- Я пришла в себя в закрытой карете. В салоне никого не было, шторы были задернуты, поэтому я не видела, куда еду. Я выскочила у Угольного, мне повезло, что там старая брусчатка, шумно, трясет, и он не заметил, как я открыла дверь, - леди потерла раненый локоть, вспоминая произошедшее. - Оттуда переулками добежала до Диагонали и поймала там извозчика, чтобы приехать сюда.
- Удивительное везение, - согласился Эйзенхарт. - Вы не рассмотрели, как выглядела карета, в которой вас везли?
- Обычный наемный экипаж. Черный, без каких-либо опознавательных знаков. Возницу я рассмотреть не смогла, - в голосе леди Эвелин сквозило сожаление.
Эйзенхарт задумчиво потер подбородок. В этот момент в дверь просунул голову Брэмли, все еще находившийся под впечатлением от полученной взбучки.
- Вечерняя почта, сэр, - он протянул детективу стопку конвертов.
На некоторое время в кабинете воцарилось молчание. Эйзенхарт просматривал полученную корреспонденцию, отправляя одно письмо за другим в корзину для бумаг. Леди Эвелин, демонстрировавшая удивительное в свете случившихся событий спокойствие, закурила. А я попытался собрать мысли воедино: какая-то деталь не давала мне покоя. Я не слишком хорошо знал Гетценбург, но был готов поспорить, что…
- Угольный рынок находится недалеко от того берега, верно?
- В двух кварталах от Моста утопленников, если вы про это, - отозвался Эйзенхарт. Какое-то из писем привлекло его внимание, и он снова и снова его перечитывал.
- Вы думаете…
- Я знаю, - Эйзенхарт протянул письмо мне.
- Что там? - спросила до этого не проявлявшая большого интереса к обсуждению леди Эвелин.
- Ваше признание в убийстве барона Фрейбурга на почве ревности, - я пробежался глазами по строчкам. - А также предсмертная записка, в которой говорится, что вы не способны вынести груз вины и решили оборвать свой жизненный путь там, где совершили преступление.
- Какая чепуха! - леди Гринберг отобрала у меня листок. - Как будто кто-то может поверить этой подделке!
- Вообще-то написано неплохо, - заметил Эйзенхарт. - Хорошая речь, ни единой ошибки… Письмо отпечатано на машинке, поэтому установить авторство по почерку невозможно. Думаю, если бы вы сегодня не спаслись, у нас не было бы оснований сомневаться в том, кто написал это признание.
Девушка недовольно фыркнула.
- В таком случае я думала о полиции лучше, чем она того заслуживает. Как я могла бы напечатать это, - леди с брезгливым видом помахала письмом, - если у нас в доме одна пишущая машинка, и она в идеальном состоянии, а здесь половина букв выпадает из строки? Не говоря уже о том, что любой член моей семьи может подтвердить вам, что текст совершенно абсурден.
- Это вы о том, что если бы убили беднягу барона, спокойно жили бы дальше?
- Уж точно бы не стала бросаться с моста. Никак не могу понять, - задумчиво добавила леди Гринберг, - на что рассчитывал убийца? Он не мог обезглавить меня - тогда никто бы не поверил в суицид. Но если бы он просто утопил меня, что если бы Духи вернули меня с того света? Тогда бы вся эта инсценировка оказалась бесполезна.
- Только не Канарейка, - возразил Эйзенхарт, вскрывая последнее письмо. На конверте я успел разглядеть храмовую печать. - Элайза никогда не возвращает погибших. Так что тут он был в безопасности, или, по крайней мере, считал так.
Все это время я пытался вспомнить, что напоминало мне это признание. Когда леди Эвелин упомянула выпадающие из строки буквы, я понял.
- Подождите, - вклинился я в их разговор. - Детектив, у вас остался список похищенных со скотобойни предметов?
Эйзенхарт удивленно посмотрел на меня, но отрыл его среди бумаг и передал мне.
- Леди Эвелин?
Девушка подошла и заглянула мне через плечо.
- Что вы хотите… Святые заступники! Они отпечатаны на одной машинке, верно?
Совместив оба текста, я мог без сомнения сказать, что они были созданы на одном аппарате.
- Определенно. Если вы посмотрите на маленькую букву "н"… или на букву "Г" здесь…
- Где вы это взяли?
- В Больших Шлахтгаусах, - хмурый Эйзенхарт присоединился к нам. - Интересно… Леди Гринберг, вы не согласитесь проехать с нами по одному адресу? После этого обещаю доставить вас домой.
Мы одновременно подняли на него глаза.
- По какому адресу? - вопрос тоже прозвучал в унисон, но если в моем голосе было больше настороженности (в отличие от леди Эвелин, я уже успел испытать на себе последствия просьб Эйзенхарта), то в голосе леди Гринберг была слышна готовность к действию.
Детектив улыбнулся нам одними глазами.
- Узнаете.
Глава 8
Машина доставила нас в Гласис, недавно застроенный доходными домами. За время дороги на улице успело стемнеть - сказывался поздний ноябрь, - и дождь вновь забарабанил по крыше. Эйзенхарт настоял на том, чтобы оставить автомобиль у границы квартала, и теперь уверенно петлял в пятиэтажном лабиринте новостроек.
