Он приехал в имение Ланге неделю назад, Аркадий Евгеньевич Горский, тридцатилетний модный писатель. Его произведениями зачитывались как прогрессивная молодежь, так и более консервативные круги читающей публики. Он умел играть подтекстами и быть интересным для всех, каждый мог найти в его книгах близкие идеи, а менее близкие легко обращались в свою противоположность. Если Горский брал историческую тему, то с первоисточниками обходился весьма вольно, если современную, конца девятнадцатого столетия, то и тут ухитрялся ловко маневрировать между популярными в обществе настроениями. У самого же Аркадия Евгеньевича не было ни принципов, ни предрассудков, ни политических взглядов… Вернее, один принцип у него все же был, но касался он неуступчивости в спорах с издателями о размерах гонораров. Ланге чрезвычайно ценил своего друга за острый ироничный ум, цинический скепсис и снисходительность к чужим порокам. Они были похожи, но не настолько, чтобы им было неинтересно вместе; еще и поэтому Горский с удовольствием принял приглашение Ланге погостить в его имении.
Наполнив два бокала, Горский протянул один из них Ланге и предложил.
- Может быть, партию на бильярде?
- О, нет… Я достаточно выиграл сегодня…
- Боитесь, ваше сиятельство? - поддел Горский.
- За тебя! Но на самом деле, Аркадий, я просто не люблю откладывать партии, а доиграть мы не успеем. Они вот-вот должны быть здесь.
- Кто должен быть здесь?
- Я же говорил тебе вчера… Везут новые голландские сорта орхидей для моей оранжереи.
- Ах, да…
- Думаю, и тебе будет интересно посмотреть?
- Конечно! Правда, я не большой любитель орхидей. Сладкий яд! Мне по душе цветы попроще.
- Ни за что не поверю. Кстати, о цветах…
- Да?
Не сделав ни глотка, Ланге поставил бокал на стол. Прежде чем задать другу вопрос, он перетасовал карты, перевернул верхнюю, взглянул на нее. Он проделал это механически, размышляя о своем, а вовсе не из каких-то суеверий… Ибо суеверным он не был.
- Аркадий, ты слышал что-нибудь о растении под названием лиджонг?
- Лиджонг? Как будто мне это ничего не напоминает… Разве что маджонг, но это не растение, это игра… Но я ведь не ботаник. Посмотри в энциклопедии.
- Смотрел, там нет…
- Зачем тебе? Откуда ты взял этот лиджонг?
- Упоминал один из моих поставщиков растений. По его словам, что-то весьма экзотическое. Хотелось бы иметь в коллекции, в оранжерее…
- Понимаю утонченные запросы вашего сиятельства. Но нет, не слышал я о лиджонге.
- А другое слово - ламаджи?
- Тоже растение?
- Нет. Какое-то племя, народ… Возможно, давно уже не существующий.
Писатель заинтересованно посмотрел на Ланге.
- А это откуда?
- Оттуда же. Тут есть связь, но не очень для меня ясная. Этот лиджонг будто бы использовался в неких магических ритуалах или обрядах племени ламаджи, или что-то в этом роде.
- Да? Тут может нарисоваться сюжет! Таинственное племя, не менее таинственное растение, магические обряды… Я постараюсь узнать об этом.
Золотым карандашиком он аккуратно записал в свой блокнот два слова - "лиджонг" и "ламаджи".
- Постарайся, - сказал Ланге.
- Но ведь, - Горский убрал блокнот в карман, - ты, наверное, еще встретишься с этим поставщиком?
- Наверное, но ему нечего добавить. Не слишком воспламеняйся насчет сюжета! Все это может оказаться далеко не столь романтичным. Загадки волнуют, разгадки обычно разочаровывают.
- Ничего, я не расстроюсь… Мне пока хватает сюжетов! Тот роман, о котором я тебе рассказывал… Я набросал тут ночью кое-что для продолжения… Оригинальный поворот.
- Поздравляю! Но ты не покинешь меня в ближайшее время… По зову муз?
- Если я тебе не надоел…
- Напротив, ты мне очень нужен, - Ланге положил ладонь на плечо друга. - Через три дня приезжает мой брат, священник. О да, конечно, он мой родной брат, и я люблю его… Но он бывает таким сухарем и педантом! Ты абсолютно необходим, как противовес.
Горский кисло улыбнулся.
- Хорошенькую роль ты мне уготовил…
- Не унывай! Приезжают еще и мои соседи, владелец замка Нимандштайн и его сестра. И вот это гораздо веселее.
- Представляю, - поморщился писатель. - Столетний хозяин этих живописных развалин, его сестрица - старая дева…
- Баронесса юна и очаровательна, барон - настоящий авантюрист…
- Ну да? - Горский заметно оживился. - Подожди, что значит авантюрист? Все мы авантюристы, однако…
- Авантюрист в прямом смысле, как в твоих романах. Он даже в тюрьме сидел…
- Захватывающе! - писатель хлопнул в ладоши. - Теперь я ни за что не уеду, хоть прогоняй… А как же барон ухитрился пуститься во все тяжкие? Полагаю, он не беден? Нимандштайн выглядит не блестяще, но все же замок - это замок. У меня вот нет замка.
