Что-то ухнуло внутри меня, я смотрела, как завороженная, не в силах тронуться с места. Когда я заметила, что он наблюдает за мной с легким беспокойством, я сказала первое, что пришло мне в голову.
- Шрам на твоей руке - тролль?
Он посмотрел на руку и покачал головой.
- Нет, не этот. А вот этот тролля. - Он коснулся плеча так, словно оно еще болело, и тогда я вспомнила, что он не пользовался этой рукой весь вечер. На рукаве рубашки виднелась прореха, неловко заштопанная и перепачканная кровью, частично отмытой. - Три дня бешеной скачки. - Мы помолчали. Я управилась с мясом. - Ты знаешь троллей?
- Тролли убили Феналу. Я была у них, - сказала я.
- Где это?
- Очень далеко. На севере Рхауна Диса - с другой стороны Гор.
- Ты в одиночку перешла через Горы?
- Нет, я была не одна, когда выехала. - Он поднял одну бровь и взглянул с явным интересом. Благодарная, я рассказала ему, как переходила через Горы. Кое-что насмешило его, раз или два он сделал невозмутимое замечание, которое заставило меня покатиться с хохоту. Сзади меня пивная наполнялась селянами, парами сидра и гулом, но отдаленные от центра, мы продолжали говорить о Горах, купцах, торговом пути через Перевал в южные земли.
Вдруг Волк, которому была видна бочка и толпа вокруг нее, перебил меня в тот момент, когда я о чем-то говорила.
- Мадмуазель, - произнес он тихо. - Через минуту там начнется драка. Когда я скажу, иди быстро наверх и оставайся в комнате. Открывай только мне или Барлачу. Ясно?
- Я умею владеть ножом, - сказала я. Но он выглядел так, как мужчина, которого нельзя переубедить.
- Битва, хотя бы и с троллями, это одно. Пьяная ссора - совсем другое. - Он перевел взгляд на меня. - Все. Теперь иди. Быстро. - Он поднялся с места, даже не взглянув, повиновалась ли я, и спокойно направился в толпу возле бочки. Воцарилось молчание, в котором я услышала голос Барлача.
- Отойди от меня, свиное рыло, - произнес он отчетливо.
- Убери от нее грязные руки, - ответил хриплый бас Аминерца. - Или я сделаю тебя.
- Что тебе за дело, братец? - резко взвизгнула хозяйка. - Кто дал тебе право лезть в мои дела?
- Молчи, женщина, - отрезал Аминерец. - Убери свои руки, городской выродок. Иначе, я сделаю тебя.
Волк уже подходил к ним, готовясь вмешаться в дискуссию, когда мужчина в дверях крикнул:
- Оборотень!
Волк застыл. Мое сердце стало липко биться. Я уже однажды видела, как меняются очертания, но в тот раз Миротворцы прибыли быстро, и кровь не пролилась. Здесь же возможно…
- Где оборотень? - спросил кто-то. - Где?
- Здесь! В черной тунике!
Поверх голов мне были видны обтянутые черным узкие плечи Волка. В этот момент крестьянин рядом с ним положил на него руки. Толпа подалась назад, и я увидела, что Барлач бросился на помощь другу. Кто-то хватил его по голове кружкой с сидром, он упал, а мужчина в дверях крикнул:
- Убейте грязного оборотня!
- Он не оборотень, - запротестовала хозяйка. - Я знаю его, все знают!
- На нем отметины, - сказал мужчина. Хотя у самого на щеке было родимое пятно размером с лошадиную подкову, а взгляд блуждал, дикий и горящий. Послышался треск лопнувшей ткани, кто-то выругался, толпа вновь расступилась, Волк покорно стоял в руках своих захватчиков, его рубашка и туника были порваны на талии. Каждый знает отметины оборотня: густые волосы на спине и отсутствие их на груди, неровные зубы и крупные соски на брюхе, как у волка. Они не стали считать его зубы. Я увидела причину его прозвища, и холодная волна ужаса окатила меня до пят.
- Убейте нечистого зверя! - закричал один, и все подхватили его крик. Мне следовало уйти, но я, дрожа, продолжала стоять там, где стояла. Я оставила мою юную питомицу с оборотнем-соколом в Горах. Но птица есть птица. Волк пожирает людей. О них рассказывали истории, особенно на севере, ближе к родине волков; все, что я слышала, прыгало в моей голове. И я чуть не разделила комнату с таким…
- Повесить скотину! - взвизгнул кто-то. Мужчина, кричавший про оборотня куда-то исчез. Я встала, незаметно пробралась к двери, через нее бегом по коридору, поднялась по лестнице и влетела в комнату. Мать кобылиц, какое спасение! Я могла бы быть разорвана на части, пока спала!
Потом чувства смешались. С одной стороны, с моих глаз спала пелена - быть растерзанной зверем; но, с другой стороны, он приказал мне уйти, когда начиналась драка. Не стараясь найти оправдания своим действиям, я вернулась к двери и открыла ее. Снизу явственно слышался гул напичканных сидром голосов, споривших по поводу того, что с ним делать. Они не могли его повесить потому, что корова Грума съела веревку. Они не могли сжечь его из-за боязни, что загорится соломенная крыша, и огонь перекинется на их дома. Если воспользоваться ножом, то каждый знает, что он должен быть с серебряным клинком.
