– Передаю управление автопилоту!
Щелчок переключателя – и можно возвращать ручку управления обратно в гнездо. Хотя нет, надо сначала еще кое-что уточнить.
– Второй пилот, расчетное время до цели? – задал дежурный вопрос Голицын.
– Пятьдесят семь минут, первый пилот!
Вот теперь и правда можно – и даже нужно – с чистой совестью отложить джойстик. А вот если бы было десять минут или меньше – ручку управления следовало бы оставить наготове.
Полет на автопилоте – самое скучное, к тому же – совершенно бесполезное времяпрепровождение. Разговаривать на посторонние темы запрещено, а тем непосторонних попросту не находится – сиди себе, тупо смотри на экран, да сверяйся время от времени с приборами. Да и то больше для самоуспокоения – случись вдруг что, автоматика все равно отреагирует значительно быстрее человека. В общем, вполне могли бы в учебном полете этот этап и подсократить. Но нет, хотят, видимо, чтобы все было как по-настоящему.
Но вот, наконец, эти бесконечные пятьдесят семь минут истекли.
– Катер в заданном районе! – прервал молчание Соколов.
– Второй пилот, приготовьтесь к захвату цели, – распорядился Иван, приготовив джойстик.
– К захвату цели готов, – доложил Глеб.
– Боевой разворот! – положив катер на крыло, Голицын принялся закладывать вираж.
– Цель захвачена! – продолжал между тем докладывать его друг. – До пуска шесть секунд… пять… четыре… О, черт!
– Что такое?! – рявкнул Иван, непроизвольно поворачивая голову к своему второму пилоту.
– Отбой атаки! – дрогнувшим голосом проговорил Глеб.
– Принято отбой атаки, – автоматически отреагировал Голицын. – Выхожу на исходную… Что у тебя стряслось? – с беспокойством спросил он, когда катер вновь стал набирать высоту.
– Смотри сам, – Соколов щелкнул переключателем. На главном экране тут же появилось до боли знакомое изображение: стоящая посреди плотной серой городской застройки красная треугольного плана крепость на берегу неширокой реки.
– Что это?! – не смог сдержать удивления Иван.
– Наша цель, – буркнул Глеб.
– Какая еще, нафиг, цель?! Это ж Кремль!
Золотые купола соборов за стеной, прямоугольник Красной Площади, аппендикс Кутафьей башни… А рядом – Храм Василия Блаженного, ГУМ, Манеж… Выглядит все это сверху, конечно, не совсем привычно – но вполне узнаваемо.
– Ты поразительно догадлив! Это Московский Кремль. И это – наша сегодняшняя цель.
– Наверное, какая-нибудь ошибка, – нахмурился Голицын. – Не могли же они в самом деле…
– Никакой ошибки, – уверенно покачал головой Соколов. – Я все проверил.
Автоматика "Эсмеральды" доложила, что катер вышел на исходную позицию для атаки.
– Да, засада… – пробормотал Иван. – Похоже, на вшивость проверяют…
– Похоже… – согласился второй пилот.
Стремительно летели секунды. Решение требовалось принять немедленно – они и так уже потеряли массу времени.
– В конце концов, это ведь всего лишь виртуальная модель… – не очень уверенно проговорил Голицын. – Что случится, если мы и пальнем по ней?
– Не, я пас, – Глеб демонстративно убрал руки с пульта.
– Не понял… А то, что у нас, типа, приказ?
– Да не могу я! – почти крикнул Соколов. – Хочешь – сам пальни – мешать не стану.
– Да это же все не взаправду! – Иван потянулся было, чтобы переключить управление бортовым вооружением на себя, но рука его остановилась, так и не дойдя до цели. – Как в компьютерной игре! Ты что, на компьютере никогда за немцев не играл? Или за пиндосов?
– Никогда, – тихо, но твердо ответил Глеб, глядя другу прямо в глаза. – Всегда только за наших.
– И откуда ты только такой взялся на мою голову… – Рука Ивана вновь дернулась к пульту, но опять отпрянула – словно что-то мешало его пальцам дотронуться до рокового переключателя. Несколько секунд прошли в этой незримой, самому Голицыну не до конца понятной борьбе, затем его кисть метнулась в сторону, убирая с экрана изображение странной цели. – А, черт с тобой! Ты, значит, у нас весь из себя правильный, а я что, рыжий?! Возвращаемся!
На обратном пути никто не проронил ни слова – как того и требовала инструкция.
– Командир экипажа, доложите о выполнении боевой задачи! – выражение лица нарда Орна не предвещало проштрафившимся курсантам ничего хорошего.
– Ив-марол, задание не выполнено! – сообщил Иван преподавателю то, что тому, безусловно, и без того было отлично известно.
– Что это значит – не выполнено? Объяснитесь, курсант!
– При заходе на цель выяснилось… – бодро начал Голицын, но внезапно запнулся. За время обратного полета он так и не придумал убедительного объяснения своему поступку. – В общем, мы решили, что в полетном задании ошибка, ив-марол! – выпалил Иван.
– Ошибка в полетном задании? И что заставило вас так решить, курсант?
– Но… Ив-марол… Цель…
– Что – цель?
