- Ни в коем случае! - заверил меня Эйзенхарт, поспешно натягивая пиджак, - Обед - это именно то, что нужно. Только… - он с сомнением ощупал свой подбородок. - Вы не будете против, если я покажу вам нашу столовую? Боюсь, у меня немного неподходящий вид для ресторана.
- Есть какие-нибудь новости по делу барона Фрейбурга? - спросил я, расправившись с горячим.
- Если под новостями вы подразумеваете личность убийцы, то нет, мы его не обнаружили, - в отличие от меня Эйзенхарт взял двойную порцию десерта и отказался от кофе. Через минуту я понял, почему.
- Возьмите лучше чай, он не так страшен на вкус, - сочувствующе посоветовал он мне. - Из храма все еще не прислали никаких вестей. Если с вечерней почтой ничего не придет, завтра наведаюсь к ним с ордером. Мы опросили всех девушек из агенства "Эдвардс и Харпер", но ничего там не обнаружили: у всех есть алиби, отсутствет мотив и ни одну из них не зовут Марией… Из всех горничных мистера Коппинга осталось найти только Этту - кстати, ее фамилия Дэвидсен. Миссис Симм, его кухарка, прислала письмо с ее адресом, но она давно уже съехала оттуда. Поиски, судя по всему, затянутся: в Гетценбурге проживает десяток ее полных тезок, а еще Анетты, Генриетты, Алуетты, Бернадетты, Розетты, и прочая, и прочая. Районный отдел занимается поиском свидетелей по делу о краже со взломом, но, насколько я знаю, пока безрезультатно. Управление также объявило о смерти барона и предложило плату за сведения о последнем вечере его жизни, но никто не спешит нам помогать. Если только в ближайшее время не случится прорыв, через неделю-другую мы отдадим тело барона в Храм и признаем дело барона долгостроем. Нет, мне это тоже не нравится, - Эйзенхарт перехватил мой взгляд и поспешил объясниться, - но на мне висит еще шесть дел, и на остальных в отделе не меньше. И по новому поступает каждые сутки. Так что бароном мы заниматься будем, но… в фоновом режиме, если можно так сказать. Надеюсь, вас не слишком разочаровала суровая полицейская реальность, доктор?
В какой-то степени он угадал. Впервые столкнувшись с загадкой преступления в жизни, я ожидал более динамичного расследования, я жаждал узнать, кто же убийца. То, что для Эйзенхарта было рутиной, мне казалось ярким приключением, и, видимо, я позволил себе… не нафантазировать, будучи подопечным Змея я мог с чистой совестью признаться в полном отсутствии воображения, но перенести на реальную жизнь ожидания от бульварного романа. Устыдившись своего поведения (могу поклясться, что раньше за мной не наблюдалось подобной склонности к эскапизму), я поднял глаза и по насмешливому, хотя и сочувствующему взгляду Эйзенхарта понял, что тот в который раз прочел мои мысли.
От неловкого молчания меня спас Брэмли, влетевший в столовую и вытянувшийся перед нами по стойке "смирно".
- Что случилось? - флегматично поинтереовался Эйзенхарт, отпивая чая.
- К вам пришла дама, сэр. Она велела не беспокоить вас, но я подумал, что вы захотите узнать…
В глазах Виктора на секунду мелькнуло непонятное мне чувство.
- Лидия?
- Нет, сэр. Я не спросил ее имени…
- Как она хотя бы выглядела, сержант?
Собравшись с мыслями, Брэмли выпалил:
- Словно ее сбила машина, сэр.
Мы с Эйзенхартом переглянулись. Удивленно вскинув бровь, он заметил:
- В таком случае, не стоит заставлять ее ждать. Я надеюсь, вы не обидитесь, доктор, что мне опять придется прервать наш обед?
Я заверил его, что это ни в коей мере меня не расстроит.
- Я мог бы пойти с вами, - предложил я. - В конце концов, я еще в состоянии оказать первую помощь.
Эйзенхарт горячо поддержал мое предложение, и мы отправились обратно в отдел убийств. Первым вошел Эйзенхарт, но тут же вернулся и подвел сержанта к двери.
- Брэм, - в его спокойном голосе появились угрожающие ноты, - хорошенько запомни эту леди, будь добр. Если ты ее еще хоть раз оставишь одну в моем кабинете, я уволю тебя, и что бы не сказала на это моя матушка, тебя это не спасет, - он распахнул дверь и посторонился, пропуская меня вперед. - Проходите, доктор.
- Ну же, детектив, не будьте столь суровы! - донесся из комнаты смешливый голос. - Доктор Альтманн, как я рада снова вас видеть!
Леди Эвелин устроилась за письменным столом детектива и в тот момент, когда мы зашли, промокала ссадины на ногах влажной салфеткой. Увидев нас, леди Гринберг выбросила ее, неспешно опустила юбку вниз на колени и поднялась, чтобы поприветствовать нас.
За время нашего отсутствия беспорядка в кабинете прибавилось. На вешалку кто-то кинул сверху пальто, находившееся в плачевном состоянии, на стол было вывалено все содержимое аптечки, лежавшие на полу документы какая-то добрая душа смела в угол, а на корзине для бумаг висели вконец испорченные чулки.
