- Выпученные, ты хотел сказать?
- Выпученные? Я хотел сказать - большие, - харчевник выглядел оскорбленным, как будто замечание касательно глаз верблюдов чем-то его задело. - Словом, вот такой странный был у нее скакун. А одежда точно как у вас, только женская - рубаха длинная.
- Куда она направлялась? - спросил Югонна.
- В сторону караванной тропы на Кхитай.
- Благодарю. - Югонна сжал пальцы, поднял руку с монетой и повернул ее ладонью вверх. - Надеюсь, золотого хватит для того, чтобы окупить все расходы на мою персону и беспокойство, мною причиненное.
- И заботы о вашей безопасности, - подхватил харчевник. Но когда Югонна подал ему монету, харчевник отшатнулся в ужасе, словно увидел гремучую змею.
- Что это?
- Ты о чем? - Югонна удивленно уставился на хозяина. - Что тебя так испугало?
- Это. - Хозяин показал на монету. - Что это такое?
- Деньги.
- Это что угодно, только не деньги! - выкрикнул хозяин, дрожа. - Уберите эту отвратительную штуку!
- Ты с ума сошел, любезный! - Югонна повысил голос и теперь разговаривал с харчевником так, словно тот был его слугой, в чем-то провинившимся. - Что ты называешь "отвратительной штукой"? Это ведь золотой!
- Да пусть он хоть из чистого алмаза, - пробормотал хозяин. - Треугольник. Проклятый символ. Кто ты такой? Кто ты, а? Ты, с твоими штанами жуткого вида, с твоей странной рубахой без рукава - это такая мода, да?
- Нет, рубаха пострадала во время путешествия, - криво усмехнулся Югонна.
Но трактирщик продолжал смотреть на него с ужасом и отвращением.
- Кто ты такой? - повторил он шепотом. - Почему твои деньги треугольные?
- Объясни для начала, что дурного в треугольной монете, - попросил Югонна.
- Я поклоняюсь солнцу, - ответил хозяин и нарисовал круг в воздухе. - Митра - мой бог, тот, кому я возношу мои молитвы, кому вверяю мою судьбу. Здесь, в пустыне, солнце - жестокий и требовательный бог. Это не такое божество, к которому можно относиться легкомысленно. Солнце в состоянии убить тебя одним лучом. Ни один человек в здравом уме, обитая посреди пустыни, не станет оскорблять такого бога. Если солнцу станет неугодно мое поклонение, оно выпьет наш источник вод, и мы погибнем. Мы все погибнем! А ты предлагаешь мне монету в форме треугольника! Да это же кощунство!
Плюясь и делая пальцами знаки для отвращения беды, хозяин отошел от Югонны. Отступая, он пятился спиной вперед в опасении - как бы опасный незнакомец не наслал на него каких-нибудь жутких чар.
И потому не заметил, как очутился возле спящего киммерийца.
Когда о Конана споткнулись, он тотчас пробудился. С проклятьем схватился за оружие и вскочил. При этом хозяин сильно стукнулся лбом и не удержал равновесия, так что они с Конаном, сплетясь, снова рухнули на пол - на сей раз оба. Конан сомкнул ручищи на шее хозяина и прорычал:
- Почему ты напал на меня?
Но полузадушенный хозяин не в состоянии был вымолвить ни слова.
Конан выпустил его. Харчевник закашлялся и не мог прийти в себя довольно долго. Наконец он прохрипел:
- Прости. Я тебя не заметил.
- Меня? Не заметил? - изумился огромный киммериец.
- Да, потому что я шел спиной вперед.
- Он боялся, что я запущу в него чем-нибудь тяжелым, - подал голос Югонна, приближаясь.
Завидев его, хозяин дернулся, как будто хотел бежать, по Конан удержал его на месте.
- В чем дело? - осведомился киммериец. - Коль скоро мне помешали спать, я желаю знать причины. Да говорите поживей, вы оба, иначе я придушу вас по очереди.
Он встряхнул хозяина за плечо. Тот послушно начал:
- У него треугольные деньги. Я таких никогда не видел.
- Покажи, - велел Конан Югонне.
Тот, пожав плечами, протянул киммерийцу монету. Конан взял ее, повертел в руке, попробовал на зуб.
- Золото, - определил киммериец. - Довольно красивая. Работа искусная. Сразу видно, что монета большого достоинства. Интересно, кто такие чеканит?
- Князь Лемуан, - сказал Югонна. - Разве ты не умеешь читать?
Он перевернул монету, лежавшую на широкой ладони Конана, и показал значки.
- Не на всех языках, - буркнул Конан. - Что за князь Лемуан? Впервые слышу такое имя.
- Я же говорил! - вставил хозяин. - Все это весьма подозрительно.
- А? - Конан посмотрел на харчевника так, словно видел его впервые. - Больше тебе нечего сказать? В таком случае, ступай. Ты мне прискучил.
Он отпустил хозяина, и тот почти мгновенно исчез. А Конан уставился на Югонну с интересом.
- Чем же ты так перепугал его?
Югонна уселся рядом с киммерийцем.
