- Сюда… - шепнул профессор и, высоко поднимая тощие ноги с большими ступнями, начал торжественно подниматься на стол. - Поприветствуем ЕГО…
Девочке явно хотелось не поприветствовать ЕГО, а забиться ПОД СТОЛ, но профессор, пропустив вперёд её и Акселя, безжалостно гнал их гуськом к алтарю. Подойдя к зеркалу так, чтобы отразиться в нём по пояс, Фибах простёр руки над головами детей к своему отражению и воскликнул:
- О Этвас Безондерес! Что ты делаешь в этот угрюмый час?
- Пью чай, - гробовым голосом ответило отражение, показывая гостям чашку с кроваво-красной жидкостью.
- Приятного аппетита, - так же замогильно пожелал Фибах. - Позволь мне пообщаться со смертными под твоей защитой и покровительством!
- Позволяю… - провыл голос. - Дай им выпить Чаю Грусти из бездонной чашки. И пусть каждый глоток приближает их ко мне… - Из зеркала протянулась рука с блюдцем, в котором дымился красный напиток, прямо к лицу Кри. Та заверещала и рванулась бежать, но Аксель вовремя поймал её за руку, иначе девочка рухнула бы со стола и расшиблась. Зеркало тут же погасло, и рука с Чаем Грусти исчезла.
- Ты отвергла ЕГО угощение! - с ужасом сказал профессор Кри, вытирая пот со лба. - Теперь берегись! Только я, пожалуй, смогу… вернее, попытаюсь… укротить ЕГО гнев. Не делай ни шагу без моего ведома, слышишь? И если куда соберёшься на свою беду, скажи сперва мне или Элоизе, особенно на ночь глядя.
Кри отчаянно закивала.
- А на меня ваш дух разозлился, или как? - вежливо спросил Аксель, недобро прищурившись. - Я-то вроде ничем перед ним не проштрафился… Или мне тоже на ночь беречься?
Профессор испытующе покосился на мальчика, но решил, что его вопрос не содержит подвоха, а вызван страхом, и многозначительно прикрыл глаза. Однако Кри, знавшая Акселя не хуже, чем его папа с мамой, глянула на него с ужасом и восторгом: её брат издевается над грозным призраком! Он неустрашим, она это всегда знала! И Кри несколько приободрилась.
- Во всяком случае, нас не изгнали, - облегчённо вздохнул Фибах, - а стоило бы… Но я всё же попытаюсь сделать так, чтобы вам не пришлось в беседе с родителями довольствоваться обычным телефоном.
- Это вы о чём? - воинственно спросил Аксель. Ему, честно говоря, тоже было не по себе в тёмном кабинете, но вся эта сцена так попахивала ярмарочным балаганом, что скорее приводила в раздражение, чем пугала. Он уже успел насмотреться чудес похлеще! - Вы хотите сказать, что я буду говорить с папой и мамой через эту штуку? - И он ткнул пальцем в зеркало.
- Хорошо, что ты не назвал! - в ужасе заломил руки Фибах, при этом зорко наблюдая за производимым на детей впечатлением. - Только ОН смеет жить там и говорить оттуда! И хорошо, что ОН уже далеко от тебя… если далеко. Нет-нет, ты будешь говорить со своими близкими по суперсовременному видеофону, - добавил он обычным голосом. - Согласись, что это приятнее - не только слышать, но и видеть друг друга?
- Ещё бы! - с жаром воскликнул Аксель. Но, поглядев на Кри, понял, что если она сейчас покажется родителям, то для всех будет только хуже. Девочка всё ещё была бледна, как мел, и пугливо озиралась. "Ладно, - подумал Аксель, стиснув зубы и с ненавистью глядя на Фибаха, - я приведу её в чувство, а ты у меня сейчас почешешь в затылке, шут гороховый!"
- Да, кстати… - протянул мальчик с невинно-глуповатым видом, который мог обмануть профессора, но не Кри. - А если этот ваш дух такой грозный… почему вы с ним не поздоровались? Не сказали ему: "Добрый вечер"?
- Ах, вот что… - Фибах издал деланый смешок. - Молодец, заметил… Я сразу оценил твою сообразительность! Духам, мой мальчик, не желают того, чего у них нет и быть не может. У них нет ни здоровья, ни утра, ни дня, ни вечера. Их удел - вечная жизнь, и, равняя их со смертными, ты…
- А если у них нет здоровья, то, наверное, и желудка нету? Как же они могут пить чай? - перебил его Аксель. Он вовсе не желал, чтобы Фибах ввернул сейчас что-нибудь насчёт жуткой мести духов и опять напугал Кри. Та боязливо прислушивалась, но, когда её брат задал последний вопрос, изумлённо раскрыла глаза и с явным недоумением уставилась на профессора.
- И ещё… - продолжал Аксель, чей мозг лихорадочно работал. - Как это вы с вашим духом живёте порознь? Он что, поссорился с вами из-за чего-нибудь и попросил себе отдельный кабинет?
Фибах неприязненно скривился и несколько секунд соображал, что ответить. Аксель не сомневался, что очередная ложь будет вполне гладкой. Но этих нескольких секунд ему хватило, чтобы послать сестре выразительный взгляд и передать ей своё настроение. Уж такими были дети - да и взрослые - в семье Реннер: стоило обмануть их раз, и уже никакая чертовщина не могла заставить их поверить обманщику вторично. Увы - или, вернее, к счастью - профессор Фибах этого не знал.
