Чезвик склонился надо мной, разглядывая мое лицо.
– Вот хорошо. – Он покосился через плечо на потного седовласого полицейского с нашивками капитана на кителе. – По меньшей мере, три из его порезов на лице нарывают. Как я понимаю, плечо у него, возможно, сломано, но за бинтами мне ничего не видно.
– Знаете ли... – промямлил капитан.
– Сколько времени вы здесь находитесь? – спросил он меня.
– С трех сорока шести утра, – ответил я.
Он взглянул на свои часы:
– А сейчас четыре дня.
Он вскинул глаза на потного капитана.
– Ваше отделение виновно в нарушении гражданских прав моего клиента, а это преступление перед федеральным законодательством.
– Ерунда, – сказал Джефферсон.
Когда на стол передо мной были поставлены графин с водой и стакан, Чезвик, повернувшись к полицейским, поднял графин и достал из нагрудного кармана носовой платок. Он смочил платок водой, брызнув на ботинки Джефферсона.
– Слыхали о Родни Кинге, патрульный Джефферсон?
– Инспектор Джефферсон, – поправил его тот, разглядывая свои мокрые ботинки.
– Ну, это пока я еще не разделался с вами. – И Чезвик опять повернулся в мою сторону и принялся смачивать мокрым платком мои порезы. – Чтобы вам все стало окончательно ясно, джентльмены, вы сели в лужу. Не знаю, как делаются дела у вас здесь, и не хочу знать, но вы продержали моего клиента в невентилируемой каморке больше двенадцати часов, а это означает, что, какие бы показания он ни дал, судом они приняты не будут.
– Здесь есть вентиляция, – сказал полицейский, и глаза его сверкнули.
– В таком случае включите кондиционер, – сказал Чезвик.
Полицейский уже направился к двери, но тут же остановился и покачал головой, так как понял, какую глупость сморозил. Когда он вернулся, Чезвик встретил его улыбкой:
– Выходит, что кондиционер в этой комнате был отключен намеренно. Сделайте себе зарубку, джентльмены, так как основания для привлечения вас к суду у меня уже есть и число их множится каждую минуту. – Он отнял от моего лица платок и передал мне стакан воды. – Еще какие‑нибудь жалобы, Патрик?
В три секунды я выдул полный стакан.
– Они грубо разговаривали со мной.
Он скупо улыбнулся мне и похлопал по плечу, отчего я готов был взвыть.
– Отныне разговаривать с ними буду я.
Джефферсон выступил вперед, приблизившись к Чезвику.
– Ваш клиент трижды выстрелил в человека. Его партнерша прострелила горло другому. Третий был сброшен с моста прямо в автомобиле, отчего и почил в водах залива Тампа.
– Знаю, – сказал Чезвик. – Я видел пленку.
– Пленку? – отозвался Джефферсон.
– Пленку? – отозвался потный капитан.
– Пленку? – отозвался я.
Чезвик сунул руку в портфель и швырнул на стол видеопленку.
– Это копия, – сказал он. – Оригинал находится в фирме «Миган, Фибел и Элденберг» в Клируотере. Пленка была им доставлена в девять утра частным курьером.
Джефферсон взял в руки пленку, и из‑под волос на лбу у него выкатилась тонкая струйка пота.
– Вот, угощайтесь, – сказал Чезвик. – Пленка была заснята человеком, ехавшим на юг и проезжавшим по Солнечному мосту в момент, когда все это происходило.
– Кто он? – спросил Джефферсон.
– Это женщина по имени Элизабет Уотерман. Насколько мне известно, ночью на мосту вы арестовали ее возлюбленного, Питера Мора, за управление транспортным средством в нетрезвом состоянии и кучу других нарушений.