Наконец, кто-то предложил его утопить, и они все ухватились за это. Надежда вспыхнула во мне. Они должны были прежде открыть ворота, чтобы затем спуститься к реке. В том состоянии, в котором они пребывали, они, наверняка бы забыли их запереть. Громкими возгласами они подтвердили свое решение, и я поспешно втиснула мыльницу и полотняное полотенце в переметную сумку. Тяжелый кожаный плащ Волка, его капюшон и их тюки, было ли это все?
В темноте конюшни Дестер фыркнул на меня и ткнулся теплой мордой в мою ладонь. В любое другое время я разразилась бы проклятиями во Внешнюю тьму в адрес того конюха, который надел на Дестера торбу, даже не разнуздав его. Теперь я только молилась, что на всех четырех конях оказались уздечки, почти плакала от облегчения, что нашла их так. Могло быть чертовски трудно второпях взнуздать чужую лошадь. Я сразу же узнала их коней, вороного, на котором ехал Волк и гнедую, разбитую на ноги лошадку Барлача, которая норовила меня укусить, когда я нахлобучивала седло ей на спину. Дрожавшими пальцами я затянула подпруги; вьючная лошадь, мой подарок от Финиста Сокола, сонно взбрыкнула и попыталась вырваться, но я утихомирила ее ударом под ребра. Собрав в руку четыре повода я вывела коней во двор.
Когда я вошла в арку, толпа селян валила по улице. Они, видно, водили его по домам в поисках веревок, и когда он проходил мимо, я видела в лунном свете грубые узлы и петли на его руках. Я не могу сказать, заметил ли он меня, но это не так важно. Пока они шумно сражались с воротами, я вывела лошадей наружу и привязала их перед гостиницей.
Пивная опустела. Хозяйка всхлипывала на кухне, Барлач лежал на полу в общей комнате среди останков погрома, сидр темнел в его волосах. Я потрясла его, но он не подавал признаков жизни, тогда я схватилась за край оранжевой туники и потащила. Он перекатился на спину безвольно и необыкновенно тяжело. О, мать кобылиц, молила я, пусть только туника выдержит, он нравился мне несмотря на то, что тогда говорил, и к тому же он друг Волка.
Туника держала, пока я тащила его через порог и с горем пополам вниз по ступеням туда, где храпели испуганные кони. Я выбрала для своей цели мою вьючную лошадь; что-то придало мне силы перекинуть его через седло, пока лошадь не шарахнулась в сторону. Потом я привязала его свободными ремнями своих переметных сум, и села на Дестера, сжав в руке четыре повода. Ворота в конце безлюдной улицы стояли широко открытыми. Я рванула поводья животных и коленями направила Дестера между столбами.
Мы перешли на легкий галоп. Внизу с правой стороны группа людей кричала и бултыхалась в освещенной лунным светом реке. Свободной рукой я вытащила меч, издала боевой клич, и мы устремились вниз на гоготавших крестьян, как армия - четыре животных, один полубезумный человек и веселое военное сумасшествие. Большинство Аминерцев пустилось врассыпную, оставив что-то темное в реке. Я выпустила поводья, двое лошадей тут же рванулись прочь, исходя криком, по вороной конь Волка остался и разогнал последних Аминерцев, которые тщетно пытались подняться на ноги. Я остановила Дестера по пояс в воде и спешилась.
Он уже не сопротивлялся, неподвижно лежа в футе под водой. Я добралась до него, пытаясь приноровиться к руке или плечу, когда, к величайшему моему изумлению, вороной конь Волка бросил преследовать крестьян, вошел в реку, изогнул шею, осторожно захватил зубами тунику хозяина и потащил. Я подхватила безвольное тело, когда оно всплыло на поверхность, мокрое в лунном свете, и подтянула концы связывавших его веревок к своему седлу. Не было времени рассматривать его теперь: крестьяне, увидев, что грозная армия состояла из одного человека и трех получивших свободу коней, начали возвращаться. Я крикнула и взмахнула мечом, при этом направила голову Дестера к дороге и, что было сил, ударила его по ребрам. Остальные кони, увидев его бегущим, припустились следом, и мы помчались по дороге, как на Большой Охоте.
В миле от деревни я в первый раз заметила воронов. Горячка побега прошла, мы ехали легким галопом, так что у меня было время оглядеться. Три птицы кружили подле нас, закрывая крыльями луну, вполне обыкновенные черные вороны. Я немного удивилась, что в этот час делают здесь эти птицы, но тут же мое внимание отвлеклось на Волка, который пошевелился у меня на коленях. Я коснулась его руки, собираясь сказать что-нибудь успокаивающее, но под кончиками мокрых пальцев ощутила холодную и влажную кожу. И снова мир закружился и стал тьмой вокруг меня.
Я стояла лицом к мужчине, который, даже сидя, казался очень высоким, и который рассматривал меня пронизывающим взглядом из-под широких полей своей шляпы. Драгоценные камни свисали бахромой по ее краям, отражая свет короны из свечей, которая охватывала мою голову. Медленный голос говорил, и я чувствовала, что отвечаю.