А потом они любили друг друга. После они покидали хижину и сидели на берегу океана, и она пересказывала ему что‑нибудь из того, что прочла за день, и Джею казалось, что это он сам перечитывает книгу, будто сам автор сидит рядом с ним и в мерцающем свете дает волю фантазии. А потом они опять любили друг друга.
Так было до того утра, когда Джей, проснувшись, понял, что будильник не зазвонил и что Дезире в постели рядом с ним не было.
Он обнаружил записку:
– Итак, Прайса я отыскал в мотеле чуть дальше по той же улице. – Джей потер глаза сжатыми кулаками. – Я взял себе номер дверь в дверь с его номером. Убогую комнатенку. И просидел целый день ухом к стене, прислушиваясь к звукам, доносившимся из его номера. Уж не знаю, должно быть, я ожидал услышать что‑нибудь, свидетельствующее о раскаянии – плач, стенания, – что‑нибудь. Но он лишь смотрел телевизор и пил весь день. Потом вызвал себе проститутку. Еще и двух суток не прошло, как этот подонок застрелил Дезире и отрубил ей пальцы, и вот он уже, как последняя сволочь, требует себе бабу!
Джей зажег сигарету и секунду смотрел на огонек.
– После того, как проститутка отчалила, я отправился к нему. Мы немного повыясняли отношения, и я его малость побил. Я рассчитал, что он схватится за оружие, а там – была не была. Так оно и вышло. Это оказался пружинный ножик дюймов шести в длину. Оружие поганое, но счастье, что он его вытащил. Получилось, что я оборонялся. Вроде того.
Джей обратил к окну усталое лицо, потом выглянул наружу – дождь, похоже, теперь стал слабее. Когда Джей заговорил опять, голос его был бесцветный.
– Я полоснул его ножом по животу от бедра и до бедра и держал за подбородок, чтобы он глядел мне в глаза, когда его кишки вывалились на пол. – Он пожал плечами. – Думаю, что память о Дезире такого заслуживала.
На улице было градусов семьдесят пять, но воздух в закусочной, казалось, промерз и был холоднее кафельных плиток морга.
– И что же вы собираетесь теперь делать, Джей? – спросила Энджи.
Он улыбнулся туманной, призрачной улыбкой:
– Собираюсь обратно в Бостон, чтобы сделать то же самое с Тревором Стоуном.
– И что потом? Хочешь провести остаток жизни в тюрьме?
Он взглянул на меня:
– Наплевать.