- Странно было бы, если бы я не опознал кузнечное зубило… Я трудовую деятельность в вагонном депо начинал, так вот там, кузнечное зубило и кувалда - наиглавнейшие инструменты.
Они все еще пытались его прессовать. Капитан вскочил, явно копируя капитана Жеглова, подбежал к Павлу, склонился к самому лицу, спросил страшным голосом:
- Где ты был в момент убийства?!
- Да откуда же я знаю, где я был?! - вскричал Павел.
Оба они, получив совершенно идиотский ответ, на абсолютно идиотский вопрос, замерли минут на пять, пытаясь переварить.
Наконец, капитан медленно выговорил:
- Значит, алиби у тебя нет, в момент убийства тебя никто не видел…
Павел вкрадчиво сказал:
- Если вы сообщите мне, когда именно произошло убийство, то я, возможно, вспомню, где находился?..
Капитан моргнул, соображая, наконец, до него дошло, что выглядит он полнейшим идиотом. Бросил хмуро:
- Между восемью и девятью вечера, - немного помедлил, и добавил: - Вчера…
- Вчера я находился на дежурстве с пяти вечера, до девяти утра сегодняшнего дня, - четко выговорил Павел.
- Кто может подтвердить, что вы находились на дежурстве? - снова переходя на "вы", спросил капитан.
- Да кто угодно?! Тренер Жаворонков. Я в спортзале мышцы качал. Вахтерша. Мы с ней как раз в это время сидели в фойе и разговаривали. Потом она попросила меня посидеть на вахте, и ушла домой. И было это где-то около девяти…
Лейтенант вдруг елейным голосом проговорил, заходя в атаку с другого фланга:
- Что-то вы не шибко опечалились гибелью друга?
Павел раздельно выговорил:
- Он мне не друг. И я очень рад, что этот козел, наконец, получил свое, давно им заслуженное…
- И за что ж вы так невзлюбили покойного? - спросил ласково капитан.
- А за то, что они с братцем посоветовали мне взять ссуду в сбербанке, вложить ее в это самое предприятие, "Ферролит", а потом выгнали меня. Мне потом пришлось форменным образом голодать года полтора, пока гасил ссуду…
- Интересно получается, Паша…
Павел вдруг резко прервал его:
- Для вас, товарищ капитан, я Павел Яковлевич! Потому как раза в два старше вас… - он намеренно надавил на слово "товарищ".
Капитан поперхнулся, но тут же заговорил снова:
- Интересно получается, Павел Яковлевич… Исчезает без вести один ваш обидчик, спустя месяц через открытое окно влетает кузнечное зубило и втыкается промеж глаз второму вашему обидчику… Как-то странно все это… Совпадения эти… Мы парни недоверчивые, не верим мы в совпадения…
- Я чего-то ни единого совпадения не заметил…
- Ну, как же! Оба ваши обидчика в один месяц богу души отдали…
- Во-первых, не лепите из меня графа Монте-Кристо. Если бы я хотел из-за паршивых денег об это дерьмо руки пачкать, с риском залететь в тюрьму, я бы их тогда еще пристукнул…
- Значит, вы признаете, что таких здоровенных мужиков могли бы пристукнуть?
- Ну, из-за угла, да в спину, можно любого супермена… А во-вторых, насколько мне известно, Алексей числится пропавшим без вести. Трупа его никто не видел. И, в-третьих, из меня супермена не лепите. Я в десанте не служил, кузнечные зубила метать не умею, да к тому же с такой точностью. В окно, да прямо промеж глаз…
Старлей протянул насмешливо:
- Ну-у… Павел Яковлевич! Столько лет тренируетесь…
- Я занимаюсь культуризмом, к вашему сведению.
Капитан проговорил медленно:
- А вот мне кажется, что дело было так: - он помолчал, нагнетая напряжение, затем заговорил, - вы, Павел Яковлевич, в укромном уголке пристукнули, как вы сами выражаетесь, Алексея, труп спрятали, и притихли. Но Николай откуда-то узнал про это, и наехал на вас. Логично?
- Логично, конечно… А почему вы решили, что он на меня наезжал?
- Ну, как же!.. Это же его бойцы приходили в бассейн.
- Я вообще понятия не имею, чьи бойцы приходили! Я позвонил в милицию, сдал их тепленьких, а ваши милиционеры отпустили их, даже не удосужившись выяснить их личности.
Милиционеры сидели на своих стульях и молча смотрели на Павла своими специфически ментовскими взглядами: нам все известно лучше тебе не запираться самому все рассказать а то хуже будет. Но им уже давно все было ясно.
Павел спросил дружелюбно:
- Я могу идти?
