Заседание закончилось только в три часа дня. Журналисты галопом наперегонки помчались по своим газетам. Уже сегодня вечером все издания будут пестреть яркими заголовками вроде "Скандал в Ассамблее!", "Кровавая резня в Ассамблее дворян!" и так далее.
Три незадачливых дворянина из моей фракции ждали меня на лестнице. Я подошел к ним и протянул чеки, на пятьдесят тысяч каждый.
- Как и обещал, ваше выходное пособие. - Я усмехнулся. - Можете проиграть все в карты, прогулять за пару вечеров в Райхене или вернуться домой и безбедно жить до конца своих дней, оставив половину этой сумму своим детям в наследство. Решать вам.
- Мы уволены?
- А зачем вы мне теперь нужны? Я предупреждал, чтобы вели себя тихо и незаметно.
Так как обед уже давно миновал, а я его пропустил, пришлось идти в столовую. Взяв пару блюд, занял столик в углу столовой и сел спиной к стене. Вскоре ко мне присоединился Реджинальд Малькольм. Я по привычке защитил нас от посторонних ушей.
- Не ожидал, что Игнатов окажется той еще сволочью, - мрачно сказал он. - Убить моего помощника - это не просто удар, это оскорбление.
- Прикажите одному из своих лейтенантов вызвать на дуэль кого-нибудь из его людей, - предложил я. - Морские офицеры лучше владеют клинками и пистолетами.
Адмирал только отмахнулся:
- Это ерунда. Мы по-прежнему не имеем перевеса даже в Ассамблее. Вот это проблема.
- Зато скоро я подорву влияние Рэндала там, где он ожидает этого меньше всего, - в Совете волшебников.
- Ты уверен, что справишься?
- Да. Все готово. Вы абсолютно верно предположили, что волшебники не смогут отказаться от добычи кристаллов рарса и начнут его нелегальную добычу.
- На самого Рэндала у тебя что-нибудь есть?
- Откуда? - Я невесело усмехнулся. - Он старой закалки. Единственная его слабость - карты. Но это не порок, а обыграть его не получится. Даже проиграв мне несколько миллионов, он все равно еще очень богат.
- Хорошо, но возникла трудность, которой мы совсем не ждали. - Малькольм помрачнел. - Я вынужден отдать тебе приказ, и он тебе очень не понравится.
- Что случилось?
- На Валерия заведено уголовное дело.
- По какой статье? - Теперь помрачнел и я - потерять главного и единственного союзника в Сенате! - Кто под него копает?
- Никто. Это настоящее уголовное дело, и пока о нем не знают. Сыщики жандармерии держат все в секрете.
- Это хорошо. - Я задумчиво почесал лоб. - Значит, время еще есть. По каким статьям заведено дело?
- Дело… - Прежде чем ответить, Малькольм тяжело вздохнул. - Работорговля и изнасилование с отягчающими обстоятельствами.
- Да… - В последний момент я сдержался и не выдал пару крепких выражений. - Если это правда, я сам его демонам скормлю!
- Нет, Маэл! Если это правда - тем более если это правда, - ты прикроешь его.
Я закрыл лицо руками. Я многое мог сказать, но толку? Суть дела от этого не изменится.
- Ты понимаешь, о чем просишь?
- Прекрасно понимаю, и… поверь, мне самому гадко. Мы на флоте даже офицеров акулам скармливали за меньшее, а потом оформляли как несчастный случай. А теперь…
- Если это правда, то зачем Валерий нам тогда нужен? Может, ему лучше тихо исчезнуть?
- Не говори ерунды, - скривился адмирал. - Он сенатор. Ты прекрасно понимаешь, как его будут искать. И потом, это ничего не меняет. Случись что-нибудь с ним, мы потеряем единственный шанс на победу.
Реджинальд Малькольм прав. Есть небольшой шанс, что нам удастся и без Валерия справиться, но очень небольшой. Валерий имеет немалый вес в Сенате. К его мнению прислушаются многие. Не меньше десяти человек проголосуют так, как захочет он. А Сенат - не Ассамблея, где даже сто голосов не играют большой роли. В Сенате всего семьдесят представителей и пятьдесят сенаторов. Каждый голос на счету. Хочу я этого или нет, но мне придется любым способом прекратить дело против Валерия.
Наше внимание привлек шум извне. Я, Малькольм и другие посетители столовой подошли к окнам. По улице шла демонстрация. Люди в простой и грязноватой одежде размахивали красными флагами. Несколько человек несли большой транспарант с требованием сократить рабочий день до десяти часов.
- Пролетариат вышел на улицы, - негромко сказал Малькольм.
- Давно?
- Скоро будет месяц, как был создан профсоюз рабочих Райхена. Он нелегален, и часть его руководителей сидит в тюрьме. Деятельность профсоюза запрещена, но непохоже, чтобы их это волновало.
- Я иногда думаю, так ли уж неправ Рэндал, - задумчиво проговорил я.
- Хочешь остановить заводы? Тогда подумай, что сделают они, - Реджинальд кивнул на идущих рабочих, - когда их оставят без работы. Вернутся к давно проданным участкам земли в деревнях? Пойдут работать в ремесленные цеха, где мест для них нет? Рэндал не может понять одного: уже поздно. Останавливать прогресс сейчас - все равно что вставать на пути уже разогнанного паровоза. Даже если машинист захочет, он все равно не сможет остановить состав.
