- Куколка, - позвал рыжеголовый. Она остановилась и тяжеловесно обернулась, вглядываясь в свет фонаря. Рыжеголовый отдал поводья мужчине, которого назвал Волком. - Ты помнишь, меня, куколка? Сама ты нисколько не изменилась, если только к лучшему. Узнаю твой голос по тем словам, которые слышал.
- Барлач! - воскликнула она. - Это действительно ты?
- Да, я. Неужто ты забыла меня так скоро? Нет, не здесь, ты потрясешь папусю. У тебя нет комнаты для папуси, куколка?
Она бросила быстрый взгляд позади него на мужчину по имени Волк.
Тот присел в шутливом реверансе.
- Есть отличная комната, теперь она освободилась. Две кровати, и на обеих чистые простыни. Идем, посмотришь, - сказала она рыжеголовому и взялась за ручку двери. Барлач подошел к мужчине по имени Волк, который еще держал поводья обоих коней.
- Ну? - сказал он. - Я уже устроился… Будешь с нами? - спросил он меня.
Я молча посмотрела на него. Конечно же, я знала ответ. Любой член Ордена, гласили правила, если он по своей воле и сознательно разделит комнату, кровать или одеяло с мужчиной, будет отлучен от церкви, пока соответствующее искупление… Я взглянула на мужчину с поводьями, он откинул капюшон и улыбнулся мне. При свете фонаря его лицо было белым и замечательно очерченным, а его смеющиеся глаза вытягивали из меня сердце. Опьяненная, я улыбнулась в ответ и кивнула.
- Отлично, - сказал рыжеголовый. - Тогда присмотрим за лошадьми.
Я спешилась и ввела Дестера вместе с вьючной лошадью в конюшню, раздумывая, не сошла ли я с ума. Я была вполне разумна, когда въезжала в арку, а сейчас я, Тала, воин Ордена Луны, присягнувшая оставаться девственной и избегать общества мужчин, была готова жить с ними в одной комнате. Я поставила лошадей в стойла, которые указал мне конюх и отвязала переметные сумы от седла Дестера. В них было достаточно денег, чтобы уплатить за постой в гостинице.
- Ну, дружок, - сказал мужчина со странным прозвищем Волк. Я обернулась, он смотрел на меня тем же тревожащим взглядом. Я направилась к двери и поскользнулась на пучке гнилой соломы. Волк быстро вытянул руку, чтобы не дать мне упасть, и от его прикосновения все в мире закружилось и потемнело вокруг меня.
Я лежала без сил на какой-то постели, вокруг меня столпились фигуры в капюшонах, их лица невидимы и непроницаемы в свете паукообразной лампы, которая тускло мерцала на краю деревянной чаши перед моим лицом. Я должна была либо выпить, либо отказаться от горчайшего напитка в ней. Я поднимаю руку, чтобы оттолкнуть ее, безуспешно, и судорога сжимает мое горло, когда я вижу свою ладонь. Не широкую, четырехпалую, с короткими ногтями, но длинную и узкую, с заостренными лунками и шрамом через суставы.
- Осторожно, - сказал мужчина по прозвищу Волк. - Как давно ты не ел?
Я отстранилась от него. Видение прекратилось, но не паника, и я дрожала.
- Все в порядке, - промямлила я. - Немного закружилась голова. Мне нужно выпить.
Мы молча вышли во двор, я со своими суматошными мыслями. Нас учили, что подобные видения наполнены тайным смыслом, но о чем могло говорить мне это?..
Комната оказалась приличной, хотя и не настолько, как описывала хозяйка; она стояла рядом и настаивала на том, что сам Король западных земель отдыхает в ней, когда посещает их края.
- Господин Узурпатор? - спросил Барлач. - Весьма похоже, куколка. Волк, нужно три монеты. Если мы заплатим две, а юнец одну…
- Я заплачу полторы, - уточнила я.
- Волк займет большую кровать, - сказал Барлач. - Он никогда не поместится на этой. Даешь деньги?
- Пожалуйста, - сказала я в замешательстве. - Я не могу…
- Честь по чести, - заспорил Барлач. - Если ты хочешь получить другую постель, можешь…
- Барлач, - спокойно сказал Волк. Рыжеголовый оглянулся на него со словами: "О, ну хорошо", - и принял моих полторы монеты. Хозяйка, получив плату, взглянула с вожделением на Барлача и, пыхтя, двинулась вниз по лестнице. Я бросила сумки на маленькую кровать и огляделась. Кувшин с водой и таз стояли между постелями.
- Пива перед ужином, Барлач? - спросил Волк. Он сбросил плащ и стоял, облаченный в черное. Единственная тяжелая складка распахнулась, когда он поворачивал голову, и его глаза побелели под темными бровями.
- Я жажду, как раскаленное жерло, - сказал Барлач. Волк обернулся ко мне, изогнув одну бровь. Я помотала головой.
- Сначала вымоюсь. Потом спущусь к вам, - объяснила я.
Когда они выходили, я впервые оценила их рост. Барлач был ниже меня дюймов на шесть, что составляло не больше пяти футов и трех дюймов, но шире и массивнее, как говорится, крепче сшит; Волк был на фут выше друга и самый худой мужчина из всех, кого я когда-либо видела. Они являли собой странную пару.
