В очередной раз проспавшись, Ефим смог наконец перевести дух и разобраться, куда его, собственно, занесло. Разговоры попутчиков встревожили Ефима, а указанный в билете пункт назначения привел его в полное недоумение. Последующая ревизия собственного положения и состояния финансов поначалу ввергла человека неправильной национальности в ужас. Однако спустя пару часов беспросветного отчаяния он начал смутно различать светлые стороны такого поворота событий. Денег на возвращение ему в любом случае не хватало, но и голодная смерть в перспективе тоже не маячила - по крайней мере, ближайшие несколько дней. Было и кое-что еще: почти незаметное, исподволь набирающее силу чувство; веселые колючие пузырьки невидимого шампанского, от которых кругом идет голова… Свобода.
Здесь не было заботливого семейства, сонма близких и дальних родственников; не было друзей и знакомых - преуспевающих либо собирающихся преуспеть в самое ближайшее время. Только жесткая полка, перестук колес, тайга за окном и восхитительная неизвестность впереди.
Какая-то цель Ефиму все же требовалась; и целью этой стала невесть как осевшая в памяти Мгла. Он добрался туда ранним утром, вдохнул полной грудью воздух, насыщенный железнодорожными запахами пополам с ароматом хвои, - и улыбнулся. От всегдашнего раздолбайства вдруг не осталось и следа: к вечеру у Ефима была комната в общежитии и работа. И то и другое предоставил директор лесопилки: столичный шарм и деловитые манеры приезжего произвели на него самое выгодное впечатление.
- Как молодого специалиста мы вас оформить не можем, сами понимаете - вот если бы вы попали к нам по распределению, тогда, конечно, совсем другое дело…
Ефим твердо заверил, что никаких поблажек не ждет, чем еще больше расположил к себе начальство. Разумеется, будучи человеком неправильной национальности, Фима не мог не известить родню о своем местонахождении. Он вкратце обрисовал нынешнее свое положение (благоразумно опустив причины, к нему приведшие), заверил всех в полной своей удовлетворенности и мягко намекнул, что все попытки повлиять на него обречены на провал. Родня, к счастью, поняла правильно и не стала портить Фиме кровь.
- Чезаре Альшиц! Сибирский Цезарь! - то ли укоризненно, то ли уважительно пророкотал в телефонную трубку Аркадий Яковлевич, дядя Аркаша - да-да, тот самый начальственный дядя из Мги. - Лучше, значит, первым в деревне, чем вторым в Риме… А что, пожалуй, ты и прав! Возмужал, заматерел - я уж по голосу слышу… Ну, ты давай там, не подкачай! А надумаешь вернуться, местечко для тебя завсегда будет.
И Фима не подкачал; а спустя месяц, когда запутанная и хромающая на обе ноги лесопильная бухгалтерия была приведена в надлежащий вид, он и вовсе стал правой рукой своего работодателя. По ходу дела в умной Фиминой голове родилась парочка не очень-то и сложных, но оригинальных финансовых схем. Будучи опробованы, они принесли его патрону неплохую прибыль - а поскольку тот был мужиком неглупым, благодарность не заставила себя долго ждать. Через полтора года человек неправильной национальности покинул общежитие, въехав в собственный, только что купленный домик на окраине - требующий, конечно, серьезного ремонта и дальнейших капиталовложений, но ведь свой же! Дом вскоре избавился от прогнивших и зараженных грибком досок; в один прекрасный день старая краска шелухой облетела наземь, словно отслужившая свое змеиная шкура. Белила и сурик, вечные спутники малоэтажного строительства, довершили преображение - и Ефимово жилище, некогда одно из самых запущенных, стало выгодно отличаться от большинства соседских построек. Обстановка также потихоньку менялась - жилье обретало уют. За несколько лет автономного существования Фима с удивлением обнаружил, без скольких вещей он может, оказывается, обойтись в этой жизни. Тем приятнее было обретать их, понемногу разбавляя комфортом спартанскую простоту. Взять хотя бы электрический звонок, издающий мелодичное "динн-донн!" - точно как в родительском доме (тут Фима проявил некоторую сентиментальность). Усовершенствование было небольшим, но тешило скромное Фимино самолюбие: на всей улице звонок был, наверное, у него одного. Соседи не заморачивались подобными изысками, предпочитая стучать в дверь или в окошко.
В тот вечер он вернулся домой позже обычного, засидевшись на работе: близился квартальный отчет, да возник откуда-то мутный слушок о внеплановой финансовой проверке - в общем, надо было немножко подчистить хвосты. По пути Фима завернул в продуктовый и прикупил там свежего говяжьего фарша. Этот незамысловатый продукт он уважал чрезвычайно. Будучи любителем вкусно поесть и холостяком, готовил Ефим неплохо, однако искусство приготовления всяких сложных блюд оставалось покуда тайной за семью печатями. Этим вечером предстояло сделать выбор между макаронами по-флотски и супом с фрикадельками, до которых Фима был большой охотник. Макароны, тем не менее, одержали верх: долго возиться не хотелось.
