– Так вот это оно и есть, – я покрутил в руках укороченное ружьё. – Смотри. Делаешь так и так, вставляешь патрон. Патрон – это одновременно порох, пыжи и пуля в одной рубашке. Потом в обратном порядке ставишь всё на место, и…
Я вскинул руку, и грохнул выстрел. Сбитый пулей сухой сук мягко шлёпнулся на траву. Белый дым размазался ветерком и моросью.
– Дождя эта штука, кстати, не боится. На, попробуй сам, – я протянул ему патрон. Хрип всё смотрел насупясь, стараясь понять, в чём подвох. Остальные рабы просто затаили дыхание, глядя на невероятное зрелище.
– Давай, – подбодрил я Вургера. Тот очень осторожно взял патрон, повозившись, переломил обрез, вставил.
– Так? – замок щёлкнул.
– Да, так. Целься.
– Куда? – спросил Вургер, двигаясь очень осторожно.
– Куда-нибудь.
Вургер упёр обрез в плечо. Корявый палец погладил спусковой крючок.
– Ну? – подбодрила Нан.
Выстрел. Порхнули срезанные пулей листочки.
– Кажется, я промахнулся, – сказал Вургер, моргая от облачка дыма и потирая ушибленное плечо.
– Надо приноровиться, – я усмехнулся. – Попробуй ещё. Вот тебе пули.
Вургер попробовал.
И попробовал снова.
И ещё.
– Ну как? – поинтересовалась Нан, когда пару раз он ухитрился попасть. Раб смачно чихнул из дыма и вопросительно уставился на меня.
– Нравится? – вкрадчиво спросил я. Вургер закивал.
– Ну так мы продаём вам это оружие. За золото, ваш труд и за ещё кое-что, – я отвёл его в сторону и заговорил. Хрип слушал очень внимательно.
– Зря всё же мы их отпустили, – вздохнул Дайрим. Мы вернулись во второй лагерь, где оплетаи всё ещё трудились, аки пчёлки. Мы немного помогли им и сели перекусить. Тогда волшебник и завёл этот разговор.
– Следовало положить их у того же ручья? – поинтересовался я агрессивно. Ваэлли тоже посмотрела на "отца", и тот смешался, вместо утвердительного ответа промямлил "не знаю".
– Насчёт рабов – ты, наверное, прав. Хотя подарки и эти прощальные речи…
– И подарки, и речи, – перебила Нан, – были согласованы с Архимагом!..
– И только потому я не спорил, – ответил волшебник. – Однако хозяев отпустили всё же зря…
– Отпустили? – переспросил я очень спокойно. Дайрим нахмурился, пытаясь понять. Вздёрнул брови.
– Ах, во-о-от оно как?.. – протянул, хотя я ничего не говорил ни вслух, ни по радио, ни на Тихой Речи.
– Да, именно так.
– О чём вы? – встряла Ваэлли, подозрительно поглядывая на эти переглядушки.
– А ты не догадалась? – Нан скопировала мою интонацию и взгляд. Ваэлли поперхнулась куском хлебного дерева, вскочила, готовая бежать.
Нан бросилась на перехват и приземлила целительницу. Та задёргалась, рыча. Нан ловким броском опрокинула.
– Поздно, – сказала ласково.
Ваэлли билась под ней, что-то невнятно крича, потом обмякла, лёжа ничком. Нан подняла её, отпустила и села рядом, требовательно прищёлкнула пальцами. Я достал из рюкзака флягу с антисептической жидкостью – с водкой, проще говоря. Орла и Йурас вертели головами, мало что понимая.
– Действительно, поздно. В самом деле, почему я не догадалась с самого начала? – тускло проговорила Ваэлли. – Ты отпустил их с миром, ну конечно!.. А потом подарил бывшим рабам по ружью и отправил следом.
Орла ахнула, осознав, вцепилась в руку Йураса. Тот таращил глаза. Фридрих засмеялся – тихо, зловеще.
– Зачем так? – спросила девушка.
– Кто-то должен быть жестоким, – ответил я. – Жалеешь их?
Ваэлли дёрнула плечами. Все целительницы ненормальные, это обусловлено их магией. Она лечила людей – и по-прежнему считала себя ответственной за них. Между нею и её пациентами установилась странная связь – не настолько, впрочем, глубокая, чтобы девушка могла почувствовать их недавнюю смерть.
Но сейчас она искренне переживала за бывших подопечных. Я почувствовал, что во мне поднимается гнев.
– Ты, видевшая, что они творят. Ты, убившая одного из них. Ты в самом деле жалеешь этих грязных нелюдей? – я шипел, не узнавая собственного голоса. – Убийц мужчин, оскорбителей сестёр?!
Нан бросила взгляд и что-то такое сделала с помощью телепатии – словно дала отрезвляющую пощёчину. Я замолчал, чувствуя, как колотит и меня самого. Ведь это я убил их. Дав оружие бывшим рабам, дав Вургеру небольшой кристалл с заклинанием, способным найти сбежавших раньше хозяев. Я убил своих сородичей ради эльфов – пускай и чужими руками, это не изменит моей вины.
Перед лицом целительницы оказался полный колпачок "антисептика".
– Выпей.
– Но это же… – Ваэлли махнула рукой и выпила. Задохнулась, тараща глаза.
– Хорошо, да? – Нан протянула и мне. Я выпил залпом, словно поминая, закусывать не стал, полез в свой рюкзак.
