- В среду… нас обокрали… вскрыли шкаф с инструментами… - запинаясь, он достал из нагрудного кармана платок и начал промокать лицо.
- У вас есть список украденного?
- Сейчас… мы напечатали три экземпляра… один в полицию… один в страховую компанию… один остался у нас… вот, держите, - я забрал протянутый управляющим листок дешевой бумаги, взглянул на неровно отпечатанный на машинке список и передал его Эйзенхарту.
- Четыре пилы, два тесака, ножи… баранья туша и касса с дневной выручкой. - Эйзенхарт нахмурился. - Список выглядит довольно случайным. Сколько денег было в кассе?
- Немного, десять шиллингов с мелочью. Все деньги, поступившие до пяти часов, я завожу в банк по дороге домой. Если водитель не успевает развезти все заказы и вернуться до этого времени, то он оставляет полученную плату и квитанции в моем кабинете.
Эйзенхарт кинул еще один задумчивый вгляд на список.
- Значит, кража произошла ночью, и вы обнаружили пропажу всего этого в четверг утром?
- Так точно, сэр.
- Разве территория по ночам никак не охраняется?
Мистер Глет смутился.
- Боюсь, на это нам не хватило бы денег. Да и не надо это, - горячо заверил он нас, - за всю мою работу здесь не было ни одного проишествия кроме этого. У нас есть привратник, он приходит к шести утра и уходит в полночь.
- И он ничего не видел?
- До того, как пришел утром, нет. Утром он увидел развороченные замки и сразу же вызвал меня.
Я удивился. Либо кража на скотобойне не имела отношения к убийству (что было бы одним из самых странных совпадений за мою жизнь), либо я, вместе с полицейским патологом, ошибся во времени смерти. И то, и другое казалось мне маловероятным.
- Мне понадобится допросить его, - сообщил Эйзенхарт управляющему.
- Разумеется, - подобострастно согласился мистер Глет. - Это тот самый человек, что привел вас. В ту ночь была его смена. Что-нибудь еще?
Эйзенхарт повернулся ко мне.
- Скорее всего, барона убили прямо в шлахтгаусе, где лишнее пятно крови не обратит на себя внимание, - тихо сказал он. - Мы можем как-то доказать это, доктор?
- Нет, - я с сожалением покачал головой. - Современная наука способна дифференцировать человечскую кровь и кровь животных по размеру кровяных телец, но этот метод работает только на свежих, еще не высохших, образцах.
- В таком случае нам больше ничего не требуется, мистер Глет. Но если вы вспомните что-то еще, мы будем вам крайне признательны.
Эйзенхарт отдал управляющему визитную карточку, и мы вышли во двор.
- Эй, - позвал он сторожа, - как тебя зовут?
Парень подошел к нам, испуганно поглядывая то на меня, то на Эйзенхарта.
- Джек Нолби, сэр.
- В ночь со среды на четверг была твоя смена?
- Да, сэр.
- И ты первым увидел следы взлома?
- Да, сэр. Ворота были открыты, я сразу побежал в "Три метлы", это кабак рядом, и позвонил оттуда господину Глету.
- Что сделал мистер Глет по прибытии?
- Наорал на меня, сэр, - Джек неуверенно улыбнулся. - Потом вместе со мной прошелся по бойне, проверял, что исчезло.
- И отправил кого-то за полицией, я полагаю?
- Да, сэр. Меня и Сэма, он как раз приехал.
- Сэма?
Сторож подозвал к нам синду, все еще копавшегося в грузовике.
- Тебя действительно зовут Сэмюэлем? - уточнил Эйзенхарт, оглядывая его с ног до головы. - Странное имя для чистокровного синду.
Тот только белозубо улыбнулся.
- Саиб привез моих родителей из колоний. Я родился уже здесь, - сообщил он. В его речи причудливым образом смешивались местный акцент и по-синдийски растянутые гласные. - Можно сказать, что я больше имперец, чем синду.
- Что же случилось с твоим хозяином, что ты оказался на скотобойне?
- Разорился, - синду равнодушно пожал плечами. - Хвала Духам, что предки до этого не дожили. Но здесь даже лучше, еще пара лет и накоплю денег на гражданство.
- Ты работаешь здесь водителем?
Синду кивнул.
- И это тебя управляющий послал за полицией в четверг?
В темных глазах появилась настороженность.
- Послал он Джека, а мне велел его отвезти. Чтоб быстрее обернулись.
Эйзенхарт посмотрел на обоих свидетелей.
- И кому из вас пришла в голову идея не сообщать в полицию о краже? - медленно поинтересовался он.
Джек Нолби побледнел как мел. Признаться, для меня этот вопрос тоже оказался неожиданностью.
- Мы сообщили в полицию. Нам сказали, что пришлют кого-нибудь, если у них будет время, - заявил Сэмюэль, смерив Эйзенхарта насмешливым взглядом. - И вот вы приехали. Разве нет?
