- Из Уланов. Есть еще ала-Уланы - как раз эти и будут бороться за торквесы. Получи слово с каждого - и можно считать, что дело сделано.
- По-моему, это разумно, - кивнул Кедрин. - Мы позволим им унести убитых и вернуться в Белтреван без всяких препятствий. Взамен они обещают не предпринимать нападений ни на одну крепость…
Он умолк. Мысль, неожиданно возникшая у него в голове, мгновенно обрела форму, и слова выстроились сами собой.
- И еще одно: войну развязал слуга Эшера. Если Народ лесов вернется домой, затаив огонь ненависти, мощь Эшера окрепнет, это несомненно. Пусть уходят с миром, убежденные в нашей доброй воле. Это поколеблет Его власть.
- Поддерживаю, - в голосе Бедира слышалось уважение.
- И я, - откликнулся Рикол.
- Что тут можно сказать, - медленно выговорил Ярл, - в этом есть смысл. У тебя мудрая голова, Кедрин.
- Правитель Усть-Галича, - обратился к нему Дарр. - Каково твое мнение?
Хаттим выдержал многозначительную паузу.
- Кажется, я в меньшинстве - так какая разница, что я скажу? Но все-таки… да, я согласен.
- И я, - объявил Дарр. - За продолжение войны пришлось бы заплатить слишком дорогой ценой. Я очень рад, что принц Тамура показал нам, как избежать кровопролития. Благодарю тебя, Кедрин.
Кедрин склонил голову. Он сам себе удивлялся. Кажется, лишь несколько мгновений назад он вошел в эту палату. Все, что у него было - это убежденность, что решить дело миром лучше, чем добиваться новых побед, и смутное представление о том, как можно этого достичь. Но едва заговорив, он почувствовал спокойствие и уверенность. Он знал, что поступает правильно. За ним стояли не только люди, которые могут погибнуть в сражениях, но и единство Королевств. Откуда-то появилась решимость, и нужные слова сами приходили на ум. Он понял, что стал взрослым. Он уже не был тем юношей, который впервые отправлялся на войну с варварами и рвался в бой, мечтая о боевой славе. Кедрин вспомнил, как Грания и Уинетт объединили его разум со своим, чтобы разрушить чары Посланца. Может быть, в тот момент какая-то часть способностей Грании перешла к нему? У Сестры был дар предсказывать будущее по событиям настоящего. И уверенность, какую он чувствовал, прежде была ему незнакома.
- В таком случае пошлем весть, - донеслись до него слова Дарра, - и будем готовиться к встрече. Прошу сообщить войскам и отдать соответствующие приказания. А ты, Браннок… вероятно, ты больше всех подходишь, чтобы познакомить с нашими предложениями Народ лесов.
Послышались тихие голоса, выражавшие согласие, и поскрипывание стульев. Кедрин встал. Он чувствовал, что Браннок стоит совсем близко. Потом ему на плечо легла рука, и он услышал голос отца:
- Проводить тебя в твои покои?
- Я хочу поговорить с Уинетт, - ответил Кедрин.
- Она осматривает раненых. Подождешь ее в саду?
Кедрин кивнул. Отец взял его под руку и повел в коридор.
Внутренние переходы Высокой Крепости представляли собой настоящий лабиринт. Кедрин уверенно шел рядом с отцом, и если бы не повязка на глазах, никому бы не пришло в голову, что юноша слеп. Лишь перед лестницами Бедир склонялся к нему и шепотом предупреждал.
Они прошли во внутренний дворик больницы. Набросив на плечи Кедрину плащ, Бедир оставил сына в саду и обещал вернуться, когда сообщит своим воинам о предстоящих переговорах.
Прохладный ветерок перебирал волосы юноши. Кедрин догадывался, что они уже отросли до плеч. Зима уже не за горами… Со стороны Идре тянуло запахом сырости. Интересно, долго ли осталось до снегопада? Где-то стучали молотки каменщиков, глухо раздавалась мерная поступь - наверно, смена караула. Время от времени ветер доносил последние птичьи трели. От клумб и грядок с целебными травами исходил запах влажной земли: в преддверии холодов растения уже выкопали. Похоже, слепота обострила его обоняние и слух. Кедрин сосредоточился, пытаясь определить, что за вещи он мог бы увидеть, имей такую возможность. Он понял, что Уинетт здесь, прежде чем она подошла и заговорила. Он услышал, как скрипнул заиндевевший песок, и уловил легкий запах целебных трав, солнца и свежести.
- Бедир рассказал, как ты выступал на совете, - сказала Сестра, и в ее голосе звучало восхищение. - Я так рада.
Его руки сами потянулись к ней. Их ладони мягко соприкоснулись, Кедрин с трепетом сжал ее пальцы и почувствовал, что она опускается рядом на скамейку.
- Я вспомнил, что сделала Грания, - красноречие вдруг оставило его. - И понял… что должен сказать то, что сказал. Как будто она каким-то образом говорила со мной. Может быть, это звучит глупо… но я не могу объяснить лучше.