- Нам сюда, - запрокинув голову, он посмотрел на горящие в сумерках окна. - Брэм, подождешь снаружи.
- И как вы собираетесь попасть вовнутрь? - поинтересовался я. - Вряд ли здесь есть портье.
Эйзенхарт лишь улыбнулся и продемонстрировал мне черный футляр с разнообразными крючками.
- Беру свой вопрос обратно, - пробормотал я.
Леди Эвелин с любопытством наблюдала за работой детектива.
- Разве полиции можно пользоваться отмычками?
- Нельзя, - признался Эйзенхарт. - Но пока мы найдем владельца дома или управляющего, мы можем их упустить. Так что если что, - замок щелкнул, и он приоткрыл дверную створку, - дверь была незаперта.
Длинный пустой холл производил мрачное впечатление. Света от единственной лампы, висевшей высоко под потолком, не хватало, и обе лестницы, парадная и черная, тонули в полумраке. Быстро осмотрев антре, Эйзенхарт попросил леди Гринберг подождать нас недалеко от черного входа.
- Почему у меня такое ощущение, что вы хотите использовать меня вместо приманки? - задумчиво спросила та, закуривая очередную сигарету.
- Не знаю, - пожал плечами Эйзенхарт. - Мнительный характер?
Леди Эвелин смерила его недовольным взглядом.
- Я спрошу иначе. Вы хотите использовать меня как приманку?
- Возможно. Надеюсь. Это что-то меняет?
Леди Эвелин могла отказаться. Я бы на ее месте после подобного признания так и поступил. Но вместо этого она слегка качнула головой.
- Вы пообещали доверять мне. Полагаю, будет только честно, если и я доверюсь вам. Удачи, детектив, - она шутливо отсалютовала нам. - Буду ждать вас на этом посту.
- Зовите нас, если увидите кого-нибудь, - Эйзенхарт кинул ей полицейский свисток.
Мы поднялись по узкой винтовой лестнице на четвертый этаж, после чего Эйзенхарт стал сравнивать номера квартир с переписанным адресом. Найдя нужную, он постучал, и доносившиеся из-за двери голоса тут же стихли.
- Полиция! - крикнул он. - Открывайте!
В квартире раздался грохот, словно упало что-то тяжелое, и голоса возобновились. Эйзенхарт вновь забарабанил по двери.
- Открывайте!
Дверь слегка приоткрылась. Через порог мы увидели молодую женщину на последних сроках беременности. Симпатичная блондинка с встревоженными голубыми глазами, она стояла, опираясь на стену, и нервно теребила переброшенную через плечо косу.
- Что-то случилось?
- Мы полагаем, что в вашей квартире может скрываться преступник. Вы живете одна?
- Что? Я… да, конечно…
Где-то недалеко захлопнулась дверь. Женщина побелела и схватилась за косяк.
- Я должен проверить. Доктор, проследите за мадам, в ее положении нельзя так волноваться.
Эйзенхарт ужом проскользнул мимо нее в квартиру, оставив нас одних. Лицо хозяйки залила уже болезненная бледность, и я, волнуясь за ее состояние, провел ее в гостиную, где усадил за обеденный стол.
- Все в порядке, здесь никого нет, - отчего-то довольный детектив вернулся к нашему обществу. - Я заметил, что вы забыли запереть дверь к черному ходу на кухне, и позволил себе сделать это за вас. Боюсь, мы живем уже не в те времена, когда можно было оставлять все двери нараспашку. Пообещайте, что не будете больше подвергать себя и ребенка опасности.
- Конечно… спасибо… - женщине, казалось, было все равно, что ей говорили, в мыслях она была далеко отсюда.
- Позвольте представиться. Детектив Эйзенхарт, Главное полицейское управление. Со мной доктор Альтманн, можете считать его нашим консультантом. А это, доктор…
Я не дослушал Эйзенхарта, потому что в тот момент раздался - и внезапно оборвался - женский крик, а последовавшую за ним тишину сменил звук выстрела. Женщина сдавленно ахнула и лишилась чувств.
- Как вовремя… - пробормотал Эйзенхарт, бросаясь к двери. - Доктор, умоляю вас, не спускайте с нее глаз!
Детектив сломя голову сбежал по крутой лестнице и обнаружил внизу Брэмли, заламывавшего руки арестованному. Из раны на плече того, задетом пулей по касательной, сочилась кровь.
- Напал на леди и попытался ее задушить, сэр, - доложил состояние дел Брэмли.
Эйзенхарт обернулся к леди Гринберг.
- Я в порядке, - хрипло проговорила она. - Если только поможете мне подняться на ноги…
Эйзенхарт выполнил ее просьбу и спросил:
- Это тот человек, который напал на вас ранее?
Она дернула плечом:
- Не знаю, - слова все еще давались ей с трудом, дыхание шло с присвистом. - Но это определенно тот человек, который напал на меня сейчас.
Леди Эвелин помассировала шею, на которой уже скоро должны были проступить синяки.