- Увы, нет, девочка… Мой "хэнди" молчит, и, боюсь, я знаю причину. Как и вы. Я объясню вам мои планы в вашем новом жилище.
- Так, может, и начинать Большой Внутрисобачий Совет здесь не стоило? - не унималась Кри. Аксель в свою очередь ущипнул её - не больно, но основательно.
- Кого ты учишь! - прошипел он.
- Пусть спрашивает, - успокоил его Хоф. - Это полезно… Ты абсолютно права, Кри, но, видишь ли, я не уверен, что благополучно доберусь до вашей квартиры. Да и там - мало ли сюрпризов? А так я хоть буду знать, что произошло к моменту моей альпийской командировки…
- Ну, тогда в путь! - вздохнул Аксель, уныло вспоминая сумрачную каменную спираль, где на каждом шагу кишат несвежие привидения и заботливые чудовища. Заметит кто-то Хофа - и что тогда? А хоть бы и проскочил - ну разве он сможет спать в крохотном туалетике? Пожалуй, придётся делать пи-пи в колодец, на голову Пралине, или заказывать ночные горшки…
- Погоди, - остановил его Хоф. - Вам, кажется, показывали, как стать невидимками?
- Нам не показывали! - встрепенулся Аксель. - Но я запомнил! Сейчас попробую… - Он щёлкнул пальцами и произнёс: - Оне Ауген!
И исчез.
- Здорово! - с восхищением и некоторой тревогой прошептала Кри. - Ой! - Что-то щёлкнуло её по носу.
- Это я, - хихикнула пустота. - Что, страшно?
- Ну погоди у меня! - рявкнула Кри, прищёлкнула и с возгласом "Оне Ауген!" растворилась в воздухе. До Хофа тут же донёсся топот ног, пыхтенье и шум короткой, но энергичной схватки.
- Так-так! - усмехнулся он. - Стало быть, невидимки видят друг друга… Впрочем, проверю сам. - И, применив заклинание, тут же увидел, что его тело превратилось в статую из богемского стекла. А на ковровой дорожке перед собой - очень красивого хрустального Акселя, лежащего навзничь. На нём сидела такая же хрустальная Кри, словно произведение великого мастера-стеклодува, и ожесточённо щипала брата.
- Я немного мутнее вас, - хмыкнул Хоф. - Обидно… Но позвольте, уважаемые волшебники, вы, кажется, говорили, что, когда вас заклинал наш общий друг питекантроп, вы не могли видеть друг друга?
- В-верно, - пробормотал Аксель, садясь. - Может, из-за темноты?
- А может, ты чего-то не умеешь? - досадливо сказала Кри.
- Но лучше так, чем никак! - подвёл итог комиссар. - Авось для всяких там птерокур сойдёт… Я больше всего опасаюсь их, ведь они, как я понял, птицы-шпионы?
- Да, - закивал Аксель. - Особенно там есть такая Элоиза… это кошмар! Вы только не сойдите с ума с непривычки, - подбодрил он Хофа. - Мы вот с Кри уже начинаем привыкать…
- Ой, смотрите! - ахнула девочка, словно опровергая его слова. - Чудеса-то какие! Я взяла чашку из-под кофе, немножко подержала её в руке, и она тоже стала невидимой! Без всяких заклятий…
- Ничего странного, - сказал комиссар. - Просто, как пишут в рекламе, "качество заклинания гарантировано!" Ведь иначе всё, что я только что с удовольствием скушал, но ещё не переварил, тоже сейчас виднелось бы в воздухе на месте моего желудка…
- Так идём?
- Идём. И сразу же проверим, замечает ли нас в таком виде Шворк! Вообще, пока не выберемся из подвала, - ни слова, у этих животных, вероятно, фантастический слух. Шагайте как можно тише…
"Вот голова! Я это знал, но подумал об этом ОН!" - восхитился Аксель. Тем временем Кри окликнула пса и велела ему выплюнуть всех присутствующих. Тот сделал своё дело без задержки, но, когда трое невидимок очутились у него перед носом, недоумённо заворочался. Он чуял их, втягивая воздух огромным влажным носом прямо перед лицами детей и Хофа, и явно не видел! Комиссар наклонился, вырвал у него из лапы клочок шерсти и спрятал в прозрачный пакетик, вынув его из прозрачного кармана. Пёс вяло отмахнулся от невидимой мухи и продолжал глядеть сквозь него. Тогда Хоф молча поманил Акселя и Кри за собой, и они двинулись к выходу из подвала.
Перед стойлами Амалии и Беттины комиссар задержался и довольно долго разглядывал Академию изящных искусств. Мышь всё так же тарахтела на машинке, а Амалия самозабвенно писала этюд. Но теперь он явно изображал Беттину в труде. Та не теряла времени зря: перед ней в большой лохани высилась гора зелёного и резко пахнущего вещества, которое невозможно было с чем-либо спутать. Орудуя совковой лопатой, Беттина метала увесистые лепёшки в приоткрытый бак.
