся и вышел из комнаты. Дом был наполнен тишиной. Значит, бабушка и дедушка ещё спят. Он осторожно прошёл к выходу, открыл дверь и окунулся в приятную свежесть воздуха, отдохнувшего за ночь от назойливого солнца. Качели… Качели подхватили его и разом вознесли так высоко, что крыши домов и макушки деревьев оказались у него под ногами. Дэнни даже не успел пристегнуть ремень безопасности. Вверх… вниз… вверх…
– Дэнни! – неожиданный голос бабушки распахнул окно и ворвался в воздух, пересекая траекторию полёта качелей.
Дэнни вздрогнул и повернулся на голос. Бабушка высунулась из окна.
– Я же тебе говорила: про смерть не шутят!
Она была какая-то другая: строгая и напряжённая. Такой он никогда прежде её не видел. Она словно выискивала Дэнни в воздухе, хотя он не прятался и увидеть его было проще простого. Наконец, поймав его своим пронзительным взглядом, она поднесла руку, сжатую в кулак, ко рту, растопырила пальцы и сильно и протяжно дунула на ладонь – перья, много перьев, легко взмыли и полетели в разные стороны. Среди них Дэнни узнал своё перо. Сейчас качели пойдут вверх, и тогда он подхватит его. Качели пошли вверх, Дэнни вытянул руку вперёд – удача! В тот же миг качели тронулись назад, а Дэнни, поддетый удачей и забыв про осторожность, дал им шанс выскользнуть из-под него. Он стал стремительно падать вниз. Единственная мысль промелькнула в его голове: вчерашнее пёрышко вовсе не пёрышко, а Мэтью, Мэт, который спас его вчера и… и, как только он об этом подумал, он ощутил в своей руке другую руку. Это была крепкая рука Мэта.
– Летим? – предложил Мэт.
– Летим! – согласился Дэн…
Они летели как птицы, быстро и легко. Под ними было озеро. На дальнем берегу они увидели крошечные фигурки людей. Ближе… ближе…
– Они машут нам, – сказал Мэт.
– Вижу. Мне кажется, что они кричат нам. Они зовут нас.
– Спустимся к ним? Решайся!
– Согласен!
Дэн и Мэт приземлились – люди обступили их.
– Смотрите! Он пришёл вместо дедушки!
– Ведь он его продолжение.
– Он похож на него.
– С ним его друг… друг…
– …К тебе пришёл твой друг, а ты всё спишь, – из толпы продрался голос бабушки, и Дэнни проснулся.
Глава шестая
Местечко без места
Буштунц не показывал виду, что случай на озере сильной болью отозвался в его сердце. Он корил одного себя, корил молча, не пытаясь облегчить свою душу лишними словами, сказанными вслух. И ему в голову не приходило упрекать в чём-то Дэнни. Напротив, с новой силой в нём пробудилось болезненное чувство жалости, которое заставило его запереться в своей лаборатории и что-то шептать, не замечая этого за собой.
– Он мог сегодня умереть… умереть. Он был – и его не стало. Одно мгновение – и между нами осталось бы только то, что было до него, и ничего больше. И после него… ничего. Одно мгновение – и больше не было бы с нами Нашего Озера… и наших слов у озера… и наших чувств. И он не крикнул бы мне с качелей: "Дедушка! Смотри: я касаюсь ногами облака!" Одно мгновение… вместо того, которое могло бы стать последним. И ещё одно… ещё одно… Дэнни, я постараюсь подарить тебе мгновение, которое заменит…
Буштунц так и не уснул той ночью, а вечером следующего дня он вышел на крыльцо и, улучив момент, окликнул внука:
– Дэнни!
– Что, дедушка?
– Подойди ко мне… ты не будешь против, если я вам с Мэтью кое-что покажу в своей лаборатории?
Глаза Дэнни загорелись. Будь он постарше, он, наверно, переспросил бы дедушку, чтобы убедиться, не ослышался ли он, даже если бы знал точно, что не ослышался. О том, чтобы войти в дедушкину лабораторию, он мог только мечтать.
– Мэт, иди сюда! Быстрее! Дедушка покажет нам свою лабораторию.
– Это там, где в окнах по ночам какой-то свет?
– А ты что ж, Мэтью Фетер, по ночам гуляешь? – усмехнулся Буштунц.
– Нет. Просто мама говорила. Когда я рассказал ей, как мы с Дэном познакомились, она про окна вспомнила. А позже я специально вышел, чтобы посмотреть. Красиво: свет какой-то другой. Что это?
– Ну, пойдёмте, друзья мои, посмотрим, откуда взялся этот свет.
Ребята быстро прибежали на второй этаж и ждали у закрытой двери, пока дедушка не одолел два пролёта лестницы.