- Бабу вам надо завести, барин! - сам на себя ворчал Ефим, наливая в кастрюлю воды. - Она б не только фрикадельки…
- Не все так просто! - вздыхал придуманный "барин" - сибаритская Фимина сущность. - Женщинки очень требовательны к условиям выгула и содержания, да и потом - я ведь каку попало не возьму! Надо, чтоб и красивая, и ласковая, и работяшшая…
- Ага, щас! Раскатал губенку-то! - сгрубил "барину" "слуга".
- Выпорю я тебя на конюшне за такие сло… - содержательный монолог прервал колокольчик звонка.
Ефим удивленно поднял бровь: в гости он никого не ждал. "А вдруг на пороге та самая, желанная - стоит и мерзнет на холодном осеннем ветру…" Он улыбнулся мимолетной романтической мысли, но дверь открыл с легким интересом, может быть, даже с тенью некой надежды - и не спрашивая "кто там".
Трикобыл стоял позади детей, но именно на него обратился в первую очередь изумленный Ефимов взор. Человека таких габаритов встретишь нечасто, а странная одежда лишь подчеркивала импозантность пивниковой фигуры. Спутники его выглядели не менее экзотично. Длинные волосы Марикса и Лассы отливали темной медью - словно тонкая проволока трансформаторной обмотки; черты лиц были настолько правильными, что невольно наводили на мысль о манекенах. Нежно-розовая, без единого пятнышка кожа, глубокая синева глаз, странные наряды - дети словно сошли с глянцевых страниц дорогого каталога, вестника высокой моды. Первая мысль Фимы такой и была: где-то поблизости проходят съемки и странная троица явилась попросить что-то - например подключить какой-нибудь осветительный прибор… Стоп! Какие еще съемки, какие журналы - это Мгла! Скорее всего, у людей сломалась машина…
- Можно, мы войдем? - мелодичным голоском спросила девочка.
Мальчик молча шагнул вперед - и ничего не понимающий Ефим посторонился, пропуская странную троицу.
Девочка по-хозяйски огляделась.
- А знаешь, мне здесь даже нравится - чисто, аккуратно… Что скажешь, Марикс?
- Сойдет, - буркнул мальчик.
- Э-э, простите, а собственно… - подал голос Ефим.
Мальчик коротко глянул на него - и человек неправильной национальности вдруг понял, что не может издать ни звука. Какое там, он даже пошевелиться не мог!
Трикобыл протиснулся мимо остолбеневшего хозяина, виновато крякнув, и закрыл за собой дверь.
- Пивник, я устала и хочу спать! - капризно сказала Ласса.
- Только давайте сперва поедим, - вмешался Марикс. - Быдлянин, у тебя в доме есть пища?
Одновременно с этими словами мальчик что-то сделал: Фима почувствовал, что его тело вновь ему подчиняется.
- Да кто вы такие?! - выпалил ошеломленный Альшиц.
- Отпрыски Господина Высокое Небо и я, их скромный сопровождающий, замковый пивник Трикобыл! - отрекомендовался Трикобыл, снимая свою шляпу и кланяясь в пояс. - Покорнейше прошу извинить за вторжение и причиненные вам неудобства, но ввиду крайних обстоятельств…
У человека неправильной национальности отвисла челюсть.
- Перестань оправдываться, пивник! - притопнул ногой Марикс. - Когда тут появится мой отец, он заплатит за все, в том числе за кров, за стол и за беспокойство… А теперь я хочу ужинать, и побыстрей!
Нахальство мальчишки скорей позабавило, чем возмутило Ефима: ему живо вспомнился марктвеновский "Принц и нищий". Конечно, имелся большой соблазн осадить наглеца, а то и вовсе выставить странную компанию за дверь - но любопытный Фимин нос уже почуял восхитительный аромат неведомых загадок и тайн… Впрочем, Марикс отличался от его высочества принца Уэльского по крайней мере одним, притом весьма необычным, качеством.
- Э, да ты не торопишься; тогда мы сами! - недовольно буркнул он, а в следующий миг на Ефимовы глаза будто опустились две маленькие черные заслонки, отсекая его от остального мира…
- Какой ты все-таки злой, братец! - воскликнула Ласса при виде мягко завалившегося набок хозяина дома. - Неужели нельзя было…
- Он бы замучил нас своими расспросами! - дернул плечом Марикс. - И вообще, я ему ничего плохого не сделал. Каталепсия, сестрица! В таком состоянии он даже ушибиться не может… Пивник, приготовь нам трапезу.
Трикобыл опустился на корточки перед газовой плитой и принялся внимательно ее рассматривать.
- Гм… Забавная штуковина… Остроумно, ничего не скажешь, остроумно… - бормотал он. - Ну что же, попробуем…
Спустя полчаса ужин был готов. Пивник, преодолев смущение, прошелся по Фиминым закромам. Результатом этого стало некое блюдо - к слову, весьма выгодно отличавшееся от изначально задуманных макарон по-флотски.
- Чье это мясо? - подозрительно осведомилась Ласса, ковыряя вилкой в тарелке. Более практичный Марикс, не задавая вопросов, принялся за еду.
- Какое-то местное животное, довольно вкусное, если мне будет позволено высказать собственное скромное мнение… - смиренно отвечал пивник.