– Попался, – сказал я.
– Ну все, тебе крышка.
Но даже на расстоянии я видел, что она улыбается. Еще секунду лицо ее было обращено вверх, в направлении меня, а потом она вернулась к своему занятию и принялась втирать жидкость в икры ног.
– Господи, – сказал я, – ну и жарища в этом штате!
– Где ты находишься?
Я сказал.
– А у меня есть новости, – сообщил Ричи.
– Скажи же, ради бога.
– "Утешение в скорби, инкорпорейтед" подало в суд на «Триб».
Я откинулся в кресле.
– Ты уже опубликовал материал?
– Нет, – сказал он. – В том‑то и дело. И расследования, которыми я занимался, я производил крайне осторожно. Они не могли знать о них.
– Однако узнали.
– Ага. И проявили большую прыть. Тащат нас в федеральный суд за вторжение в чужую частную жизнь, кражу собственности за пределами штата...
– За пределами штата? – удивился я.
– Ну конечно. Очень многие из их клиентов проживают вне Бостона и нашего штата. На тех дисках файлы, касающиеся клиентов из самых разных мест – от Северо‑Востока до Среднего Запада. Говоря терминологически, Энджи украла информацию за пределами штата.
– Красиво сказано, – заметил я.
– Еще бы. Им еще предстоит доказать, что я располагаю дискетами и прочей информацией, однако, по‑видимому, судья у них в кармане, потому что сегодня в десять утра моему главному редактору шлепнули распоряжение, запрещающее какую бы то ни было публикацию относительно деятельности «Утешения», если публикация впрямую связана с информацией, содержащейся на вышеуказанных дискетах, а более ни с чем.
– Ну, тогда ты их обставил, – сказал я.
– Каким образом?
– Они не смогут показать, что именно содержится на дискетах, которых у них нет. А если даже они и располагают копиями, они не смогут доказать, что то, чем они располагают, и есть информация с тех дисков. Верно?
– Совершенно верно. Но в этом‑то и прелесть распоряжения. Мы тоже не сможем доказать, что намереваемся опубликовать нечто, не связанное с информацией, содержащейся на дисках. Если, конечно, у нас хватит ума не предъявлять материал, потому что, предъявленный, он вообще теряет всякий смысл.
– Уловка двадцать два.
– Бинго.
– И все же, – сказал я, – позиция их довольно шаткая, Рич. Если они не могут доказать, что вы располагаете этими дискетами или даже знаете о их существовании, тогда раньше или позже найдется судья, который заявит, что дело не имеет юридических оснований.
– Не так‑то просто отыскать такого судью, – возразил Ричи. – Для этого придется писать не одну апелляцию, возможно, даже обращаться в Верховный федеральный суд. На это потребуется время. А мне еще надо будет носиться высунув язык, чтобы убедительно подкрепить информацию с дисков информацией из других источников. Они выигрывают у нас время, Патрик. Вот что они делают. И делают это успешно.
– Почему?
– Неизвестно. А еще неизвестно, каким образом они так быстро прознали про меня. Кому ты это рассказывал?
– Никому.
– Врешь.
– Ричи, – воскликнул я, – я даже клиенту своему и то не говорил.
– А кто твой клиент, между прочим?
– Рич, – сказал я, – ну хватит тебе!
Трубка долго и тягостно молчала.
Когда он вновь заговорил, голос его был тихий, почти как шепот.
– Ты знаешь, сколько это стоит – подкупить федерального судью?
– Огромные деньги.