- Я знаю.
Все оказалось куда хуже, чем я опасался. Дело на Валерия было не просто заведено - осталась всего пара дней до его передачи в суд и официального предъявления обвинения. Дело расследовалось в глубокой тайне, но все попытки остановить его или хотя бы замедлить ни к чему не привели. Ни один из моих людей в столичном отделе жандармерии ничего не мог сделать. Все, что я смог узнать, - это имя сыщика.
- Здравствуй, Маэл! - Сидевший за столом парень в простой дешевой одежде поднялся и горячо поприветствовал меня. - Рад тебя видеть.
- И я рад тебя видеть, - не моргнув глазом соврал я. - Есть время для старого друга?
- Для тебя всегда есть время! Кстати, большое спасибо за подарок. - Он достал из-под матерчатой клетчатой рубашки небольшой серебряный медальон. - Он мне уже три раза жизнь спас.
Я сел за стол, и мы быстро разговорились. Мой собеседник, Радеш Игарио, был простым человеком и не знал всех тонкостей и обязательных вежливых оборотов светских бесед. Поэтому с ним легко общаться.
Я знаю его уже три года. Он когда-то мне помог, потом я раза три или четыре спас ему жизнь, выручил в целом ряде дел. А благодаря моему покровительству он смог выбиться с мелкой должности и занять пост сыщика уголовного розыска столичной жандармерии. Тогда же я и подарил ему на всякий случай хороший защитный амулет, как оказалось, не зря.
Радеш был удивительно честен и прямолинеен. Он беззаветно боролся с любыми беззаконием и несправедливостью, невзирая на лица и чины. За это он получил от благодарного начальства кучу взысканий и выговоров, был награжден шрамами после нескольких покушений и заслужил одиночество. У него есть несколько друзей, таких же идальго, как он. Но нет семьи. Живет он в съемной квартире на скудное жалованье.
Я помогал ему, за что и попал в небольшой список его приятелей. Но мне самому всегда было неловко рядом с ним. Я использовал его, а он этого никогда не понимал и искренне верил в нашу дружбу.
- Какое дело сейчас ведешь?
- Сейчас - никакое, выходной у меня.
- Не верю!
- Да честное слово, Маэл! Выходной у меня.
Я с прищуром посмотрел на него, он не выдержал и рассмеялся:
- Ладно, расскажу. Хотя я тебе не соврал. У меня действительно выходной. Завтра утром передаю дело в суд. Надо только собрать все доказательства в одну папку.
- А где ты их держишь?
- В разных местах, - серьезно сказал Радеш. - Мою квартиру обыскивали уже три раза. Два раза взламывали сейф в кабинете. На меня самого уже было три нападения, в последнем случае меня спас только твой амулет.
- Ты расследуешь дело сенатора Валерия Итара?
- Не устаю удивляться тому, что ты в курсе всего, - покачал он головой. - Никто из моих коллег не знает, какое дело я веду, а ты знаешь. Но не переживай, твоя помощь мне не нужна. Дело уже закончено, и этот ублюдок ничего не сможет сделать.
- А в чем он обвиняется?
- Ну хоть что-то ты не знаешь! - довольно воскликнул Радеш. - Я не буду вдаваться в детали, они секретны, завтра сам все в газетах прочитаешь. В общем, ему привозили из колоний несовершеннолетних рабынь, и он организовал целую службу досуга для очень богатых педофилов.
- Ничего себе! - пораженно выдохнул я.
- Это полбеды. Он все очень хорошо организовал, и поэтому никто ничего не знал. Но он и сам любил развлекаться с несовершеннолетними туземками, да так, что потом приходилось от трупов избавляться. По телам погибших девочек мы его и вычислили.
- Сукин сын! Пропади хоть один ребенок в окрестностях Райхена, его бы нашли, - тихо произнес я.
- Вот именно. А расследовать пропажи детей из диких деревушек никому и в голову не пришло. Но теперь с этим будет покончено. Дело готово, ему даже со своими деньгами и связями не уйти от правосудия.
- Вот об этом я пришел с тобой поговорить. Радеш, не мог бы ты отложить это дело?
- Почему?
- Так надо.
- Нет, Маэл, подожди. Что значит "отложить дело"? Сколько детей за это время погибнет?
- Нисколько! - горячо сказал я. - Но пожалуйста, Радеш, пойми. Нельзя сейчас трогать Валерия.
- А ты объясни.
- Это политика, ее сложно объяснить.
- Вот именно, Маэл, политика. Я всегда знал, что она тебя погубит. - Радеш с сожалением в глазах покачал головой. - Раньше мне бы пришлось тебя удерживать, чтобы ты лично не убил его.
- Да клянусь тебе, через две недели я сам его убью! Но дай мне эти две недели!!!
- Нет, Маэл, - твердо ответил он. - Ты сам не понимаешь, на кого ты сейчас похож.
- Радеш, ты не можешь меня презирать больше, чем я сам себя презираю…