Убедившись, что горящие глазки птиц не замечают ни его, ни детей, Хоф уступил роль проводника Акселю. Молча дошли они до лестницы, и мальчик, не решаясь погасить факелы, чтоб не привлечь внимания птиц, шепнул: "Цершеллен!" Как ни тихо открылась плита в потолке, обе зловещих твари встрепенулись и уставились прямо на невидимок. Но затем они, видно, решили, что к ним крадётся начальство с проверкой. Амалия ещё быстрей заработала кистью, а Беттина фон Краймбах-Каульбах с такой энергией принялась швырять помёт, что обычная точность изменила ей. Увесистый зелёный блин, перелетев через цель, врезался в голову Амалии, заляпав и этюд, и художницу. Через секунду обе птерокурицы слились в воющий клубок клювов и лап. Мышь, спасая свою жизнь, ринулась на крюк, причём успела выхватить из машинки последний лист. Но сама машинка была растоптана в пыль. С удовольствием убедившись в этом, мышь насадила лист на крюк, повисла сама, спрятала голову в крылья и уснула. А давящиеся от смеха Аксель и Кри вывели комиссара в холл, и плита закрылась за ними.
Наверное, дети расхохотались бы теперь во весь голос, но Хоф, наслышанный об Элоизе, предостерегающе помотал головой, указав на дверь приёмной. Затем он заглянул в бездонный колодец и, подойдя к парадному выходу из замка, осторожно коснулся массивной дверной ручки. (Она была сделана в форме известного уже чудовища - старшего духа, как сообразил теперь Аксель.) Бесполезно! Комиссар потянул сильнее, изо всех сил - то же самое. Хоф вернулся к детям, и невидимки устремились в тёмный коридор. Пройдя пару поворотов, комиссар вполголоса скомандовал:
- Стоп!
Аксель и Кри непонимающе уставились на него.
- Большой Внесобачий Совет продолжается, - пояснил Хоф.
- Как? Здесь? Почему? - хором спросили дети.
- Потому что в вашей комнате могут подслушать!
- Но вы же сами хотели… - начал Аксель.
- Я это сказал на случай, если всё, что говорится внутри Шворка, записывается на плёнку. Ни о чём важном ни в одной комнате этого логова говорить нельзя!
- Но Пралине… - начала Кри.
- А почему я должен ему верить?
Дети молча переглянулись. Было ясно, что комиссар прав.
- Тем более что мечтает это милое существо лишь об одном, - быстро и тихо продолжал Хоф. - И это очень важно! Это пригодится, когда я буду допрашивать Фибаха… Не перебивайте, дорога каждая секунда! Да, допрашивать, и как можно скорее, пока не прибыл главарь. К этому моменту профессор должен расколоться…
- Расколоться? - непонимающе повторил Аксель.
- Признаться! - шепнула ему Кри. - Какой ты глупый, Акси!
- Нет, он умница, - возразил комиссар. - Ты вот догадалась запоминать заклятья? А твой брат запомнил… и, надеюсь, это поможет мне незримо присутствовать на обеде в Гобеленовой комнате. Я бы с удовольствием нанёс визит герру профессору прямо сейчас. Но вы говорите, он болтун…
- Ещё какой! - с жаром воскликнул Аксель.
- Фантастический! - поддержала Кри.
- Вот поэтому я пойду на риск и буду ждать чуть ли не сутки, чтобы послушать его в свободной, так сказать, творческой обстановке. Он обязательно наговорит лишнего, особенно если вы начнёте им восхищаться…
- Можете не сомневаться! - радостно заверил Аксель.
- Уж мы начнём! - поддержала Кри.
- А в нужную минуту мы его припугнём его же речами, - кивнул Хоф. - Вряд ли у главаря нрав мягче, чем у Пралине, а? И уж он не погладит профессора по головке за длинный язык! Тот и так, судя по всему, наделал дел. Сначала Шворк, потом вы…
- Но, может, если он нас поизучает, ему простят Шворка? - предположила Кри.
- Сомневаюсь я, что у него что-то выйдет с вами. А главное, вы притащили сюда одного полицейского… Надеюсь, это станет последней каплей, и наш Фибах начнёт заботиться не о планах шайки, а о своей собственной шкуре. Планы же у них явно нешуточные!
- Почему вы так думаете, господин комиссар? - тревожно спросил Аксель.
- Можешь говорить мне "ты" и звать меня "Отто", - улыбнулся тот. - Не стесняйся, ты это заслужил. Почему я так думаю? Ну а зачем иначе им этот печально известный и отовсюду изгнанный доктор биологии? И, кстати, за что он был отовсюду изгнан? Постарайтесь это выведать… По-видимому, люди здесь не частые гости и сильно раздражают всех этих духов. О, это будет большое дело! Очень большое. Может быть, даже самое большое в моей жизни… если я сумею его завершить.
- Ну конечно, сумеете… сумеешь… Отто! - убеждённо воскликнул Аксель.
- Не будь так уверен, мальчуган, - мрачно покачал головой Хоф. - Во-первых, раньше в моём распоряжении был огромный полицейский аппарат… что это?
Из тьмы со стороны холла донёсся скрежет, от которого у Акселя знакомо и готовно заныли зубы. Не дожидаясь, пока послышатся лязг доспехов и вопли тревоги, он толкнул остальных участников Большого Внесобачьего Совета к стене и торопливо напомнил комиссару один из эпизодов своего невероятного, пёстрого рассказа.
- Ночной Дозор? - поднял брови Хоф. - Что-то знакомое… Где же я о нём слышал? Любопытно будет взглянуть! Но раз они всё равно нас не заметят, продолжим покамест. Итак, прежде у меня было много помощников, а за спиной моей - федеральные законы. Но для волшебного мира законов не написано, духа, как вы понимаете, не арестуешь и на скамью подсудимых не посадишь. Зато сам он может нам сделать много чего! И это, увы, ещё не главная проблема…