План квартиры был на всякий случай направлен архитекторам, но те не смогли ничем помочь. Разговоры участников также не давали ничего нового. Очевидно, они обсуждали обстоятельства, приведшие их сюда, в те первые двадцать четыре часа, что провели вместе в этой квартире. Однако первые сутки совместного пребывания кандидатов в шоу не показали, ограничившись их представлением публике, которое Клара смотрела с коллегами. Кроме того, трансляция шла с небольшой задержкой во времени, должно быть, для того, чтобы скорректировать указания на местонахождение игроков в том случае, если кто‑нибудь из участников не сможет удержать язык за зубами.
Оставалось верить, что удастся выудить хоть что‑то из углубленных допросов соседей и друзей пропавших.
Клара ехала на встречу, на которую возлагала большие надежды. Ее ожидал Рэй Кауфман, продюсер и директор по кастингу передачи «Самый лучший». Это он первым опознал в пропавших неудавшихся участников собственного реалити‑шоу. Его секретарь Пенелопа сообщила Кларе, что в до предела забитом расписании босса все же нашлась десятиминутная пауза для общения с полицией. Сначала Клара двигалась в северном направлении по автостраде Санта‑Ана, потом свернула на запад и съехала на трассу Голливуд. На бульваре Беверли возвышалась гигантская башня, где располагались студии Си‑би‑эс. На горизонте в дымке смога расплывались холмы.
Проведенная божественной Пенелопой в кабинет директора по кастингу, Клара оказалась в просторном помещении площадью более ста двадцати квадратных метров, выкрашенном в кремовый цвет, с толстым и мягким ковром на полу. Несмотря на то что огромный вентилятор, подвешенный к обшитому деревом потолку, старался изо всех сил, в воздухе висел густой запах сигары. В силу профессиональной привычки Рэй Кауфман изучал походку Клары, пока та подходила к его письменному столу из орехового дерева. Решительная, но женственная. Он встал, скупо бросил обязательное: «Рад с вами познакомиться» – и протянул руку. Клара пожала ее, как ей самой показалось, чересчур энергично, но человек с седыми волосами и пронзительными синими глазами не возражал. Он снова медленно опустился в кресло, но ей сесть не предложил. Еще одна профессиональная привычка. Клара стояла перед ним в легком замешательстве. После секундного колебания она решила присесть на один из диванчиков бордовой кожи, стоявших рядом с письменным столом.
– Мне очень жаль, что Информационная служба потерпела такую неудачу, – бросил Рэй, улыбаясь уголками губ.
– Вы очень любезны, мистер Кауфман. Мистер Кауфман, пропавшие…
– Вы из Нью‑Джерси?
– Точно! – ответила Клара, удивленная такой проницательностью и чувствуя себя немного не в своей тарелке.
Она приехала в Лос‑Анджелес два года назад, и уже через полгода ей стало казаться, что она полностью избавилась от легкой гнусавости, характерной для речи жителей Восточного побережья. Она и не помнила, когда ей последний раз делали подобное замечание.
– И что же вы у нас делаете? Я хочу сказать: вам, вероятно, следовало бы работать в Нью‑Йорке?
Голос был мягким, да и вопрос, казалось, был задан просто из здорового любопытства. Но Клара чувствовала, что Рэй ведет какую‑то игру, которая приведет к тому, что она полностью раскроется перед ним, прежде чем сама это заметит.
– Это длинная история, мистер Кауфман, и я здесь не для того…
– Проблемы с подчиненными, я полагаю. Или что‑нибудь еще в том же духе. Мы становимся начальством, чтобы ему не подчиняться, но однажды…
Клара начинала понимать, почему столько кандидатов, участвовавших в кастинге, ломались уже на первых минутах. Комбинезон ее не спасал. Сейчас она чувствовала себя полностью раздетой перед этим человеком с медленными точными жестами и чарующим взглядом.
– Послушайте, мистер Кауфман, в этот самый момент на кону стоят человеческие жизни, и нас должны занимать именно они.