Когда дверь за ними закрылась, я повернулась к тазу и кувшину, не уставая удивляться тому, что делала. Неужели я, в самом деле, спятила? Теперь я была отлучена от церкви; первый лунный свет убьет меня. Я не должна была больше молиться Госпоже - мне следовало упасть на колени, дрожа и плача, умолять Главную Звезду вступиться за меня… Вместо этого, я спокойно смыла пыль с лица, размышляя над тем, что бы сказал высокий мужчина с лучистым взглядом, если бы узнал, что я девушка. И что бы он потом сделал.
Я взглянула на дверь. Плотно закрыта. Я вся была перепачкана пылью, поэтому решила рискнуть и вымыться. Я сняла мягкую тунику, затем, бросив еще один взгляд на дверь, рубашку и холщовые трусики, которые были под ней. Холодная вода заструилась блаженством по горлу и плечам; я дотянулась до мыла и принялась смывать остатки пыли.
Я закончила, ополоснулась, и подумала о полотенце, когда торопливые шаги послышались из коридора. Я пыталась ухватиться за край полотняной ткани в тот момент, когда дверь распахнулась.
- Волк, у тебя есть… - начал рыжеголовый и поперхнулся. Он уставился на меня, вбирая то, что видел, затем шагнул внутрь. Я почувствовала, как краска стыда заливает мои лицо и плечи; беспомощная, я стала смотреть на него, почти гипнотизируя.
- О боги, - сказал он, закрывая за собой дверь. - Теперь плохи твои дела, моя прелесть. Волк давал клятву, он не может быть тебе полезен. Почему бы тебе не сделать этого со мной?
Я никогда не видела подобного выражения. Обернув концы полотенца вокруг себя, я с трудом пролепетала:
- Пожалуйста - ничего такого! Я не буду - я не должна…
- Или ты собиралась зарезать его ночью? - он пристально посмотрел на меня, нахмурив брови. Затем его морщины разгладились, и вернулось прежнее, более пугающее выражение. - Нет, ты не могла. Иди сюда, - попытался он уговорить меня, делая шаг вперед. Я отступила, хотя мои колени грозили подкоситься. Безоружная и полуобнаженная, я была охвачена паникой.
Вновь шаги по коридору, легкие и быстрые. Дверь отворилась, и появился Волк. Он мельком взглянул на меня, потом на Барлача, затем снова на меня; сдвинув брови, он зашел в комнату и закрыл дверь. Ужас сменился отчаянием. Я ошиблась в нем, здесь был мой конец; насилие, позор, и за ними падение на вертикальный меч.
Потом его взгляд прояснился. Мелькнуло понимание. Он взял Барлача за плечо и повернул его лицом к двери.
- Извольте одеться, мадмуазель, - произнес он спокойно. Сердце билось, колени дрожали, но я вытерлась и повиновалась, борясь с прилипавшим полотном и заскорузлой от пыли шерстью. Наконец, я сказала:
- Все. Можете повернуться.
Мой голос звучал жалко даже в моих собственных ушах. Он выпустил Барлача и встал ко мне лицом. Я ощутила, как снова стала пунцовой.
- Я буду ночевать в конюшне, - бросил он грубо и направился к своим тюкам. - Будет лучше, если завтра ты уедешь раньше нас. Я не спрашиваю твоего имени, чтобы оно не дошло до ушей твоих настоятелей.
Меня шокировал его тон, но он не мог выдерживать его долго, да и его глаза жили другой жизнью. Я уже утратила все приличия, что могло быть больше?
- Я поеду с тобой, - выпалила я. Он посмотрел на меня, его лицо было по-прежнему безучастным. Барлач издал противный смешок.
- Я же говорил тебе, дорогая, Волк без пользы для тебя. Давай сделаем это со мной.
Волк бросил сумки и влепил ему затрещину. Барлач отлетел к двери, утирая рот и озираясь с испугом. Волк обернулся ко мне с тем же безразличным видом.
- Мы не для таких, как ты. Я… я под следствием по делу сношения с Тьмой, Барлач… - Он запнулся и бросил взгляд на рыжеголового, тот усмехнулся неодобрительно.
- Ты бы видел деревню, в которой мы прожили шесть месяцев, - сказала я.
- Твоя покровительница умерла? - спросил он чуть мягче. Я кивнула. Снова возникла пауза. Барлач поднялся на ноги.
- Надоело, пойдем поедим, - проворчал он. - Я голоден.
Волк перевел взгляд на него, потом на меня.
- Ладно, - сказал он. - Пойдем.
Я была рада подчиниться. Я могла поспорить утром. Барлач осмотрел меня с ног до головы и фыркнул язвительно.
- Их, по крайней мере, хорошо одевают, - сказал он.
Мы ели на одном конце длинного стола в общей комнате. Кругом было душно и шумно, все скамьи были заняты крестьянами Аминера, но груды пустых мисок говорили о том, что кое-кто успел основательно покушать. Барлач отлучился ненадолго помочь хозяйке нацедить сидр из объемистого бочонка в углу. Но судя по звукам, которые доходили до нас, он больше мешал. Мы с Волком, сидя на разных краях стола, закусывали тушеным мясом с толстыми ломтями хлеба. Волк закончил первым и принялся рассматривать свои руки, сминая хлебный катышек. Они были такими же белыми, как его лицо, длинными и узкими, с острыми отточенными ногтями, а когда он потянулся за кружкой с сидром, я увидела неровный шрам через суставы.