Он почувствовал, что пальцы Уинетт крепче сжали его руку, и понял, что она взволнована, хотя ее голос по-прежнему звучал ровно:
- Это вовсе не глупо. Расскажи подробнее… расскажи, что ты почувствовал.
Кедрин передернул плечами и сжал губы. У него никогда не получалось описывать свои переживания.
- Я вспомнил, как она погибла. Она знала, что это будет стоить ей жизни - но сделала то, что считала необходимым. А я… просто сижу и жалуюсь на судьбу. И мне пришло в голову, что я должен понять, на каких условиях может быть заключен мир. Убедить правителей отказаться от расправы над Народом лесов. Потому что я знал - хотя и не мог объяснить почему, - что это лучший путь для всех нас. Это были не слова; я не слышал ее голоса… но казалось, что какая-то часть ее - со мной.
- Такое возможно, - тихо сказала Уинетт. - Возможно, часть ее разума действительно осталась с тобой.
- Но Вы тоже участвовали в этом. И ни о чем таком не говорили.
- Мне не о чем сказать. Во всяком случае, я не почувствовала ничего подобного. Может быть, дело в том, что Грания тоже была Сестрой? И она передала мне то, что мне уже знакомо. А для тебя это внове, ты не мог знать путей Эстревана. Мы с ней прошли сходное обучение и обладали сходными способностями, поэтому изначально были настроены друг на друга. Для нас это - как для тебя вес твоего меча: ты же не замечаешь, что он висит на поясе?
- Почему же я не чувствую… тебя?
Он не мог видеть румянца, который залил щеки Уинетт, не мог видеть, как вспыхнули ее голубые глаза, но услышал, что ее дыхание чуть заметно сбилось, а пальцы дрогнули.
- Мы… - она запнулась. - У нас иные отношения, Кедрин. Чувства Грании к тебе были… чувствами Старшей Сестры. Она думала о Королевствах, об общем благе. А я…
Она снова замолчала. Кедрин понял, что она качает головой: ее волосы чуть слышно зашуршали по жесткой ткани одеяния. Его ноздрей снова коснулся пьянящий запах. Уинетт подвинулась и хотела встать, но Кедрин сжал ее руки, не желая отпускать.
- А… Вы? - настойчиво спросил он.
- Когда ты был ранен, я ухаживала за тобой, пока ты не поправился, - в голосе Сестры ему почудились извиняющиеся нотки. - Это создает… привязанность.
- Вы ухаживали и за другими.
Как он проклинал свою слепоту, которая отняла у него возможность видеть ее лицо! Но тогда, скорее всего, он не услышал бы от нее ничего подобного.
- С ними было… не так… С тобой все совсем иначе, - она заговорила быстрее, найдя нужные слова: - Разве ты не тот, чье рождение предсказано в Писании?
- Дело не только в этом.
- Кедрин, я Сестра. Я дала обет безбрачия.
В ее голосе странным образом смешались решимость и еще что-то, что он осмелился принять за сожаление.
- А если бы Вы не были Сестрой?
- Тогда бы все было иначе. Но я дала обет Эстревану.
- Моя мать тоже обучалась в Эстреване. Но она сделала выбор и вышла замуж за моего отца.
- Это было предсказано в Писании. Кроме того, Ирла еще не успела дать обет.
- Неужели нельзя освободиться от обета?
Уинетт вздохнула:
- Конечно, нельзя. Да я и не хочу этого.
Кедрин, боролся с искушением раскрыть ей сердце. Рассказать ей о том, в чем с каждым днем убеждался все сильнее, умолять ее снять с себя этот обет… Но как она воспримет его слова? А вдруг увидит в них что-нибудь оскорбительное? Не говоря уже о том, что слепой - незавидная партия… Кедрин вздохнул и твердо решил хранить молчание.
- …ты понимаешь? - в ее голосе послышалась нежность.
- Конечно.
- Благодарю тебя.
Она была совсем близко, Кедрин ощущал свежесть ее дыхания. Потом ее мягкие губы коснулись его щеки. Юноша повернул голову, но Уинетт отстранилась и высвободила руки. Теперь их разделяло расстояние, которое можно было преодолеть одним шагом… но Кедрин ни за что бы не осмелился сделать этот шаг. Он выпрямился и привалился спиной к прохладному грубому камню стены.
- Потом, - сказал он. - Закончатся переговоры… и я отправлюсь в Эстреван.
- И Сестры найдут способ вернуть тебе зрение, - откликнулась Уинетт.
- Ты будешь меня сопровождать?
Этот вопрос и новая оговорка застигли ее врасплох.
- Вряд ли, - проговорила она. - Кто заменит меня в больнице? Я сделала для тебя все, что могла.
- Подумайте об этом, - настойчиво произнес Кедрин. - Для меня это будет огромным утешением, - он изобразил на лице глубокую скорбь и добавил: - В конце концов, я всего лишь несчастный слепой воин… и очень нуждаюсь в сестринской заботе.