- Умереть в старости в постели, среди скорбящих родичей и слуг, поняв в последний миг, что тебе нечего стыдиться в прожитом, - достойно. Умереть в бою, среди сверкания клинков и боевых кличей, сжимая в руке меч и видя, как вьются в небе наши стяги, - достойно. Никто из продавшихся злу не умер так. Для них смерть была бесконечным ужасом и бездной страдания. Как для наших несчастных предков в последние годы Нуменора…
- Мы победим, Эйнор? - требовательно спросил Фередир. - Ответь. Я не говорю - сейчас. Может быть, через сто лет. Через тысячу лет. Мы ведь победим?
- Конечно, - кивнул Эйнор. - Чёрный Повелитель падёт. Падёт и его господин. А будем ли при этом мы - да так ли важно, дружище?
Он стукнул оруженосца по плечу перчаткой и понукнул коня.
Дальше ехали молча.
"Он не знает, как я его люблю, - думал Фередир. - Больше своих братьев, больше своего отца. Он самый храбрый и самый умный среди всех рыцарей Кардолана. Пусть он прикажет - и я брошусь на меч. На тысячу врагов. Поеду в Ангмар один и вызову на поединок Чёрного Повелителя. И ничего не испугаюсь…"
- Впереди и чуть справа - человек. За кустами, - негромко сказал Эйнор. Фередир почувствовал, что багровеет от стыда - правая сторона была его стороной, и он, замечтавшись, не уследил за ней! Но стыд тут же сменился напряжением. Засада?! Доспехи в мешках… От орочьего лука доспех защитит, а от большого можжевелового - нет… Взять щит на правую руку?.. Сразу догадаются, что их раскрыли… Уже не важно… Коня - вперёд, закрыть им и собой Эйнора… Откуда будут стрелять?.. Откуда нападут?..
Внутренности, как всегда перед боем, скручивало в тугой, болезненный ком. Да где же этот лежащий, чего не вскакивает?!. Где засада?..
- По-моему, он один, - по-прежнему спокойно сказал Эйнор, останавливая своего Фиона. - Пойди посмотри.
Фередир соскочил на размокшую обочину. Отодвинул плащ, вытянул меч - не арнорский, а такой, какими пользуются к востоку от Мглистых Гор, доставшийся от деда. И, раздвигая настороженным клинком кусты, пошёл туда, где теперь уже и сам различал лежащее в густой траве тело.
- Эй, это парень какой-то! - послышался через минуту его удивлённый голос. - Человек, в лохмотьях… Эйнор, слышишь?!
- Слышу. - Эйнор уже подходил тоже, ведя под уздцы обеих лошадей и держа в правой свой меч, откованный ещё в Нуменоре Бар. - Гляди-ка. У него волосы, как у тебя… - Рыцарь передал поводья оруженосцу, поймал не глядя ножны клинком и опустился на колено около лежащего ничком человека. Осторожно перевернул его. - Мальчишка, моложе тебя. Хм… что-то эльфийское в лице… но это не эльф, точно.
- Наверное, и правда из йотеод или из северян. - Фередир наклонился опять. - Он мёртвый?
Эйнор стащил зубами перчатку, положил пальцы по обе стороны грязной шеи найденного.
- Жив… Странно одет. Смотри, какие штаны.
- Странно, - согласился Фередир. - Смешно. Похоже на парусину, как на кораблях Гондора. Только синяя. А рубаха обычная. Ни ремня, ни ножа… Может, ненормальный?
- Или… - Эйнор продолжал вертеть тело. - Погляди, что у него.
Запястья мальчишки были рассечены круговыми ранами - кожа стёрта до мяса. На спине сквозь драную грубую ткань проглядывали длинные рубцы.
- От верёвки и от плети, - тихо сказал Эйнор. - И ноги - босой, всё в кровь разбито.
- Бежал из плена! - воскликнул Фередир и с уважением посмотрел на лежащего. - Наверное, ангмарцы схватили его у истоков Андуина, по ту сторону гор… - Оруженосец стал отстёгивать плащ. - Возьмём его с собой?
- Конечно. - Фередир положил пальцы на виски мальчика. Нажал.
Мальчишка открыл глаза сразу - серые, невидящие. Что-то негромко сказал. И опять то ли впал в забытьё, то ли просто опустил веки.
Глава 3,
в которой мы знакомимся с Гаравом
Я не умер?
