Мне казалось, что я говорю сам с собой. Слова уходили в окружающее пространство и возвращались бумерангом обратно. Повернувшись, я вышел из тамбура, и внимание привлекли два ноля, изображённые на дверях уборной.
– Интересно, – подумал я, – почему данный символ находится в таком месте. А может, это просто две буквы – обновление очищением. Здесь определённо, что-то есть.
Я продолжал задумчиво созерцать два загадочных овальных кружочка на дверях, почти вплотную приблизившись к ним. В следующий момент, я узнал, что это было.
– Ржевский!
В распахнувшейся двери я чуть не столкнулся носом с Ириной Эдуардовной.
– Что вы здесь делаете?
– Ищу выход, – честно говорю я, с невозмутимым видом смотря ей прямо в глаза.
Держась за ручку дверей, Капповина иронически усмехается.
– Вас можно поздравить с окончанием поисков, проходите, не стесняйтесь.
– Спасибо! В другой раз. Как ваши успехи?
– Ржевский, ваши намёки неуместны.
– Я имел в виду прогулку, – смущённо бормочу я.
Ирина Эдуардовна с подозрением смотрела на меня, пытаясь, видимо, разглядеть мою неискренность.
– Нормально, – нехотя сказала она после небольшой паузы. – Я познакомилась с двумя мужчинами, которые, в отличие от вас с Лиргицким, показали себя галантными кавалерами.
– Приставали? – уточнил я.
– Как это грубо, – недовольно поморщилась Капповина. – Они были весьма любезны и не скупились на комплименты. Конечно, за этим могло скрываться банальное желание удовлетворения инстинктов, но всё равно было приятно.
– Кричите караул, если что. Мы не в лесу, вокруг люди.
– Ржевский! – возмущённо воскликнула Ирина Эдуардовна. – Это они у меня будут кричать караул!
– Хорошо, – согласно кивнул я. – Так вы узнали что-нибудь?
– Я только поняла, что это проходящий поезд и конечных остановок никто не знает. Вы что-нибудь понимаете?
Я задумчиво смотрел на госпожу Капповину, пытаясь изобразить на лице сложный мыслительный процесс.
– Вероятно, поезд идёт по кругу, – высказал я предположение.
– Когда такое было? И что, теперь так и будем вечно ездить? – удивилась Ирина Эдуардовна. – Отличная перспектива.
– Вам виднее, – тихо бормочу я.
– Разумеется, – покидает уборную Капповина. – Не смею вас больше задерживать, Ржевский. Проходите, здесь отличное место для философских трудов.
Бросив на меня прощальный взгляд, преисполненный сарказма, Ирина Эдуардовна бодро скрылась в соседнем вагоне.
Какое-то время я задумчиво стоял, пытаясь вспомнить ускользающую мысль, но что-то не давало мне этого сделать. Философия сейчас была не актуальна, поэтому я спокойно закрыл дверь уборной с загадочными нулями.
А за окном по-прежнему шёл дождь, и сильный ветер настойчиво мотал поникшие от сырости деревья. Я видел, как изгибается длинной змеёй состав поезда на поворотах, напоминая игрушечную железную дорогу. Такая игра была у меня в детстве. Там было круговое движение, а в миниатюрных вагончиках выглядывали разукрашенные весёлые лица.
Представление о себе, как о любопытной кукле, немало позабавило, однако, резкий толчок поезда, бросивший меня на стекло, моментально снял все вопросы на эту тему. Мой многострадальный нос недвусмысленно дал понять, что к манекену он никакого отношения не имеет. Я огорчённо потёр ноющую от боли переносицу.
– Может, это нечто кармическое?
– Ну да, – иронически отозвался внутренний голос. – Только этого нам и не хватало.
Я продолжал смотреть на залитый дождём лесной массив, когда услышал, как отворилась дверь, ведущая в тамбур.
– Простите, – послышался сзади чей-то голос с лёгкой хрипотцой.
Медленно повернувшись, я увидел перед собой молодого мужчину в одежде, характерной для тридцатых годов прошлого столетия: лёгкие парусиновые туфли сочетались с просторными брюками, светлая рубашка из хлопка свободно сидела на худощавой фигуре, а на голове красовалась фетровая шляпа с широкими полями. В руке мужчина держал небольшой чемоданчик.
– Простите, – неуверенно повторил он. – Вы эмигрант?
Взгляд у мужчины был растерянный, словно его чем-то напугали.
– Не знаю, – пожал я плечами. – Скорее, пограничник.
Мужчина озадаченно почесал затылок, сдвинув шляпу на высокий лоб с большими залысинами.
– Эмигранты всегда находятся по разную сторону границы, – пояснил я свою мысль. – В отличие от них, пограничник живёт на границе двух миров.
Теперь, к испугу явственно добавилось недоумение, делая выражение лица мужчины довольно забавным.
– Ну и, как дела на границе? – осторожно осведомился он. – Неужели вернулись к старой форме?
– Какая разница, – равнодушно сказал я. – Сейчас актуальна индивидуальная работа, поэтому каждый выбирает ту форму, которая ему по душе.