- Похоже, не судьба нам с тобой расстаться, Конан, - заговорил он.
Конан нахмурился.
- Почему? Кажется, мы договорились, что начиная с оазиса каждый пойдет своей дорогой.
Югонна как будто не заметил этих слов.
- Скажи, Конан, как тебе поправились мои деньги?
Киммериец поднес к глазам золотой треугольник и долго смотрел на него. Затем перевел взгляд на Югонну:
- Это золото, вот и все, что я могу тебе сказать. Золото очень хорошего качества, добавлю как человек, имевший много дел с этим желтым металлом. Какую форму ему ни придай, оно останется золотом. И наверняка есть место, где эти монеты принимают с большим удовольствием.
- Да, - серьезно подтвердил Югонна. - Там, откуда я родом, на такую монету можно купить очень красивую наложницу, или породистую лошадь, или несколько книг в кожаном переплете, или десять, а то и пятнадцать мешков отборного зерна… Продолжать?
- Я понял, - кивнул Конан. - Осталось только найти то место, откуда ты родом, и предъявить деньги. Впрочем, золото обладает способностью находить себе друзей в любой местности.
Как выяснилось - нет.
- Наш хозяин поклоняется солнцу, - возразил Конан. - Его религиозные принципы очень сильны и обладают одной неприятной особенностью, которая вообще свойственная религиозным принципам: они зачастую берут верх над здравым смыслом.
- А у тебя не так?
- Нет, - сказал Конан. - Мой бог - Кром, а Крому нет никакого дела до людей и уж тем более - до того, какую форму они придают своим монетам.
- В таком случае, я хотел бы нанять тебя, - сказал Югонна. - У меня есть еще девять таких монет, и ты получишь по крайней мере половину, если доведешь меня до караванной тропы на Кхитай.
- Зачем тебе туда?
- Если верить нашему хозяину, именно в том направлении ехала женщина, одетая по той же моде, что и я.
Конан вздохнул. В конце концов, все обернулось именно так, как он и предвидел. И даже если Югонна сперва вел себя совершенно неожиданным образом, то в конце концов сделал то, что от него ожидалось с самого начала: попытался нанять Конана в проводники.
И, естественно, Конан не нашел в себе сил отказаться: Югонна предлагал хорошие деньги. А кроме того - киммериец не хотел себе признаваться в этом, но это было именно так, - некая тайна, окружавшая Югонну, становилась все интересней и дикарское любопытство киммерийца с легкостью победило осторожность.
- Ладно, - пробурчал Конан. - Я согласен. В конце концов, до кхитайской караванной тропы не так уж и далеко. Там ты встретишь какой-нибудь большой караван и сможешь присоединиться к нему. Только придется купить тебе лошадь - мой конек явно не в восторге от того, что сегодня мы ехали на нем вдвоем.
Югонна сжал плечо Конана и отошел на свое место возле очага, где и заснул, так безмятежно, словно ночевал не в караван-сарае, среди чужаков, посреди безводной пустыни, а у себя дома, в той самой шелковой постели, где устраивался на ночлег накануне - до того, как начались его приключения.
Глава третья
Похождения разбойника
Разбойник Ширкух не спешил. Он промышлял в этих песках уже второй десяток зим и до сих пор не знал неудачи. Его жертвами становились одиночки, отбившиеся от караванов, гонцы, отчаянные малые, отправившиеся в странствия в поисках счастья… Всех их ожидал один и тот же конец: неожиданно из-за бархана перед ними появлялся Ширкух, красивый, рослый, смуглый, с белозубой улыбкой на лице. Один взмах сабли - и бездыханное тело валится на пески, захлебываясь кровью.
Иногда добыча Ширкуха оказывалась богатой, иногда - ничтожной, но он не пренебрегал ни одним встречным. Это позволяло ему процветать.
О нем ходили самые разные слухи. Никто из встретившихся с Ширкухом не оставался в живых, чтобы рассказать остальным - как выглядит легендарный разбойник, каков его обычай.
У него не было своей шайки. Он охотился как волк-одиночка, чтобы ни с кем не делиться ни опасностями, ни добычей.
А этот путник вообще представлялся Ширкуху недостойным даже того, чтобы всерьез размышлять над тем, как лучше нанести удар. Казалось, нет ничего проще: просто подъезжай к нему и бери голыми руками.
Ширкух заметил его на закате. По пескам шел немолодой мужчина. Все в этом человеке было странным. Возможно, кто-нибудь и насторожился бы, приметив столь необычную фигуру посреди пустыни, но только не Ширкух: знаменитый разбойник считал ниже своего достоинства удивляться чему-либо.
Что с того, что путник немолод? Седые волосы, красиво уложенные локонами, ниспадали на широкие плечи незнакомца. Ясные глаза глядели на луну так, словно ожидали от нее откровения, и луна щедро заливала бледным светом роскошный парчовый халат путника, его нижнюю рубаху, и еще одну рубаху, выглядывающую из-под первой.
Эта трехслойная одежда красиво колыхалась при ходьбе, ее длинные полы собирались в причудливые складки.