– И что потом? Хочешь провести остаток жизни в тюрьме?
Он взглянул на меня:
– Наплевать. Если судьба так решит – прекрасно, значит, так тому и быть. Если, Патрик, за всю твою жизнь тебе удалось вкусить хоть малую толику любви, тебе уже крупно повезло. И выходит, мне крупно повезло. В сорок один год я влюбился в женщину чуть ли не вдвое моложе меня, и любовь наша длилась две недели. А потом она умерла. Что ж, мир наш суров. Если выпадает тебе на долю что‑то хорошее, будь уверен, что раньше или позже с тобой случится и нечто по‑настоящему дурное, просто так, чтобы выровнять чаши весов. – Он быстрой дробью побарабанил по столу. – Так тому и быть... Я это принимаю. Без удовольствия, но принимаю. Чаши моих весов уравновесились. И теперь я собираюсь уравновесить их для Тревора.
– Джей, – сказала Энджи, – но это будет самоубийством.
Он передернул плечами:
– Ерунда. Он умирает. А кроме того, думаете, он уже не приговорил меня? Я слишком хорошо осведомлен. В ту секунду, когда я прервал ежедневное общение с ним отсюда, я подписал себе смертный приговор. Зачем, думаете, он послал с вами Клифтона и Кушинга? – Он закрыл глаза и шумно вздохнул. – Нет уж. Все решено. Сволочь получит пулю.
– Через пять месяцев он умрет!
Джей опять передернул плечами:
– Для меня это слишком долгий срок.
– А если обратиться к закону? – сказала Энджи. – Вы можете свидетельствовать, что он заплатил вам за то, чтобы вы убили его дочь.
– Ценная идея, Энджи. Судебное заседание состоится месяцев через шесть‑семь после его смерти. – Он кинул на чек несколько банкнот. – Я поквитаюсь с этим старым говнюком. На этой неделе. Умирать он будет долго и мучительно. – Он улыбнулся. – Вопросы есть?
Почти все вещи Джея все еще находились в однокомнатной квартирке в меблированных комнатах «С возвращением» в центре Сент‑Питерсбурга. Он намеревался завернуть туда, похватать вещички и отправиться в путь на машине, так как на самолеты полагаться трудно, а в аэропортах его легко могли выследить. Без сна, отдыха и каких‑либо проволочек он собирался провести за рулем двадцать четыре часа и, достигнув Восточного побережья, очутиться в Марблхеде примерно в два тридцать утра. А там, как он планировал, он должен был вломиться к Тревору Стоуну и замучить старика до смерти.
– Дьявольский план, – заметил я, когда мы сбежали со ступеней закусочной и под проливным дождем ринулись к машинам.
– Нравится? Меня как осенило!
Не в силах измыслить ничего иного, мы с Энджи решили сопроводить Джея в Массачусетс. Возможно, нам удастся, обсуждая это с ним на стоянках и возле бензозаправок, либо отговорить его, либо предложить ему какое‑то другое, более здравое решение его проблемы. «Челику», взятую нами напрокат в «Престижном импортс», в том же месте, где Джей арендовал свой «3000 JT», мы собирались транспортировать обратно на тягаче, с тем чтобы счет они выслали Тревору. Живой ли, мертвый ли, – оплатить этот счет ему раз плюнуть.
Недотепа, конечно, раньше или позже, но обнаружит наше исчезновение и полетит домой со своим компьютером и своими медвежьими глазками, размышляя по пути, как бы объяснить Тревору то, что он упустил нас. Кушинг, как я полагал, удалится к себе в преисподнюю, захлопнув крышку гроба до тех пор, пока не понадобится вновь.
– Он сошел с ума, – сказала Энджи, когда мы, держась за хвостовыми огнями Джея, двигались в сторону автострады.
– Джей?
Она кивнула:
– Он думает, что влюбился в Дезире за две недели, но это полная ерунда.