- Знаете, леди Гринберг, я предпочел бы, чтобы вы не разбрасывали предметы своего нижнего белья у меня по кабинету, - пробормотал Эйзенхарт, со страдальческим видом разглядывая прошедшие с комнатой метаморфозы. - Так что с вами случилось? Брэмли сказал, вы попали под машину?
- Скорее наоборот, - успехнулась леди и повернулась ко мне. - Вы как раз вовремя, доктор, я никак не могу понять, как накладывать повязку одной рукой, - она продемонстрировала расшибленный в кровь локоть. - Не поможете?
Я собрал со стола бинты и попросил леди Гринберг пересесть к окну.
- Так что случилось? - повторил свой вопрос Эйзенхарт.
Леди Эвелин внимательно всмотрелась в его лицо.
- Кажется, меня пытались убить, - призналась она. - А еще у меня украли обручальное кольцо, - добавила она и тут же дернулась. - Доктор, неужели нельзя обойтись без йода?
Я посмотрел на ее руки. Действительно, старинное кольцо, хищно сверкавшее гранями бриллиантов при нашей предыдущей встрече, исчезло.
- Нельзя, если не хотите получить заражение крови, - я затянул повязку на ее руке и перешел к ногам, на которых и живого места не было. - Как вас так угораздило?
- Я бы тоже хотел это узнать. - добавил Эйзенхарт.
После заявления леди Гринберг он ненадолго забыл о своем неприязненном отношении к ней и даже принес чашку чая.
- У меня не будет никакого заражения! - запротестовала леди. - И я сама не знаю, что произошло. Последнее, что я помню - я шла по улице, и меня кто-то окликнул… После этого я очнулась в карете. В салоне никого не было, я дождалась подходящего момента и выскользнула из него.
- На полном ходу? - спросил Эйзенхарт, намекая на ее потрепанный вид.
- А что, мне надо было дождаться остановки? - возмутилась она. - Это была не больничная карета. И сомневаюсь, чтобы на козлах сидел какой-то милосердный незнакомец, решивший доставить меня к врачу.
- Но, скорее всего, все так и было. А вы вместо этого напридумывали себе страстей, - отмел ее сомнения Эйзенхарт.
- А кольцо?
Эйзенхарт фыркнул.
- Потеряли. Забыли утром надеть. Специально сняли, чтобы добавить вашей истории драматизма.
- Почему, что бы я вам ни рассказала, вы никогда не встанете на мою сторону, детектив? - поинтересовалась задетая его недоверием леди Гринберг.
- Потому что я вижу, что вы утаиваете от меня информацию.
- Если вы хотите, чтобы люди вам все рассказывали, вам стоило выбрать другую профессию. Психоаналитика, например, - едко заметила леди и подняла руки в пораженческом жесте. - Хорошо, хорошо. Клянусь своей душой отныне и во веки веков отвечать вам - и отвечать правду - на все вопросы кроме одного… нет, двух. А вы в качестве ответной услуги пообещаете не вести себя со мной так, словно я ваш личный враг, и доверять мне. Такой расклад вас устроит?
- Что за вопросы? - живо поинтересовался Эйзенхарт, на что леди Гринберг только рассмеялась:
- Нет, детектив, так мы не договаривались. Если вы узнаете вопросы, то узнаете и ответы, - посерьезнев, она добавила. - Но я могу пообещать вам, что они не связаны с убийством Ульриха.
Эйзенхарт задумался, на его лице четко отражалась борьба любопытства и того странного напряженного отношения, которую он по непонятной мне причине испытывал к леди Гринберг. Леди Эвелин же дала ему время на размышления и взяла в руки чашку, но, едва поднеся ее к губам, поморщилась и отставила ее на стол. Поскольку с перевязками на ногах я к тому времени уже закончил, а к глубокому порезу на лбу леди запретила прикасаться, я обратил на это внимание.
- Все в порядке? - спросил я у нее. - Я знаю, что здешним кофе можно выколачивать добросердечные признания у преступников, но чай вроде бы не так плох.
- Нет, чай замечательный, - улыбнулась леди Эвелин. - Просто… - она рассеянно провела пальцами по губам. - Да нет, ерунда.
Я взял ее за подбородок и присмотрелся к губам.
- Детектив, - тихо подозвал я Эйзенхарта, - посмотрите.
Он подошел к нам.
- Похоже, это все же был не милосердный незнакомец. Видите эти ожоги?
Мгновенно посерьезнев, он кивнул:
- Хлороформ?
- Он самый.
- Это меняет дело. Я согласен на ваше предложение. Рассказывайте все, что помните, - велел он леди Гринберг.
- Я шла по Монетному переулку, когда меня окликнули… будто я обронила перчатку или что-то в этом роде…
- Вы видели нападавшего?
Леди Эвелин покачала головой:
- Я даже не успела обернуться.
- Голос был женским?
- Нет, - леди Гринберг даже удивилась, - мужской.
- Какие-нибудь отличительные способности? Акцент, что-то еще?
- Ничего.
- Ладно. Что было потом?