Дом Долорес был близнецом среди десятка муниципальных домов-скороспелок, выросших вокруг чахлого сквера с фонтаном на дрожжах послевоенного промышленного подъема, - темный, краснокирпичный, с мрачноватыми подъездами, где холодные серые лестницы обвивались вокруг закрытых железной сеткой лифтовых шахт; высокие узкие двери - прямоугольный выпуклый узор делал их похожими на шоколадки; ступени лестниц - бетонные, а площадки этажей - из мягких, уже немного вытертых крупчато-белых плит. Раньше здесь жили служащие и высококлассные рабочие локомотивного завода, потом дома перестали быть для них престижными, и понемногу Кирпичник - так звался квартал - заселили эмигранты из тех, что посостоятельней, но не настолько, чтобы снять особняк. Эмигрантский ил, по-немецки "гастарбайтеры", оседал где-то гораздо ниже, в Бетонниках и Старых Казармах, а сюда стекались те, кто имел основания рассчитывать на лучшее, нежели место у конвейера или совок с метлой. Отсюда они растекались, судя по участи, - кто в Бетонники, кто в "Азию", кто в респектабельный "Париж". Лолита осталась здесь - со своими "латинос", с запахом перца, с общей памятью о горячем солнце, разноцветных праздниках и смертельно черных ночах.
Лифт остановился. Они вышли; Клейн стал перед зрачком дверного глаза, чтобы Лолита видела - пришел тот, кого ждут.
"Клак, ш-шик, чак" - сработали дверные затворы; дверь у Лолиты двойная, на всякий случай.
Долорес открыла; Клейн отодвинулся, уступая место.
И на пороге оказалась Марсель.
Долорес была в халате поверх свитера - и топят неплохо, а ей все зябко; волосы забраны назад.
Лицо ее - мягкое, плавное, милое - дернулось от страха, посерело в секунду; она сжала халат на груди, отшатнулась.
Перед ней стояла Марсель. Как живая. Не улыбаясь. С робкой надеждой в глазах. Она быстро сказала:
- Лолита, это я, здравствуй. Я тебе звонила…
Сзади маячил борцовского сложения коротыш - тот, что назвался младшим инспектором Лозовским; Долорес его почти не заметила.
Пятясь, отыскивая опору, она вскрикнула - вырвался ужас, зажатый в горле.
* * *
Ана-Мария слышала - пришли к Лоле из "имми". Не вовремя как-то пришли, "имми" обычно являются до ужина; там - чтобы зря не говорить плохого - деликатные люди работают. К Лоле редко ходили, и ходил всегда один и тот же, кто принял ее под наблюдение. Этот, что пришел, - другой.
И, сидя над книгами, Ана-Мария инстинктивно, как лесной зверек, навострила уши.
"Клак, ш-шик, чак" - дверь открывается…
Лола вскрикнула.
"Так не кричат при обычном визите.
Это - от вида того, кто в дверях.
Это не к Лоле - а к ней, Ане-Марии.
Убийцы. Добрались. Нашли".
Ана-Мария выхватила револьвер из-под подушки, пружиной прыгнула в коридор.
- Лола, от двери!!!
В проеме двое: чуть впереди девушка в пальто и беретике, а сзади, глубже, - приземистая фигура мужчины. Коренастый убийца кинулся вперед, на ходу правой рукой доставая оружие, а левой отбросив девушку к Лоле, в нишу-вешалку, прочь с линии огня.
В глазах Аны-Марии что-то сломалось, и все потекло медленно, как густой мед, - девушка, сбив телом Лолу, валится с ней во вздымающуюся пышным ворохом одежду, а этот, уже на мушке, в броске ныряет вниз и влево, поворачивая корпус правым плечом к ней, чтобы не подставиться всей грудью; рука с пистолетом вписалась в силуэт туловища, а левая еще идет взмахом назад и вверх.
"На, получай".
* * *
Крик. Быстрая возня - выметнулась смуглая девушка, уже присев и обеими руками держа тяжелый револьвер с набалдашником: "Лола, от двери!!!". Клейн сильно и больно толкнул Марсель в бок, она налетела на Лолиту, они вместе вмялись в нишу, обрывая вещи с вешалки - и раздался будто бы смачный плевок.
Клейна тряхнуло, как от удара дубиной.
- Мама дорогая, - он ахнул, приваливаясь плечом к стене. - Как больно-то…
Левая рука его повисла, из разорванного рукава полилась кровь, марая пол яркими кляксами; потекло по браслету часов, по удостоверению; правую он держал, полусогнув, стволом вверх, дулом на Ану-Марию.
- Ну и встреча, - выдавил Клейн. - Так ведь убить можно.
Он бледнел на глазах. И сползал, обтирая стену плечом.
"Пресвятая Дева, - Ана-Мария похолодела, - Дева-заступница… я офицера убила".
- Брось… оружие. - Он сел в кровяную лужу. - Закройте… дверь закройте, кто-нибудь. Помогите мне.
Долорес и Марсель, не сговариваясь, кинулись из ниши в суматохе, толкаясь, мешая друг другу, закрыли входную дверь; Ана-Мария, со стуком выронив револьвер, опустилась перед ним на колени:
- Сеньор, - губы у нее тряслись, - сеньор, простите, бога ради… что я натворила… я не хотела в вас стрелять! ну простите меня!
- Врешь, хотела. - Клейн припал к стене головой. - Куртку стяни… осторожней! - прорычал он.
