- Где же твое самодовольство, глупец? Почему я не слышу сальных шуточек? Помнится, ты вволю посмеялся над моей разлукой с Камаситой, пока мы с тобой не поменялись местами. - Далион перевел взгляд на киммерийца и назидательно произнес: - Золото, Конан, не жалует самонадеянных. Оно капризней любой женщины. Как только у него появляется выбор - жди сюрприза.
- Так значит, - догадался наконец Конан, - оно отвергло Темного Ольта? Предпочло тебя?
- Темного Ольта?! - Далион расхохотался. - Он был никем, пока не проник сюда. Ты только погляди на эту деревенскую рожу! Самый обыкновенный кладоискатель, вдобавок - беглый раб. Он совершил роковую ошибку, не прикончив меня, когда я одолел все его глупые ловушки. Он посадил меня в клетку - чтобы всласть поиздеваться на досуге. Но золото предпочло ему более достойного - вельможу, человека воспитанного, умеющего обращаться с женщинами. И клянусь, оно сделало правильный выбор. Теперь Темным Ольтом буду я! И никто не посмеет сунуть нос в мое Подземелье!
Далион запустил пальцы в груду сокровищ, затем вскинул руки, и драгоценности со звоном посыпались обратно.
- Видишь это сверкающее великолепие, Конан? Теперь это все мое. Никому не отдам. Ты понимаешь намеки, киммериец?
- Понимаю, - хмуро ответил Конан. - Ты меня убьешь, если попробую взять хоть пылинку золота.
- Сокровища, Конан! Тебя убьют сокровища. Они дают мне силу - чтобы я, избранник, защищал их от любых посягательств. Так что будь благоразумен и уходи подобру-поздорову. Надо бы, конечно, тебя убить… просто на всякий случай. Чтобы другим неповадно было сюда спускаться. Но мне от тебя нужна услуга. - Он утопил руку в золоте, достал пергаментный свиток, тщательно отряхнул от сверкающих желтых пылинок и бросил к ногам Конана.
- Отдашь моему отцу. Точно такой же манускрипт почти уничтожил подстреленный нашими лесниками кладоискатель. А тут - весь текст. Уж не знаю, поддался бы я зову Пената, если бы прочитал до конца… Я знаю папашу - выслушав твой рассказ, старый прохвост обязательно захочет спуститься за своей долей. Передай на словах, пусть сначала прочтет свиток и как следует пораскинет мозгами. Ибо золото запросит за себя слишком высокую цену. Если вообще захочет торговаться. - Взгляд юноши затвердел, Далион стиснул в кулаках пригоршни самородков. - И вдобавок ему придется иметь дело со мной.
- Готов разделаться даже с родным отцом, - задумчиво проговорил Конан, подбирая манускрипт и пряча за пазухой. - Он тоже часть ненужного прошлого?
- Да. Ступай, Конан, и… Оглушительный треск не дал ему договорить.
Далион и Конан разом повернули головы к сталагмитовой клетке Темного Ольта. Известняковые колья, каждый толщиной в пядь, крошились под ударами кулаков и ног узника. С ревом бородатый исполин пробивал себе путь к свободе.
- А он не так уж и слаб, - спокойно заметил Конан.
- Это золото вернуло ему силу, - глухо произнес Далион. - А у меня отняло, я чувствую… Но не всю. Любимая предает меня! За что?!
Бородач вырвался на волю, с хохотом воздел руки - в них оказалась тяжелая блестящая секира. Застонав от отчаяния, Далион погрузил руку в золото и выдернул длинный меч. Соперники прыгнули навстречу друг другу, каждый взмахнул оружием, но Конан смотрел не на них, а на груду сокровищ, которая вздрагивала, будто ее душил беззвучный хохот.
Темный Ольт уверенно теснил Далиона, азартно крякая при каждом ударе. Юноша едва успевал парировать его выпады и уклоняться. С изумлением он посмотрел на кисть своей левой руки - отрубленная, она упала на каменный пол и обернулась друзой горного хрусталя; капли крови застывали на лету, превращались в зернышки альмандина. Ударом древка Темный Ольт швырнул Далиона на стену, ножищей прижал к темной скале руку с мечом, а лезвие приставил к горлу юноши.
Все это произошло в считанные мгновения, пока Конан выхватывал из ножен меч. С криком: "Стой!" - он бросился на выручку Далиону, но опоздал. С перерезанным горлом юноша уже сползал по стене. Темный Ольт молниеносно развернулся и выставил секиру перед собой.
- Вот и конец мимолетного романа, - ухмыляясь, сообщил он Конану. - Моя любимая чуть ветрена, как и все красавицы. Она немного устала от мужа и захотела пофлиртовать. Но теперь все пойдет по-старому. А ты, незваный гость, умрешь. Нет причин отпускать тебя живым. Никакие услуги мне от тебя не нужны.
Он медленно занес секиру над головой.
Не дожидаясь удара, Конан бросился вперед и с разбегу двинул головой в живот. Темный Ольт громко охнул и не устоял на ногах; его затылок с треском ударился о стену рядом с пятном Далионовой крови. Однако секира осталась в руке, и он что было сил махнул ею, целя Конану в бок. Но тот уже отпрянул и подхватил с пола меч убитого.
Темный Ольт снова крякнул - на этот раз уже от боли: клинок застрял между ребрами гиганта; Конан уперся ногой ему в живот, но так и не сумел высвободить оружие. Тогда он крутанул над головой собственным мечом, и клок черной бороды, мгновенно вымокший в крови из рассеченного горла, полетел на пол, чтобы обернуться гагатовым ожерельем. Пятясь, Конан отступал от мертвецов, пока не споткнулся и не сел на груду сокровищ. Она вела себя совершенно как живая - пока он сражался, успела подползти ближе, и теперь от краев к верхушке по ней пробегали сверкающие волны, и эти волны тянули Конана наверх. Вскоре он обнаружил, что восседает на груде точь-в-точь, как это делали Темный Ольт и Далион.
Он зачерпнул пригоршню золота. Поднял над головой. Ласковая звонкая струйка потекла с ладони под рукав. Золото признавалось ему в любви.
Оно сделало свой выбор. Окончательно и бесповоротно. Даже погубило ради него, Конана, прежних возлюбленных.
"Но почему? - подумал он. - Разве я люблю его сильнее, чем остальные? - И тут же другая мысль пришла ему в голову; малоприятная: - Все это теперь мое… но только здесь. Теперь Темный Ольт - это я".
- Беги, Конан, - позвал из черного лаза в углу сокровищницы Пенат. - Беги, пока оно торжествует победу. Пока не завладело твоим рассудком.
Конан бросился к лазу, и за его спиной вздыбился желтый вулкан. Самородки и драгоценные камни со свистом рассекали воздух и впивались в стены и свод, высекая искры и кроша известняк; крупный изумруд едва не отсек киммерийцу ухо.
- Оно негодует, как любая отвергнутая женщина, - прошептал сквознячок в соседнем зале, когда Конан спустился по скале и присел на валун перевести дух. - Но ты можешь идти смело. Ловушек больше не будет.
Морщась, Конан прижимал ладонь к окровавленному уху.
- Одного не могу понять, - недоумевал он, - почему золото выбрало меня? Разве я люблю его сильнее, чем Далион или тот бородатый кабан?
- Может быть, в этом-то все и дело. - В голосе подземного ветерка Конану послышался печальный вздох. - Чем трудней достичь цели, тем она желанней. Неразделенная любовь заставляет терять голову.
На это Конану оставалось лишь хмыкнуть. А затем с кривой улыбкой сказать:
- Расскажи кому - не поверит.