- Верно, - кивнул Голдштейн, - поэтому есть другой путь: создать неправительственную организацию, поставив во главе ее популярного лидера. Эта организация начнет собирать добровольцев. Да они уже собраны, собственно, - продолжил Голдштейн. - Тогда король Финве юридически будет не при чем. Он может сделать вид, что не знал об этой организации, может даже погневаться для виду… когда войска погрузятся на корабли и уйдут.
- Эта идея мне больше нравится, - улыбнулся король. - Но что делать, если король Ингве прикажет мне наказать этого попо… пупу… лярного лидера?
- Вряд ли в ваших законах предусмотрена ответственность за создание неправительственных вооруженных формирований, - сказал Голдштейн. - Ну, в конце концов, посадите его в тюрьму месяца на два, а потом выпустите за примерное поведение. А мы ему в камеру телевизор с видеомагнитофоном поставим, чтобы не скучал, диван мягкий, ну там, холодильник, бар… В общем, придумаем что-нибудь.
- Да, нам действительно есть чему у вас поучиться, - усмехнулся Феанор.
- Итак, решено. Создаем неправительственную организацию, - сказал король. - Да, кстати, а как она будет называться?
- Да как угодно, - пожал плечами Голдштейн. - "Альфа - 66", "Лига освобождения Эрессэа", "Эльфийский джихад", "Белериандская республиканская армия"… Какая, нафиг, разница?
- Пусть лучше это будет рыцарский орден, - подал идею Левин. - Раз уж мы решили организовать крестовый поход.
- А какие вообще бывают названия у этих орденов? - спросил Феанор.
- Ну… Орден Храма, Мальтийский орден, Тевтонский орден…
- Знаю, - сказала Селестиэль. - Мы назовем его… Тефлонский орден! Лугарев закрыл лицо руками, изо всех сил пытаясь сдержать смех, но не смог, и издал нечленораздельный звук, напоминающий хрюканье поросенка. К счастью, все были так захвачены идеей создания рыцарского ордена, что никто не обратил на него внимания.
- Гм… А почему бы и нет? Не менее глупо, чем все остальные названия, - пробормотал Левин.
- Звучит хорошо, - одобрил Гил-Гэлад, - Но что это означает?
- Это - страшная тайна, - улыбнулась Селестиэль. - Ты все узнаешь в свое время.
- О'кэй. Теперь нужен герб ордена, знамя и Великий Магистр, - напомнил Голдштейн.
- Герб и знамя предоставьте мне, - сказала Селестиэль. - Насчет Магистра… Полагаю, им должен стать Феанор.
- Не забывай, что Великому Магистру светит отсидка, - напомнил Лугарев. - Тут нужен, скорее, зицпредседатель Фунт. А Феанор может стать его советником или же командующим.
- Советником, - вмешался Феанор. - А на роль командующего есть другой достойный принц, помоложе, но с опытом взаимодействия с людьми, и более восприимчивый к новому. Я говорю о тебе, Эрейнион.
- Почту за честь, - Гил-Гэлад встал и поклонился.
- Я согласен быть Великим Магистром, - промямлил набитым ртом Бэнкс. - Если мне в камеру поставят видак и холодильник. Давно мечтаю отдохнуть от тещи.
На выходе из тронного зала Голдштейн окликнул Лугарева:
- Погоди, Игорь.
- Ну что?
- Ребята о тебе беспокоятся, - негромко сказал Голдштейн. - У тебя тут все в порядке? Помощь не требуется?
- Да нет, все нормально. Ты лучше скажи, почему вы не используете против Моргота аэрокосмические истребители?
- Какое там! - отмахнулся Голдштейн. - Оба авианосца уже отправились на Максеедсо. Там такая каша заваривается… Боюсь, что дальше может стать еще хуже. Мы уже ощущаем нехватку андроидных тел.
Все резервы уходят на Максеедсо.
- Что, такие большие потери?
- Таких потерь давно уже не было, Игорек, - мрачно проворчал Голдштейн. - Да вот… Мартин тебе тут игрушку прислал, - Голдштейн вытащил из сумки, висевшей на плече, яркую коробку, завернутую в полупрозрачный полиэтиленовый пакет. - Чтобы ты тут по ночам не скучал… Лугарев взглянул на картинку и хмыкнул:
- Мартин в своем репертуаре, как обычно. После обеда заседание продолжилось, на нем обсуждались конкретные вопросы. Оно затянулось до позднего вечера. Лугарев вернулся в башню, где размещалась команда, уже в сумерках.
Селестиэль не присутствовала на второй части совещания. Она вместе с матерью шила знамя для нового Ордена. Нужно было еще придумать всю геральдику, раскроить и скомпоновать ее. К тому же, швейной машинки у них, разумеется, не было. Селестиэль и Мириэль провозились со знаменем до глубокой ночи. Наконец Мириэль закрепила и оборвала последнюю нитку, облегченно вздохнула и сказала:
- Ну-ка, дочка, развернем его, да посмотрим. Они прикрепили знамя к стене, чтобы полюбоваться своей работой.