- Лола! - закричала Ана-Мария. - Скорее бинт, санитарный пакет мне, сюда. Жгут не надо. - Смятым платком она хотела зажать рану и почувствовала, как мелкими камешками сдвигается под пальцами разбитая кость; Клейн взвыл сквозь зубы.
- Я позвоню в полицию и в "скорую помощь", - пробормотала Долорес, оглядываясь, словно забыла, где телефон.
- Не звони никуда, - выдохнул Клейн. - Слышишь - не бери трубку! ах ты…
Приподнявшись, он через плечо Аны-Марии всадил пулю в телефон на тумбочке - выстрел был не громче поцелуя, телефон подскочил и, разбитый, повис на шнуре. Ана-Мария поняла, что ошиблась, - это не штатное полицейское оружие, а заказное изделие, со стволом-глушителем, сразу и не поймешь, не приглядевшись - ствол толстоват.
- Пожалуйста, не звони! - Марсель повисла на Лолите. - Я прошу тебя!
- Что вы топчетесь?! - огрызнулась Ана-Мария. - Живее, дайте мне бинт!
Они засуетились; одна Ана-Мария сохраняла чуть больше спокойствия. Говорили все одновременно и на разных языках:
- Бинт сюда. А если зажать кровь? вроде под мышкой?.. Прижать не к чему, кость пополам. Клейн, тебе плохо? плохо, да? милый, потерпи, пожалуйста! Стягивай, стягивай туже… ох, мама!., кто тебя стрелять учил? еще туже, мотай, мотай.
- Давайте я вызову "скорую"?
- Сказано - не надо. Ты - залезь мне в карман. Внутри, справа. Там шприц-тюбики.
Эти тюбики Ана-Мария хорошо знала - наркотик, средство от боли и шока. Вколола, как умела, все три штуки.
- Надо шину наложить. Что-нибудь твердое, не короче руки. Ищите. Марсель, открой дверь внизу. Ты знаешь как.
- Кому открыть?
- Она знает кому.
- Я сбегаю за ним?
- Сам прибежит. Вас надо в больницу, сеньор. У вас пульс еле слышен, вы можете потерять сознание.
- Невелика потеря. Кровь не течет?
- Нет…
- Лола, он умрет от шока.
- Прямо здесь?!
- Он не из полиции, ты понимаешь?
- О… нет, я с ума сойду - все в крови, а если кто войдет?!
Вошел Аник, слегка запыхавшийся:
- Добрый вечер. Извините, что не стучусь.
Он был в белесо-серых, тоньше паутины, перчатках и поигрывал пластмассовой коробочкой вроде портсигара.
- Вы кто? - Долорес обняла Марсель, чтобы за что-то держаться; Ана-Мария все еще стояла на коленях рядом с Клейном, она в смятении повернулась к вошедшему. Дверь за собою он запер.
- Покойник с того света, - обронил Аник. - Ты что лежишь?
- Устал. Ты аптечку принес?
- Само собой.
- Слава богу. А я было в обморок собрался.
- Чья работа?
- Да этой, - Клейн вяло мотнул головой, - безобидной студентки. Вон ее пушка лежит - подбери; смотри, отпечатки не смажь.
Ана-Мария украдкой потянулась к оружию Клейна, но замерла, встретив цепенящий зрачок пистолета. Реакция у гостей была отменная, почти рефлекс, позавидовать можно; диво, что коренастый боевик не чмокнул ее первым.
- Цыц. Не дергаться. На-ка, впрысни ему, - Аник бросил ей коробочку. - Две ампулы… - Он обвел одним движением глаз хаос в прихожей, не отрывая прицела от головы Аны-Марии. - Сьорэ Мендоса, поверьте, мы очень сожалеем о случившемся. Нам нужен только плащ… и брюки, - скосился он на Клейна, - чтобы уйти отсюда.
- Но… этот человек, он ранен…
- Не будем спорить, сьорэ Мендоса.
Где-то в комнатах зазвенел телефон.
- Это соседи, - негромко сказала Долорес, не отпуская Марсель. - Они слышали шум…
- Скажите, что ничего не произошло. Но лишнего не говорите, прошу вас, сьорэ. Мы сейчас исчезнем и оставим вас в покое. Марсель…
- Она не скажет, - поспешно заверила Марсель, - ничего не скажет. Идем, Лолита.
Они ушли; проводив их взглядом, Аник спрятал пистолет под куртку.
- Эскуча ми, Ана-Мари. - Он обратился к ней на скверном испанском и для верности повторил: - Экутэ муа. Будет очень хорошо, если ты нас забудешь. Ты ждала кого-то другого и немного ошиблась…
- Совсем чуть-чуть, - отдуваясь, промямлил Клейн. - На десять дюймов.
- Надеюсь, ты рада, что мой коллега не ответил тебе тем же приветом? у него привычка - при виде дула стрелять, чтобы убить; тебя выручила жгучая красота - он просто не мог остаться равнодушным и помедлил нажать спуск…
- Кхм, - Клейн кашлянул, что значило: "Заткнулся бы ты, что ли?"
- Мы не станем путаться в твои дела. А ты не мешай нам делать наши. Мы с тобой не встречались и не общались. Забито?
- Забито, - сумрачно кивнула Ана-Мария. - Могу я встать, сеньор?..
- Что я - держу тебя?
- Я руки помою и поищу, из чего сделать шину.
- Только револьвер не трогай. А шину…
- К черту шину, - Клейн попробовал встать, - косынку найди или платок побольше…