* * *
Конан вышел в сад в поисках Масардери. Если Мэн-Ся в своем "просветлении" догадался о заговоре против этой дамы, то Конану следует постоянно держаться как можно ближе к Масардери и быть готовым в любой миг отразить очередную атаку врага. Киммериец еще не решил, каким образом он разделается с Кэрхуном. В том, что Кэрхун умрет, у Конана не имелось ни малейших сомнений. Но пока этого не произошло, расслабляться нельзя.
- Конан!
Киммериец обернулся и едва сдержал досадливый возглас, уже готовый сорваться. Только этого не хватало! Его догонял Арвистли. Маг-шарлатан вызывал у Конана неприязненные чувства и меньше всего киммерийцу хотелось сейчас разговаривать с ним. А тот торопливо шеф прямо к Конану и на ходу сильно размахивала руками. Обычно бледное, унылое лицо шарлатана раскраснелось, глаза блестели. Он явно был чем-то возбужден.
- Конан, подожди! Я должен сказать тебе кое-что чрезвычайно важное!
- Говори, только скорей - я тороплюсь, - бросил Конан через плечо.
Настигнув его, Арвистли пошел рядом. Поскольку киммериец шагал стремительно, маг с трудом держался с ним вровень и то и дело принимался бежать.
- Да погоди ты! - взмолился он наконец.
Конан резко остановился и развернулся к нему.
- Что тебе нужно от меня? Я должен отыскать госпожу Масардери как можно быстрее, потому что ей угрожает опасность. Ясно? Не мешай и не путайся под ногами!
- Я вовсе не хотел мешать, - смутился маг. - Напротив, я хотел помочь… Точнее, я как раз собирался сказать тебе, что госпоже Масардери угрожает большая опасность…
- Кажется, я понял это без твоих подсказок, - указал ему Конан.
Арвистли свесил голову и несколько мгновений, скосив глаза, изучал кончик собственного длинного носа, а затем вскинулся:
- Значит, ты понял и насчет ритуала?
- Насчет какого ритуала? - насторожился Конан.
- Этот праздник, который устроил Кэрхун… Кое-что было действительно обыкновенным карнавалом. Все эти фонарики, музыка, угощение… Но одежда самого Кэрхуна, его танец - пет, это не имело никакого отношения к обычному маскараду. Я догадался об этом сегодня утром, когда лежал в постели и размышлял над своими впечатлениями. У меня есть привычка - сортировать впечатления и обдумывать их. Без этого я давно бы пропал…
- И сейчас пропадешь вместе со всеми своими полезными привычками, - зарычал Конан, - если будешь морочить мне голову!
Кажется, Арвистли действительно перепугался. Он втянул голову в плечи и пробормотал:
- У меня сложилось впечатление, что ты и без моих объяснений все хорошо понял… Кэрхун пытается практиковать магию. Он мой благодетель, и нехорошо так поступать по отношению к человеку, который вызволил тебя из тюрьмы…
- К демонам под лед все эти глупости! - зарычал Конан и встряхнул Арвистли так, что у того лязгнули зубы. - Говори!
- Когда я увидел его маску и костюм, когда я понял, с какой серьезностью он исполняет свой танец… Словом, я догадался.
- Демоница? - прищурился Конан, выпуская мага и обтирая ладони об одежду.
Арвистли кивнул и криво улыбнулся.
- Он провел ритуал, чтобы вызвать ее. Думаю, таким способом он вызывал ее и прежде. От нее он черпает свои магические силы.
- Да, и Мэн-Ся тоже так считает, - заметил Конан, больше для того, чтобы Арвистли не слишком радовался собственной догадливости.
Но если киммериец и хотел уязвить Арвистли, то эта стрела пролетела мимо цели. Маг-шарлатан по-настоящему обрадовался.
- Стало быть, этот кхитаец действительно соображает! - заявил он, потирая руки. - Отлично! Чем больше умных людей, тем лучше.
- Он испытал просветление, - сообщил Конан.
- Что ж, очень хорошо, очень хорошо… Идем!
- Куда ты меня тянешь? - удивился Конан.
- Как куда? Спасать госпожу Масардери!
Арвистли почти побежал по дорожке сада, так что теперь Конан едва поспевал за ним.
Служанка сообщила им, что Масардери действительно гуляла по саду, но теперь, кажется, вернулась в дом и сейчас кушает.
Не успела она договорить, как до Конана донесся шум. В доме что-то гремело и трещало, потом раздался звон разбиваемой посуды и вслед за тем - женский визг.
Арвистли позеленел.
- Бежим! - сипло каркнул он.
Киммериец уже спешил на шум. Он скрежетал зубами и проклинал себя за медлительность и недогадливость.
Разумеется, Масардери сейчас в доме и завтракает! С этого следовало начинать поиски. Но как тут сообразишь, когда кругом столько народу и все тебя отвлекают? Конан мог только надеяться на то, что чернокожие слуги сейчас рядом с госпожой и защищают ее. Лишь бы продержались, пока киммериец поспеет!