– Невероятно! – выдохнул мужчина, отправив шляпу на затылок. – Чем же они там занимаются?
– Бродят по границе, ищут щель между мирами.
Мужчина смотрел на меня широко открытыми глазами.
– Зачем?
– Не знаю, – глубокомысленно ответил я.
Мужчина окончательно снял шляпу и, теперь стоял, озадаченно разглядывая меня.
– Извините, я немного растерялся, – мужчина стал обмахиваться шляпой, как веером. – Вы не подскажите мне, где я?
– В тринадцатом вагоне.
– Это я знаю, но мне непонятно, где я?
– Нигде, – пожал я плечами.
Мужчина перестал обмахиваться и смотрел на меня с явным подозрением.
– Вы точно не эмигрант? Среди них есть пограничники.
Он замолчал на мгновение.
– И всё же я не понимаю, как я здесь очутился? Ума не приложу. Выпил на вокзале кружечку пива и задремал на лавочке. Просыпаюсь в поезде, где люди странно одеты и не знают, что это за маршрут. А ведь мне завтра на работу, я бухгалтер в жилкомхозе.
Мужчина открыл чемоданчик и, вытащив большие деревянные счёты с огромными костяшками, принялся перебирать картонные папки.
– Конец квартала, а у меня баланс не закончен, – и он стал громко щёлкать на счётах и бубнить себе под нос какие-то цифры.
– Меня же с работы уволят. Эх, – горестно вздохнул он. – Пойду, напьюсь, может, снова окажусь на вокзале.
Закрыв чемоданчик, он печально взглянул на меня и скрылся в тамбуре.
Я продолжал задумчиво смотреть в окно на мелькающие стволы деревьев, пытаясь осмыслить последние события. Возвращаться обратно в купе не хотелось, и я решил пройтись, из любопытства, до ресторана.
Пока я шёл по длинному коридору, мне попались несколько пассажиров, проводивших меня любопытными взглядами. Через два перехода я увидел одиноко стоящего мужчину в старинном костюме и круглых металлических очках в тонкой оправе.
Крепко вцепившись обеими руками за небольшие перила, он созерцал лесные просторы с таким видом, словно боялся, что, если разжать пальцы, то всё просто исчезнет, как мираж.
– Скажите, поручик, что это? – подозрительно покосился он, очевидно, считая меня частью этой иллюзии.
– Ничто, – пожал я плечами.
– Я так и думал, – облегчённо вздохнул мужчина. – Экзистенция!
– А откуда вы знаете? – спохватился он.
– Не знаю, – бормочу я.
– Вы правы, – тихо шепчет мужчина. – Бытие непознаваемо рационально, поэтому наш разум бессилен постичь его.
– Бытие ничто, существование всё, – философски говорю я.
Мужчина растерянно смотрит на меня.
– А как же экзистенция?
– Не переживайте, – успокаивающе говорю я. – Никуда она не денется.
Мужчина расстроено машет рукой.
– Да я о себе волнуюсь. Как теперь быть?
– Бытийное существование очень простое, – бормочу я.
Задумчиво хмурясь, мужчина отпускает перила и, сняв очки, начинает протирать их шёлковым платочком. Делает он это неторопливо, явно не зная, что сказать.
Наконец, очистив стёкла восприятия, мужчина снова одевает очки. Поправив пальцем их поближе к переносице, он медленно обводит взглядом вагон поезда, словно видит его в первый раз и, затем, пристально смотрит на меня.
– Экзистенциальное существование в бытии, – торжественно произносит мужчина. – Об этом говорит вся мировая философия.
Он с чувством пожимает мне руку, долго не отпуская её. Потом, устремляет взгляд в окно и пронзительно всматривается вдаль, словно надеясь увидеть там что-то. Окончательно забыв о моём существовании, мужчина тихо шепчет.
– Экзистенция, экзистенция.
Я спокойно продолжаю стоять рядом, некоторое время, а, потом удаляюсь.
Глава седьмая
Эта поездка мне определённо начинает нравиться. Где бы ещё я встретил столь неординарных личностей, с которыми можно интересно беседовать, не прикладывая особых усилий. Несмотря на кажущуюся простоту этих разговоров, они давали неплохую пищу для размышлений.
В следующем вагоне, судя по открытому пространству с двумя рядами столов, должен был находиться ресторан. Неожиданно возникший, словно из-под земли, плотный человек в белой курточке, учтиво осведомился, не желает ли господин ознакомиться с меню. Не менее вежливо я отказался, но видя грустное лицо мужчины, решил заказать чашечку кофе с пирожным.
В ресторане было пусто и мне, как единственному посетителю, оказывалось особое внимание. Принеся кофе, мужчина настойчиво порекомендовал мне различные блюда местной кухни. К сожалению, я был вынужден огорчить доброго человека, сославшись на отсутствие аппетита.
В ответ мне пришлось выслушать небольшую лекцию о вкусной и здоровой пище и важности регулярного питания в современных условиях. Однако быстро убедившись в отсутствии должного эффекта, он оставил меня наедине с пирожным.