- Темновато здесь, - сказала Селестиэль. - У Игоря есть фонарь. Я сейчас принесу. Комната, освещенная несколькими свечами, действительно была темновата. Электростанция еще не была восстановлена после землетрясения. Селестиэль проскользнула по темному коридору, огибавшему башню, миновала несколько дверей и остановилась перед спальней Лугарева. Из-за двери доносилось легкое похрапывание. Даже перевоплотишись в эльфа, ее приятель был не дурак поспать. "Придавить харю", - вспомнила она выражение Лугарева и улыбнулась. Она осторожно открыла дверь и бесшумно вошла. Фонарь лежал у Лугарева в рюкзаке под кроватью. Селестиэль неплохо различала в темноте очертания предметов, не говоря уже о живых существах, которых она прекрасно видела в инфракрасных лучах. Она подошла к кровати и вдруг остолбенела от удивления. Рядом с Лугаревым лежала женщина. Селестиэль не видела ее лица, только длинные темные волосы, разметавшиеся по подушке, да очертания тела под легким одеялом. Она даже задохнулась от возмущения и обиды. Зрелище этого стройного теплого тела, лежащего рядом с тем, кто так прочно вошел в ее жизнь за последние месяцы, совершенно вывело ее из душевного равновесия. Она даже не обратила внимания на несколько необычный тепловой фон этой женщины. "Кто она?", - Селестиэль даже не могла предположить. Игорь все время был на виду, возле нее, да и времени на женщин у него быть не могло - слишком уж много было событий за последнее время. Лугарев перевернулся во сне с бока на спину и блаженно причмокнул губами. Лицо у него было до неприличия счастливое, и именно это окончательно взбесило Селестиэль. "Может быть, я и сама частично виновата в этом, - подумала она. - Но как он смеет?! Как он мог привести ее прямо сюда?! Неужели он думает, что я стерплю такое унижение?!" Женская логика в сочетании с сильным характером и средневековыми обычаями - комбинация крайне опасная. Рука Селестиэль сама собой потянулась к поясу, нащупывая рукоять кинжала. Длинное узкое лезвие блеснуло во мраке, отразив пробившийся в окно лунный луч. Она не понимала, что делает, но не могла остановиться. Перегнувшись через Лугарева - даже сейчас она и в мыслях не могла причинить ему какой-либо вред - она размахнулась и всадила кинжал точно под левую лопатку соперницы. И тут же Селестиэль поняла, что что-то пошло не так. Лезвие провалилось в тело без малейшего сопротивления, лишь пробив одеяло и кожу, и тут же послышался свист выходящего воздуха. Женская фигура под одеялом начала быстро съеживаться и опадать. Селестиэль ошарашенно стояла над кроватью с кинжалом в руке, не понимая, что происходит. Лугарев почувствовал движение рядом с собой, тотчас же проснулся и не менее ошарашенно выкатил глаза на Селестиэль, стоящую над ним с кинжалом в руке.
- Селест, что с тобой? - недоуменно спросил он.
- К-кто это? - запинаясь, спросила она. Лугарев, все еще не понимая, в чем дело, перевел взгляд с кинжала на лежащую рядом сплющенную фигуру, и вдруг схватился за голову.
- Ты что? - спросил он, не зная, ругаться ему или смеяться, - Ты что, проткнула ее? Это же любимая резиновая баба Мартина Бейли!
Заказная модель с электроподогревом от батарейки! Она же пятьсот долларов стоит!
- Ре-зиновая… ба-ба? - пролепетала Селестиэль, роняя на пол кинжал. - Но… зачем?
- А ты как думаешь, зачем? Только тут до нее дошло, в каком глупом положении она оказалась.
Селестиэль опустилась на кровать, закрыла лицо руками и закатилась истерическим смехом.
- Надо же…, - пробулькала она. - Резиновая кукла! А я-то… Лугарев сел в кровати и обнял ее за трясущиеся от хохота плечи.
- Ничего, солнышко, все в порядке, - выдавил он сквозь приступ смеха. - Я тебе потом резиновые рога куплю. Или пластмассовые… Селестиэль вдруг вскочила и опрометью бросилась вон из комнаты.
- Селест, куда ты? - Лугарев отшвырнул одеяло и выбежал в коридор следом за ней. Но в коридоре ее уже не было, зато он столкнулся с Голдштейном, выглянувшим из двери своей спальни.
- Что случилось, Игорек? - спросил Голдштейн. - Не поздновато ли играть в корриду?
- Дай слово, что никогда никому не скажешь.
- Честное пионерское, - ответил Голдштейн. - Адвокатское или шпионское не даю, сам понимаешь. Лугарев шепотом поведал ему о происшествии. Голдштейн молча схватился за живот и сполз по косяку на пол.
- Веселые вы ребята…, - выговорил он. - А я-то думал! Она вылетела из двери с таким видом, как будто ты, наконец, сделал ей непристойное предложение, от которого она не смогла отказаться…
Следующим утром, двадцать пятого августа, все ответственные лица вновь собрались в тронном зале королевского дворца в Тирионе, чтобы закончить решение оставшихся организационных вопросов. Все ждали Селестиэль с обещанным знаменем, но она что-то задерживалась.
- Куда же запропастилась твоя подружка, Игорек? - спросил Лугарева сидевший справа Голдштейн. - Не иначе, как отсыпается после ночной корриды…