- Тут какая-то странная история…
- Еще одна странная история? Ты щедр на них сегодня.
- Так рассказать или пощадить?
- Рассказывай, не томи.
Ланге уселся в кресло и снова взял свой полный бокал.
- Имей в виду, то, что ты услышишь, я бы под присягой не подтвердил… Мне кое-что известно на уровне светских сплетен, но почти ничего - от самого Владимира Кордина.
- Так зовут барона-авантюриста?
- Да.
- Он очень скрытен?
- Думаю, он избегал подобных разговоров не из скрытности. Я могу его понять… Но вернемся к Нимандштайну. Ты видел где-нибудь в России похожую архитектуру?
Налив себе еще вина, Горский пожал плечами.
- Вблизи я замок не осматривал… Но издали… Он бы естественнее смотрелся в средневековой Германии, чем здесь.
- Вот, вот. Это копия старинного немецкого замка… Или имитация - не знаю, существует ли именно такой замок в Германии. Строил его, как уверяют, немецкий архитектор…. А первого владельца никто не видел.
- Как это - никто не видел? - удивился писатель.
- Да нет, кто-то его видел, конечно… Но в Нимандштайне он не жил, а если и приезжал сюда, то редко и словно бы тайком. Потом он продал Нимандштайн вместе с баронским титулом коммерсанту Андрею Кордину, отцу Владимира и его сестры.
- Получается, твой авантюрист - не такой уж и барон?
- Во втором поколении. Но самое занятное впереди… По завещанию старого Кордина, все деньги отходили дочери. Владимир получал только Нимандштайн, но прежде чем вступить в права наследства, он должен был подписать бумагу.
- Какую бумагу?
- Согласно ей, он не имеет права продать замок, заложить его или сдать в аренду.
- Вот так бумага! - воскликнул Горский. - Но, Александр, разве может быть такое завещание? Если Владимир Кордин получил замок, что помешает ему…
- За выполнением обязательства строго следит юридическая фирма, душеприказчики старого Кордина. Все документы у них, и Владимир бессилен что-либо предпринять, если бы он и вознамерился нарушить волю отца.
- Значит, у нового барона Кордина нет ни гроша?
- Сомневаюсь, что у него нет ни гроша, но от отца ему ни гроша не досталось. Он владелец замка, но… Как бы на правах пожизненного нанимателя. И знаешь что, Аркадий… Утверждают, что такое завещание было составлено Андреем Кординым по настоянию прежнего владельца Нимандштайна. Только на этом условии Кордин купил и замок, и титул за баснословно низкую цену.
- Но содержание такого замка, как Нимандштайн, должно стоить недешево?
- Насколько мне известно, учрежден особый фонд, из которого оплачивается содержание замка, жалованье слуг и прочее. Им управляет та же юридическая фирма, и эти деньги проходят мимо Владимира. Размеры же состояния, доставшегося его сестре… Очень значительны. Не берусь оценить, но едва ли ошибусь, если скажу, что по сравнению с Еленой Кординой я выгляжу бедняком.
- Не очень-то справедливое завещание по отношению к Владимиру! Но почему?
- Тут много "почему". Если и впрямь было такое условие приобретения замка, почему старик согласился? Почему он вообще решил купить Нимандштайн? И почему завещание не было изменено впоследствии?
- Да, почему же?
- Обьяснений можно придумать десятки. Ты беллетрист… Давай, придумывай.
- Так… - Горский упал в кресло и приложил палец ко лбу, карикатурно изображая напряженную работу мысли. - Может быть, он попал в какую-то зависимость от владельца Нимандштайна? Допустимо?
- И снимает все вопросы. Кроме одного: зачем самому владельцу понадобилось такое завещание?
- Оттолкнуться не от чего…
- Да, это придется оставить. Ну, а если не было зависимости?
Горский снова принял позу размышляющего романного сыщика.
- Тогда три варианта. Первый: скуповатый старик искал возможность приобрести поместье и титул подешевле. Подвернулся Нимандштайн, и он на радостях согласился на все условия. Изменить же завещание позже помешали или какие-нибудь крючкотворские параграфы, или понятия о чести… Второй: никаких условий не было, просто старик не ладил с сыном. Третий - он рассчитывал, что сын всего добьется в жизни сам, тем более что титул введет его в общество… А вот дочь, как менее приспособленную к жизненной борьбе, решил обеспечить. Пожалуй, есть еще и четвертый вариант…
- Какой же?
- Условие было, и старик принял его, потому что посчитал пустой формальностью. Полагал, что дети сами разделят и деньги, и замок… А как на самом деле, Александр? Сестра, по-видимому, не слишком щедра к брату, коль скоро ему приходится….
- Людей толкает на поиски приключений не только бедность… Но об их взаимоотношениях я мало знаю, особенно о теперешних. Мы давно не встречались. Я учился в Санкт-Петербурге, а Владимир…