- Ты общался с духом ещё живого человека, - мрачно начал он. - Когда это тело, - профессор взялся за лоб растопыренной пятернёй и рывком повернул голову к Кри, словно шея вдруг отказалась служить ему, - станет пищей могильных червей… - Кри отпрянула, но профессор сделал шаг к ней, и она забалансировала на кромке стола… - станет добычей червей, говорю я, тогда и вечный Этвас Безондерес утеряет смертные привычки и будет питаться светом звёзд. Ясно? - уточнил он у девочки, хотя вопрос задавал Аксель.
- Да, - пискнула Кри, отбежав ещё дальше в сторону. - Я хочу маму…
- Что же до последнего твоего вопроса, друг мой, - неутомимо продолжал Фибах, возводя глаза к потолку, - то истинный волшебник может не только раздвоиться, но и расчетвериться… рассыпаться на кусочки, как винегрет! Я знавал чародея, который давал сеансы одновременной игры в шахматы себе самому, и число игроков равнялось числу фигур на доске, а сама доска еле втиснулась между Большой и Малой Медведицами. Эта игра шла долго - три тысячи лет, зато дух-победитель стал в теле чародея главным и давал ему решающие советы… Я же, - резко подался он к Кри, и та опять отскочила, - я не имею времени на развлечения! Я должен неусыпно надзирать за всем, происходящим в этом замке, пока не вернётся мой друг и не снимет с меня тяжкое бремя! И мой дух помогает мне…
- Помогает следить за всеми? - деловито уточнил Аксель, слушавший профессора спокойно и внимательно. - Как именно?
- Об этом позже, - отрезал Фибах, - не будьте сразу так любопытны, молодые люди… Бездна притягивает, - ткнул он пальцем в угол комнаты, - и как бы ваша голова не закружилась! (Аксель поглядел в этот угол и увидел тёмный колодец.) Подадим лучше весточку вашим любящим родителям…
Он щёлкнул пальцами и спрыгнул со стола. А там, где он только что стоял, уже поблёскивал экраном огромный телевизор. Аксель впился в него взглядом. Да, так он и думал: проклятая серебристая морда под экраном! Но… но и волшебный аппарат, наверное, может показывать обычные вещи?
- Садитесь! - велел Фибах. Аксель и Кри попрыгали на пол и заняли места перед экраном. - Теперь наденьте это! - Он извлёк из воздуха два серебристых шлема с наушниками и короткими антеннами на макушке, так что дети вмиг стали похожи на лётчиков или космонавтов.
- А это обязательно? - вздохнул Аксель. - У меня голова болит…
- Понимаю, - хватая с потолка третий шлем, оскалился Фибах. - Беседа с духом - всегда потрясение… Но иначе будет плохо видно и слышно. Готовы?
- Да! - хором ответили брат с сестрой. Пока профессор давал команду серебристой морде под экраном, Аксель успел шепнуть Кри:
- Что бы я ни говорил, молчи и не вмешивайся!
- Как-как? - подался к нему Фибах. - Что ты сказал, мальчик?
- Между прочим, меня зовут Аксель. А сказал я, чтобы Кри не мешала мне говорить с родителями. Она обожает перебивать и поправлять. Верно, Кри?
- Не волнуйся, - надула губки Кри. - Неси, что хочешь, я и рта не раскрою…
Профессор тронул свои наушники, и в памяти Акселя вдруг всплыли его недавние слова: "ЧТОБЫЯНИГОВОРИЛМОЛЧИИНЕВМЕШИВАЙСЯ!" А затем эти слова вдруг загремели из шлема Фибаха, да так, что дети схватились за уши. Словно в миллиметре от их барабанных перепонок взлетал реактивный самолёт!
- Виноват… Не отрегулировал… - Фибах что-то подкрутил у себя в шлеме и подмигнул Акселю. - Разумное предупреждение! У нашей малютки Кри о-очень длинный язычок… Ну-с, поехали!
Экран ожил, и Аксель увидел большую гостиную квартиры Реннеров. Увидел так, словно смотрел из телевизора, который стоял в углу этой гостиной, между окном и пальмой в большом горшке. Он вопросительно глянул на Фибаха, и тот кивнул:
- Да-да, я включил ваш домашний телевизор на полную мощность, и если кто-то дома, то он уже…
Но договорить профессор не успел. С экрана донёсся отчаянный крик и звон разбитой посуды. Аксель повернул голову и увидел маму. Фрау Ренате, белая как мел, прижимала к губам кухонное полотенце и медленно оседала на стул перед своим "Панасоником", а у её ног валялись осколки разбитой чашки.
- Мама! Это я! Это мы! Мы живы и здоровы! Не бойся! - отчаянно закричал Аксель, рванувшись к экрану. Фибах еле успел поймать его за локоть, иначе мальчик прижался бы лицом к телевизору. Кри тоже кричала что-то неразборчивое, но её профессор успел вовремя приморозить к стулу специальным заклятием.
- Где вы?.. Что с вами?.. Что у вас на головах?.. - еле вымолвила наконец фрау Ренате, не двигаясь.
Аксель торопливо начал рассказывать, сам чувствуя, что с каждой новой фразой его история звучит всё более дико и бессвязно. Наконец, когда он дошёл до пещеры и прыгообмена, то вконец запутался, объясняя, что это такое, и тогда Фибах, солидно кашлянув, решил вмешаться.