– В качестве цели атаки был указан Московский Кремль…
– И что?
– Но… Ив-марол, представьте, что вы получили в качестве целеуказания Дворец Нации в материнской системе Альгера, – набравшись смелости, поднял глаза на преподавателя Голицын.
– Это не ответ, курсант, – отрезал нард Орн. – Это – встречный вопрос. Впрочем, отвечу вам на него. Получив от командования цель, я, не задумываясь, поразил бы ее. Будь это хоть мой родовой замок, хоть Дворец Нации, хоть Пантеон Славы – что угодно! Офицер Альгера обязан всецело доверять своему командованию! Всецело! Находясь на боевом задании, вы не владеете – и не можете по определению владеть – стратегической обстановкой во всей ее полноте. Раз вам указана цель – значит, там враг! Промедлите – он ударит первым. И не обязательно по вам – по вашим боевым товарищам, по мирным жителям. Ударит внезапно, в спину – потому что никто не будет ожидать, что вы свой долг проигнорируете.
– Но, ив-марол… Что врагу делать в Московском Кремле?.. Это не военный объект…
– А это уже не вашего ума дело, курсант! Ваша задача – выполнить приказ. А раз он был отдан – значит, для этого имелись более чем достаточные основания!
– Но, ив-марол…
– Отставить возражения! – неизменно сдержанный альгерд распалялся прямо на глазах. – Офицер, не доверяющий своему командованию – ненадежен! Таких к военно-космическим силам нельзя подпускать и на парсек! Здесь у нас каждый должен быть уверен, что его товарищ полностью выполнит свою задачу, свой долг. Это – основа нашей армии. И если она вас чем-то не устраивает – вам здесь нечего делать! Вам ясно, курсант?! – яростно сверкнул глазами нард Орн.
– Ясно, ив-марол! – пролепетал Голицын.
– Надеюсь, то, что сегодня произошло – случилось в первый и последний раз, – чуть спокойнее добавил преподаватель. – Вы допустили тягчайшее нарушение, курсант. По сути – преступление. Согласно установленным правилам, я не могу снять с вас ранее начисленные призовые баллы, но в ближайшее время на новые очки по моему предмету можете не рассчитывать. Это должно послужить вам уроком! К вам это тоже относится, курсант Соколов! То, что всю ответственность за происходящее на борту несет командир экипажа, вовсе не означает, что второй пилот может остаться безнаказанным в случае проступка, тем более – такого серьезного. Вы свободны, курсанты!
– Еще легко отделались – за преступление-то, – виноватым тоном проговорил Глеб.
– Легко? – хмыкнул Голицын. – Хорошо тебе говорить – тебе пилотаж и так почти очков не приносил. А у меня это был основной источник поступлений! Эх, плакала моя новогодняя экскурсия…
– Да ладно, придумаем что-нибудь, – положил Соколов руку другу на плечо. – Знаешь, анекдот вспомнился в тему. Мужик гуляет с маленьким сыном по Красной Площади. Малыш спрашивает: "Папа, а зачем здесь такая высокая стена?" "Это, сынок, чтобы враги не перелезли!" "Оттуда?!"
– Очень смешно! – хмуро буркнул Иван. – Просто обхохочешься.
– Ну, извини, – развел руками Глеб. По его тону было ясно, что прощения он просит за нечто большее, нежели просто за не к месту рассказанный бородатый анекдот.
Голицын не ответил.
Гораздо сильнее, чем отповедь, полученная от нарда Орна, Ивана поразила реакция на происшедшее Гайдукова. Голицыну казалось, что в данных обстоятельствах он вправе ожидать от куратора если не поддержки, то, по меньшей мере, полного понимания двигавших ими мотивов, но первые же слова кавторанга на вечернем разборе развеяли на этот счет все иллюзии.
– Ну что, слюнтяи, кишка тонка оказалась? – с порога начал Гайдуков.
– Н-не понял, од-сун… – опешил Иван.
– Не понял он! Развели вас, как маленьких детей!
– Од-сун, это вы про пилотаж? – на всякий случай уточнил Глеб.
– А про что же еще?!
– То есть, вы тоже считаете, что мы были неправы? – растерянно спросил Голицын.
– Неправы? Ха! А какие тут еще могут быть варианты?
– То есть, по-вашему, нам следовало спокойненько так отбомбиться по Кремлю?
– Вам следовало спокойненько поразить учебную цель! – передразнил кавторанг.
– Угу, – кивнул Голицын. – Сегодня – учебную, а завтра – уже и настоящую!
– Да поймите вы одну простую вещь! – вскричал Гайдуков. – Не надо им вовсе, чтобы вы Кремль бомбили! А надо будет – не сомневайтесь, желающих найдется вагон, только свистни! Еще и очередь выстроится! Они лояльность вашу проверяли! А вы – в позу! Так теперь альгерды себе и пометят: русские эти – не лояльны. Правильно, значит, что на Америку сделали ставку!
– Всякая лояльность имеет свой предел! – тихим голосом проговорил Глеб.
– Согласен! – тут же подхватил куратор. – Но зачем сразу давать всем понять, что ваш предел – в двух шагах?
Кавторанг перевел дух.