– Что это? – поинтересовалась Ваэлли, разглядывая приклад пищали. Всё железо с пленных мы отправили в посёлок с оплетаями, приклады – лишний вес – сняли. Один я прихватил с собой.
– Гляди, так они отмечают охотничью добычу, – я поскрёб ногтём старое дерево приклада в засохшей крови его хозяина, частично забившей метки. – Как ты думаешь, какая дичь обозначена вот здесь?
Среди волчьих и коронованных оленьих голов, среди каких-то ещё непонятных значков безошибочно узнавались глазастые человеческие черепа.
– Четыре, – сосчитала Ваэлли. – Ты думаешь, это…
– Думаю, – я кинул приклад в огонь. – Не жалей этих убийц. Мы для них дичь. Добыча, как те олени, которыми мы их кормили.
– А что насчёт рабов? – резко спросила девушка. – Думаешь, они не убийцы? Просто тем, другим убийцам, больше повезло.
– Они, во-первых, враги наших врагов. Значит, наши…
– Друзья? – предположил Фридрих, когда я замолчал.
– Нет. Скорее – вероятные союзники. Вероятные и временные.
– Союзники – люди? – пробормотал Дайрим. – С Мёрдохом родимчик сделается.
– Ну, забота о здоровье Мёрдоха не входит в сферу моих интересов, – сообщил я. Йурас засопел, он преклонялся перед стариком. Я не обратил на это внимания.
– Эльфов по умолчанию считают врагами, подлежащими уничтожению, лишь те государства, что контролируются церковью. С другими можно общаться, торговать, и дружить против общего врага.
– В этом есть смысл, – неохотно сказал Дайрим.
– Представь себе войну на уничтожение, – перед моим взором встал ядерный гриб. Какую аналогию такого оружия может предложить этот мир? Какие-нибудь сверхмощные биомеханизмы, неуязвимые чудовища, как в аниме жанра меха? Супер-саранча, всеядная и самовоспроизводящаяся в огромных количествах? Нечто более мелкое и смертоносное – бактерии, вирусы, фатальные биологические агенты, проходящие любые фильтры, мгновенно действующие, распостраняющиеся по воде и воздуху?
Или Заклинание Конца Света, могущее сжечь целую планету?
– …В такой войне не будет победителей и побеждённых. Проиграют все. Уж не от такой ли войны мир упал в пропасть, цивилизации скатились к дикости? Нет, новую тотальную войну нельзя допустить.
– Как будто это в наших силах, – тихонько сказала Орла.
– А в чьих же? – я посмотрел на ученицу. – Кто, если не мы?
Фридрих с хрустом переломил палку, которую вертел в руках. Швырнул обломки в огонь.
Имплант разбудил меня посреди ночи. Я полежал, слушая мир, встал. Шорох дождя заглушил невесомый шёпот в темноте. Двое спорят, я не слышу слова, но ощущаю исходящее от них напряжение.
Наконец Фридрих кивнул. Ваэлли потянулась, как будто обнимая чернокожего гиганта за шею, орк вздрогнул от укола магии, перехватил её руки.
– Пусти, – девушка сердито дёрнула плечами. – И нагнись, дылда!..
Орк нагнулся.
– Он точно не откусит мне голову? – поинтересовался.
– Боишься? – подначила Ваэлли.
– Сомневаюсь в твоём профессионализме, – вернул шпильку орк.
Чего она возится? – протелепатировала Нан, возникая рядом. – Давно бы уж…
Присмотрелась.
Надо же!.. проверяет на наличие неучтённых ловушек. Молодец девчонка.
Ошейник полетел в сторону.
– Стой. Так видно будет, что его расстегнули. Я заберу и сломаю, – Фридрих подобрал.
– Но его нельзя сломать, – сказала Ваэлли.
– Вот и пусть поломают голову, как это случилось, – хмыкнул орк.
– Здесь еда, немного.
– Спасибо, но не стоит…
– Стоит! Ты успеешь отойди подальше, если не будешь отвлекаться на охоту.
– Хорошо. Выложи, а то вопросы возникнут, куда девалась твоя сумка, – орк покрутился на месте, не зная, куда пристроить свёртки с едой, и в конце концов пихнул их просто за пазуху.
– Я хотела ещё оружие, но Серый держит его рядом, – Ваэлли вертела в руках возвращённую ей сумку. – Не получилось.
Ага, так вот зачем она ходила вокруг меня и вздыхала.
– Спасибо, – произнёс чернокожий. – Ты очень много для меня сделала, но я так и не понял, зачем.
– Кто-то должен быть милосердным, – тихо сказала Ваэлли. – Вокруг слишком много зла и лжи. Вот, я вырастила специально тебе.
По-моему, Фридрих чуть не заплакал растроганно, когда Ваэлли потащила из-за спины ятаган, копию его, не пережившего столкновения с биоклинком. Хотя нет, не копию. Насколько я мог судить, живое дерево, армированное сталью. Клинки из такого дерева невероятно прочны и довольно гибки, да ещё и самозатачиваются.
Орк со сноровкой захлестнул оружие полой своей живой одежды, подержал, чтобы импровизированные ножны плотнее срослись.
– И вот… – Ваэлли сняла свой стрелкомёт и протянула орку. Не слушая его возражений, застегнула на могучем запястье – ремешки еле сошлись.