Он ворвался в зал и замер на пороге - таким необычным и удивительным показалось ему зрелище, представшее глазам. На столе стояла Масардери. Она закрыла лицо руками и даже не кричала - для этого у нее не осталось сил. Возле окна в кресле сидел Кэрхун. Он развалился в непринужденной позе и время от времени делал взмах кистью руки.
А по всей комнате носились предметы. Ожившие тарелки, одушевленные ножи, подвижные чаши, кувшины, салфетки, подносы, сервировочные столики, канделябры, статуэтки - все это летало в воздухе, стукалось, разбивалось, врезалось в стены и норовило задеть Масардери и причинить ей вред. Вот большой острый нож воткнулся в столешницу рядом с ногой испуганной женщины. Она вздрогнула всем телом, но не двинулась с места.
Кэрхун хлопнул в ладоши. Большой поднос сорвался со стены и с силой ударил Масардери в грудь. Она покачнулась и села на корточки, обхватив голову руками.
- Трус! - загремел Конан, обращаясь к Кэрхуну.
Заметив варвара, Кэрхун поднялся.
- Ты успел вовремя, - спокойно проговорил он. - Сейчас ты умрешь.
Конан с презрением рассматривал туранца. Как противник, с мечом в руке, в поединке Кэрхун не стоил ничего. Конан убил бы его в считанные мгновения. Но, вооруженный магией вендийской демоницы, Кэрхун был смертельно опасен.
Несколько длинных ножей полетели в сторону Конана. В последний момент варвар стремительно пригнулся, и лезвия ударились в стену. Однако они сразу же отскочили и вновь взвились в воздух.
Конан схватил большой поднос и, орудуя им, как щитом, отбил следующую атаку.
Кэрхун громко засмеялся. Он сделал рукой вращательное движение, и поднос ожил в пальцах Конана. Как живой, поднос дергался и пытался вырваться на волю. Теперь он не столько служил щитом, сколько был помехой, и потому киммериец выпустил его.
Большой кувшин прилетел откуда-то с верхней полки и ударил Конана по виску. В голове у варвара загудело. Он развернулся в сторону мага, и в горле киммерийца зародилось низкое рычание, как будто Конан вот-вот превратится в дикого зверя и набросится на Кэрхуна.
Масардери, съежившись, наблюдала за своим защитником. Она не сделала попытки вмешаться или сбежать, потому что понимала: самое безопасное для нее сейчас - держаться поближе к Конану.
Конан метнулся в сторону и схватил один из ножей. Он рассчитывал бросить нож в Кэрхуна прежде, чем тот опять применит свою магию.
Тщетная попытка! Нож вырвался из руки киммерийца и, взвившись вверх, отвесно полетел прямо в голову варвара. Конан не успел увернуться от удара, и лезвие расцарапало ему щеку.
Обнажив меч, Конан начал отбиваться от предметов, тучей нападавших на него. Он рассек пополам столик из орехового дерева, и обе половинки принялись с силой бить его по ногам. Сталь звенела *в воздухе. Один особенно злокозненный медный кувшин уже несколько раз избегал смертоносного лезвия и ухитрялся стукать Конана то по макушке, то по кисти руки.
Варвар впал в исступление.
- Кром! - зарычал он, бросаясь вперед, и тотчас споткнулся и едва не потерял равновесие. Обитая бархатом скамеечка для ног ударила его под коленями.
Меньше всего Конан думал сейчас о том, как глупо он выглядит, сражаясь со всеми этими стульями и столовыми приборами. Он знал, что должен спасти жизнь Масардери, а как он это сделает - неважно.
Длинный шнур отвязался от портьеры, прополз через комнату и обвился вокруг ног Конана. На губах Кэрхуна появилась зловещая улыбка.
- Еще немного - и тебе конец, киммериец!
Ответом Кэрхуну было лишь злобное рычание. Второй шнур уже проплывал по воздуху, готовясь связать руки варвара.
В этот момент неведомо откуда взявшаяся обезьяна вскочила на плечи Кэрхуна. Обезьяна эта имела весьма отвратительный вид: большой красный голый зад, косматая физиономия, глумливо оскаленные клыки. Обезьяна топталась на плече Кэрхуна, тыча своим задом ему в лицо.
Конан громко захохотал. Его восхитило унижение противника - а кроме того, киммериец действительно находил поведение обезьяны чрезвычайно смешным.
Услышав смех Конана, Масардери отняла ладони от лица и удивленно посмотрела на своего защитника.
Вместо объяснений Конан показал на Кэрхуна пальцем.
Этот смех возымел на Масардери целебное, почти магическое действие. Женщина вдруг перестала бояться. Она распрямила плечи и спустилась со стола. Садиться на табурет, который в любой миг может ожить и ударить тебя, она не решилась. Просто встала возле стены и принялась наблюдать.
Между тем обезьяна шумно испортила воздух, сделав это так, чтобы большая часть "заряда" пришлась Кэрхуну в нос.
- Проклятье! - заорал Кэрхун. - Дьявольское отродье!
Обезьяна испустила громкий крик, заверещала и перескочила на голову Кэрхуна. Она вцепилась ему в волосы и принялась раскачиваться в порыве совершенного восторга.
Конан быстро избавился от пут и освободил ноги. Затем, держа меч обеими руками, приблизился к Кэрхуну.