Нет, кажется, не умер.
День. Небо это серое… На чём это я лежу? Это не трава… и небо какое-то… половинное…
Да нет, просто надо мной что-то натянуто.
Меня подобрали, всплыла ясная мысль.
Кони фыркают. Да, кони… Кони?!
Кто подобрал?!
ОПЯТЬ?!?!?!
Молнией пролетели в мозгу образы расправ над беглыми. Неужели, неужели?!. Он попытался вскочить, руки и ноги были свободны, но предательская слабость подкосила, в голове тонко запели нудные струны, внутри всё противно ухнуло - и Пашка повалился обратно на плащ.
Плащ… Он лежит на плаще. И над ним натянут плащ - от дождя. Беглого положили на плащ - странно…
Послышался голос - мальчишеский, вопросительный. Над Пашкой склонилось веснушчатое лицо - длинные светлые волосы свисают до плеч, весёлые серые глаза… Мальчишка пахнул мокрой тканью, металлом, конским и своим потом, кожей одежды. Он улыбался. Опять что-то спросил. Потом, нахмурившись, спросил снова - уже на другом языке, явно подбирая слова. Пашка узнал слова, похожие на слова языка, на котором говорили ТЕ.
- Не понимаю, - ответил он и сглотнул.
- Йе понимау? - переспросил мальчишка. Пашка кивнул и расплакался.
Он плакал, судорожно сотрясаясь всем телом, глотал эти слёзы, икал, кашлял, слёзы забивали горло, душили - Пашка слепнул от них, ощущая только громадное, почти убивающее облегчение. Он понял одно - этот парень никакого отношения не имеет к ТЕМ. А значит - спасён.
Спасён.
Мальчишка не успокаивал его - сидел рядом на корточках и смотрел в сторону. Постепенно Пашка успокоился, вытер рукой лицо, судорожно вздохнул - и увидел, что возле натянутого плаща стоит ещё один человек. Тоже почти мальчишка, темноволосый и сероглазый, одетый в вытертую чёрную кожу, с мечом и длинным кинжалом на перевязях широкого пояса.
Не сводя пронзительных серых глаз с лица Пашки, он задал какой-то вопрос. Младший, подняв лицо, помотал головой и что-то сказал. Черноволосый нахмурился, сказал что-то ещё на одном - третьем уже - языке.
- Не понимаю я, - пробормотал Пашка. Подумал и добавил: - I don't understand, sorry… - И снова вздрогнул нервно, подумав, что слова английского языка звучат тут ещё страннее, чем русский, - как напоминание, что он учился в школе и учил английский - не во сне, правда!
Ребята переглянулись. Младший - уже неуверенно - повторил вопрос на том языке, на котором говорил второй раз - медленно и раздельно:
- Uskka уег, du spikka yothejd?
"Спросить… говорить…" - послышались Пашке искажённые английские слова.
- No, - покачал он головой. - I don't speak… I'm Russian. - И в безумной надежде добавил: - Russia… Moskow…
- Рахан? - поднял брови старший. - Носс? - Он пожал плечами, вздохнул, как бы смиряясь со сказанным Пашкой. - Эйнор. - Он указал на себя. - Фередир. - Указал на светловолосого.
- Паш… Павел. - Пашка показал на себя и только теперь увидел, что запястья у него перебинтованы. Эйнор высоко поднял брови и покачал головой как-то осуждающе. Спросил:
- Wirra du? Yothejd, imma Asgaroth?
Пашка опять пожал плечами. На этот раз он вообще не понимал, о чём речь.
- Где я? - с отчаяньем спросил он в свою очередь. - Я ничего не понимаю, честное слово.
- Йе понимау, йе понимау, - повторил светловолосый. Засмеялся необидно. Что-то сказал старшему, тот кивнул. Светловолосый поднялся, отошёл туда, где были привязаны большущие лошади и лежали сумки. Завозился, поглядывая через плечо. Эйнор продолжал сидеть, глядя на Пашку в упор. В рукояти меча поблёскивал, как бесстрастный кошачий глаз, большой зелёный камень, ограненный в виде многоконечной звезды.
Пашка сглотнул и спросил тихо, неуверенно поведя рукой вокруг:
- Ангмар?
Лицо темноволосого стало настороженным. Он коротко ответил:
- Baw… - потом усмехнулся и добавил: - Si Cardolan… Worn dennat Angmar, worn Cardolan.