- Нет, - ответил ему Эйзенхарт. - Я думаю, все было иначе. Кто-то из вас решил по дороге, что будет лучше развернуться, не доезжая до участка, и отбрехаться тем, что система правосудия у нас окончательно загнила, на жалобы жителей не реагирует, работать не работает. В конце концов, все сейчас на это жалуются, верно? А второй согласился. И я очень хочу знать почему.
- У вас есть какие-нибудь доказательства? - в почти безмятежном тоне синду с трудом угадывалось напряжение.
- Пока нет. Но когда я съезжу в районное отделение полиции, я узнаю, что в книге посетителей ни один из вас не записан. И тогда у меня будут доказательства, а у вас статья за соучастие в убийстве.
- Убийстве?! - прокудахтал вконец перепуганный Нолби. - Каком убийстве?!
- Украденные у вас инструменты использовались при убийстве, совершенном той же ночью, - вновь пояснил Эйзенхарт. - Так как, будете стоять на своем?
Недолго думая, привратник вышел вперед.
- Вы правы, сэр. Мы не были в полиции. Сэм, - он сглотнул, - прикрывает меня.
- Джек… - предостерегающе обратился к нему синду.
- Это я попросил его солгать про полицию, сэр, - храбро доложился Нолби.
- Почему же?
- В ту ночь… Сэм вернулся часов в восемь, да, Сэм? - синду кивнул. - Мы были на бойне одни, смена заканчивается в шесть, господин Глет уходит еще раньше, и я предложил ему сходить пропустить по паре кружек в "Метлах".
- Полагаю, вы уже не первый раз так делали?
- Да, сэр. Я думал обернуться за час-другой, никто бы и не заметил, но…
- Но что? - спросил Эйзенхарт после паузы.
- Но он напился, - хмуро сказал Сэмюэль. - Ради Духов, Джек, если уж начал говорить, то говори все! - он повернулся к Эйзенхарту и продолжил рассказ. От раздражения его речь ускорилась, и теперь по голосу его было не отличить от коренного лемманца. - Какая-то дура его бросила, и он решил, что это достойный повод. Через час его уже так развезло, что мне пришлось тащить его на себе наверх…
- Я снимаю комнату над "Метлами", - вставил пунцовый от стыда Нолби.
- … ну, я бросил его на кровать и поехал к себе. Думал, проспится, утром завтра отопрет бойню, никто и не заметит. А на утро - на тебе!
- И это все? - поинтересовался Эйзенхарт.
Парни утвердительно кивнули.
- Я побоялся, что если купы копать начнут, узнают, что меня той ночью на бойне не было, - признался привратник. - И не видать мне тут больше работы как своих ушей. Вот и уговорил Сэма подыграть мне, дескать купы нас отшили. Ну кто же мог подумать, что именно в эту ночь такое случится!
Эйзенхарт задумчиво согласился.
- Действительно, кто…
Глава 7
В понедельник дела забросили меня в городской морг. Проведя первую половину дня за осмотром невостребованных тел и отбирая среди них подходящие для танатологических экспериментов, чтобы отправить их в дальнейшем в университет, к обеду я обнаружил, что нахожусь в непосредственной близости от Главного полицейского управления. Дело барона все еще не шло у меня из головы: я не мог вообразить, как Эйзенхарт по столь мизерному количеству не связанных между собой фактов, которые он смог обнаружить в моем присутствии, сможет его распутать. Поэтому я решил воспользоваться предоставившейся мне возможностью и узнать у него, продвинулось ли расследование.
Найдя его кабинет, я с удивлением посмотрел на детектива. На Эйзенхарте был все тот же костюм, в котором я видел его в субботу, лицо заросло двухдневной щетиной. В кабинете царил разгром: на всех горизонтальных поверхностях (столе, подоконниках, стульях для посетителей и даже картотечном шкафе) стояли грязные кружки, по полу приходилось идти крайне осторожно, чтобы не наступить на разложенные по нему стопки бумаг, а в углу на вешалке висел ворох несвежих сорочек.
- Вы выглядите так, словно не покидали участок тех пор, как мы виделись в последний раз, - поприветствовал я его. - Разве у вас вчера был не выходной?
- Выходной? - рассмеялся он. - Что такое "выходной"?
Эйзенхарт устало потер глаза и продолжил:
- В поселении беженцев случилась небольшая потасовка. Шестеро убитых, сорок человек в больнице - включая нашего присяжного переводчика, бедняга словил нож в спину, до сих пор без сознания, - и полсотни зачинщиков распихана по камерам. Держать их там дольше двух суток без допроса мы не имеем права, а переводчика из столицы пришлют только в среду. Так и живем, - Эйзенхарт хлебнул холодного кофе и взглянул на меня более осмысленным взором. - А вы с чем ко мне пожаловали, доктор?
- Думал пригласить вас на обед, - с сомнением предложил я. - Но, как вижу, я немного не вовремя…