Капитан переставил стул поближе к Павлу, сел на него верхом, сложил руки на спинке, оперся на них подбородком, заговорил доверительно:
- Павел Яковлевич, вы завалили матерого и хитрого бандюгу. Ну, чего вы ваньку валяете? Повесили на нас глухаря, пятно на весь центральный отдел… Ну, вы ж ни в чем не виноваты. Типичная самооборона. Вы только кивните, мы запротоколируем и свалим все это в архив, как раскрытие, а вам от всего отдела спасибо скажем…
Павел протянул:
- Зама-анчиво… - капитан смотрел на него таким простецким взглядом, что так и тянуло ляпнуть: - Ну, я, я мочканул этого козла…
Павел горько улыбнулся:
- Когда я к вам пришел, просил, умалял; спасите, помогите, убить пытаются какие-то козлы ни за что, ни про что! Что вы мне ответили? Что я псих, что у меня мания преследования, что мне лечиться надо… Потом моя жена приходила, тоже просила помощи. А ей с неприкрытым хамством ответили: вот когда убьют, тогда и приходите… И теперь, когда эти бандюганы не поделили чего-то между собой, вы хотите на меня этот труп повесить и засадить в тюрягу… Как вам не стыдно, господа офицеры… - и Павел улыбнулся еще горше.
Они сидели и смотрели на него. Им явно не было стыдно, просто, они лихорадочно придумывали, с какой еще стороны на него можно напасть.
Он спросил:
- А, кстати, почему вы решили, что зубило в окно влетело?
- Ну, как же! Десяток свидетелей видели, как вы его метнули и кинулись бежать…
- Прелестно! А что, в комнате, в которой сидел пострадавший и свидетели, было темно?
- При чем тут это?
- А вы проведите следственный эксперимент. В восемь часов вечера уже темно. Как вы знаете. Но если в комнате было темно, то киллер с более светлой улицы ни за что не смог бы что-либо разглядеть в темной комнате. И наоборот, если в комнате горел свет, то свидетели ни за что не смогли бы разглядеть киллера на темной улице. Логично, господа сыщики? И последнее, я не верю, что такую мелкую шушеру пришел мочить виртуоз экстра класса. Я бы на вашем месте, повязал свидетелей, сунул бы их всем скопом под пресс, и максимум через сутки они бы сознались, что грохнули своего босса кузнечным зубилом. И не выдумывали бы какого-то киллера виртуоза… Кстати, какова дистанция броска?
- Примерно пятнадцать метров… - машинально сказал капитан.
- Потрясающие фантазеры, эти ваши братки… Ладно, так уж и быть, я не стану писать жалобу, что меня схватили, без повестки привезли под дулами автоматов в милицию… Даже не буду требовать, чтобы обратно домой доставили, хоть денег на автобус у меня совсем нет. До свидания, - он поднялся и не торопясь пошел к двери.
Они сидели, не двигаясь, и уныло смотрели ему вслед.
Дежурный в дежурной части посмотрел на него, но ничего не сказал. Выйдя на улицу, Павел поглядел на часы. Было всего пять часов. Успех следовало развивать. Он торопливо дошел до остановки и поехал домой. Ольга накинулась с расспросами, но он отмахнулся:
- Потом!..
Достал из тайника наган, прицепил к поясу ножны с ножом и выскочил из дому. Он успел как раз вовремя, банда Николая собралась в конторе, видимо решать насущные дела, которых навалилось немереное количество. Темнело, в конторе горел свет, но на окне появились шторы. Павел перемахнул через забор, подошел к окну. Форточка была открыта, поэтому было слышно все, что там происходило. В комнате спорили несколько человек, но в запальчивости они уже зашли так далеко, что разобрать, о чем спор, было невозможно, абсолютно немыслимо было продраться сквозь густую завесу матов. Павел пошел к двери, походка вдруг сделалась упругой, а по всему телу разлилась легкость, и появилась отчаянная боевая злость.
Дверь оказалась запертой.
- Научил уродов уму-разуму… - проворчал себе под нос, и постучал, резко, уверенно.
Сейчас же послышался голос:
- Кто?
Он бухнул первое попавшееся:
- Открывай, Гриня…
Скрежетнул засов, дверь отворилась, и Павел шагнул внутрь, незамедлительно уткнув парню в камуфляже наган в живот. Просипел, еле проталкивая слова сквозь сжавшееся от ярости горло:
- Застрелю, сучок поганый!..
Лицо парня моментально, будто мукой посыпало. Он медленно пятился и никак не мог вздохнуть. Видать молодой, в бандитских делах неопытный. На плече его бестолково моталась коротенькая помповушка. Павел взял нож в зубы, это привело парнишку в еще больший ужас, снял освободившейся рукой помповушку с его плеча, переправил на свое, снова взял нож в руку, сказал:
- Сиди и не вякай. Тогда жив останешься. Я разговаривать пришел, а не убивать. Усек? Я спрашиваю, усек?! - он очень неласково ткнул в его живот стволом.
- У-усек… - наконец прохрипел пацан.
Павел прошел по короткому коридору к двери, из-за которой доносились голоса. Мимоходом подумал: так вот, значит, куда пошла труба, кирпичами, из которых она была сложена, выложили перегородки в бывшей кочегарке.
Павел пинком распахнул дверь и шагнул в ярко освещенную комнату, рявкнул:
- Здорово, орлы! Пардон, козлы!..
Немая сцена получилась на зависть Николаю Васильевичу, наверняка пару раз в гробу перевернулся от зависти. Павел обвел всех взглядом, дружелюбно сказал: