Проводив последних купальщиков, Павел переоделся, вооружился. Проверил наган. Спусковой механизм в порядке, карандаш пробил знатно, чуть не расщепив. Ну что, господа мафиози, пожалуйте на разборочку. Теперь-то уж вы точно явитесь со стволами… Он перенес под ванну телефон из тренерской и стал ждать. Сторожевую систему настраивать не стал, раззадоренные доморощенные мафиози ворвутся в бассейн с разных сторон, через окна и витражи, да и застекленная дверь не шибко серьезное препятствие, хоть в ней и толстенное витринное стекло.
К его несказанному изумлению ночь прошла спокойно. Он еле дождался восьми часов, Ольга сегодня должна была идти к первому уроку. С замиранием сердца он набирал номер. Набрал. Трубку долго не брали, наконец, послышался женский голос:
- Алло?..
Забыв поздороваться, Павел хриплым голосом сказал:
- Позовите Ольгу Лоскутову!
Женщина отвернулась от трубки, крикнула:
- Оля!
У Павла тут же отлегло от сердца.
В трубке послышался спокойный Ольгин голос:
- Паша, ты?
- Ага, я… - подпустив в голос как можно больше безмятежности, проговорил Павел. - Ну, как, злодеи не тревожили?
- Да нет, все тихо было… Я уже с твоим ружьем в обнимку сплю…
- Правильно делаешь. Если доведется стрелять в комнате, ружье к плечу не поднимай, стреляй с бедра. А приклад как можно дальше назад отводи…
- Паша! Неужели это никогда не кончится?.. - в голосе Ольги слышались слезы.
И Павел чуть не бухнул: что уже кончилось. Но сдержался, тихо выговорил:
- Кончится, Оля, я тебе обещаю… Я их доведу до такого состояния, что они голову потеряют, начнут тут по бассейну с пулеметами за мной гоняться, тогда-то я их и сдам в милицию, тепленьких…
Приехав домой, он наскоро поел, и завалился спать. Уснул он сразу, без всяких терзаний совести и моральной маеты. Наоборот даже, он испытывал бесконечное облегчение, будто тащил, тащил непомерно тяжелый мешок на горбу, и вдруг удалось освободиться. Страха, что заметут в милицию, почему-то тоже не было. Уже засыпая, подумал, интересно, когда за ним приедут, сегодня или завтра?..
Приехали сегодня. Он сидел на кухне и ел неизменную картошку, когда во дворе объявились двое ребят с автоматами. Они деловито протопали под окном, и вскоре из прихожей раздался протяжный трезвон звонка. Набив рот картошкой, Павел пошел открывать. Открыл дверь, и демонстративно жуя, уставился на милиционеров.
- Нам нужен Павел Лоскутов? - довольно вежливо проговорил один из них.
Павел еще не прожевал, а потому невнятно бросил:
- Это я…
- Одевайтесь, поедем…
- Куда? - задал он совершенно законный вопрос, но с точки зрения милиционеров, совершенно идиотский.
- В отдел, естественно!.. - с горьким сарказмом проговорил милиционер.
Будто Павел, злодей этакий, спалил его родной отдел, а теперь удивляется, за что на него милиционеры так обижены.
Павел возмущенно вскричал:
- Да объясните хоть, в чем дело?!
- Там объяснят… Ну что, сам пойдешь, или в наручниках?..
Павел прошел в квартиру, оделся. Милиционеры терпеливо топтались в прихожей. Денис выглядывал из комнаты, не отрывая круглых глаз от автоматов. Они шли по двору, когда отворилась калитка, и вошла Ольга.
Она вскричала:
- Паша, что случилось?!
Он улыбнулся ей ободряюще, сказал:
- Эти товарищи сказали, что там объяснят… Когда бандиты наехали, они сказали, что когда убьют, тогда и приходите, а теперь вот с автоматами приехали…
В райотделе Павла провели в кабинет в самом конце коридора, целеустремленно протопав мимо комнаты номер двадцать семь. В тесноватой комнатенке сидели двое, парни довольно молодые.
Один сказал с неприкрытым злорадством:
- Ага, доставили!.. Свободны… - кратко бросил он сержантам.
Несколько минут они его разглядывали взглядами мясников, примеривающихся, с какого боку взяться за очередную тушу. Павел невозмутимо разглядывал их. Он уже был ко всему готов, а потому зря эти ребята лепят из себя инквизиторов. Следов никаких, а свое алиби он подтверждать не обязан, пусть они попробуют доказать, что его два часа не было в бассейне.
Один из инквизиторов протянул ему бумажку, сказал:
- Ознакомьтесь…
Беря серый лист казенной бумаги, Павел сказал:
- Я в кино видел, что следователь сначала должен представиться арестованному…
- А вас что, не удивляет, что вот так, ни с того ни с сего, вас арестовали?
- Весьма удивляет! Я у ваших сержантов всю дорогу пытался выяснить…
На лице инквизитора промелькнуло легкое разочарование, но он тут же сделал хорошую мину при плохой игре:
- Я капитан Кондратьев, а это старший лейтенант Гришин.
- Очень приятно, - проговорил Павел. - А я Павел Лоскутов.
- Это мы уже знаем… - чуть раздражаясь, проговорил капитан. - Читайте!
Павел опустил взгляд, и увидел знакомый ровный Люськин почерк. Совершенно невозмутимо прочитав заявление, Павел сказал:
- Она упустила несколько весьма важных моментов: во-первых, я его с крыльца не сбрасывал, он сам свалился, а во-вторых, история началась на сутки раньше, в помещении Союза писателей она только продолжилась, и несколько иначе, чем пишет Людмила Коростелева. Несколько иначе?.. - удивленно переспросил капитан. Они переглянулись. - Ну-ка, ну-ка, а поподробнее нельзя?
Павел начал нарочито казенным языком:
- Позавчера вечером я пришел в гости к своей знакомой Людмиле Коростелевой. У нее уже сидел мой знакомый по литературному объединению при Союзе писателей Евгений Кобылин. Во время завязавшегося разговора он меня оскорбил…
- Ах, оскорби-ил… - многозначительно протянул старший лейтенант. - А как именно он вас оскорбил? Действием?..
- Нет, он заявил, что ему неинтересно читать все, что я пишу… В ответ на это я ему сказал, что естественно, разве могут быть интересны мои рассказы и повести тому, кто считает бездаря и графомана Кочеткова великим писателем, а кровавого выродка Сталина - гениальным государственным деятелем. После чего он вскочил и принялся меня избивать…
- И сильно избил? - с кривой ухмылкой спросил капитан.
- Не очень. Я парень верткий, пару раз только по ребрам попало…
- Ну, а дальше?..
- Что, дальше?.. Я вырвался и убежал…
- И ножиком ему не угрожали?..
- Каким еще ножиком?!
- Ну, в заявлении же ясно написано, что угрожали ножом.
- Гос-споди! Да Людмила Коростелева сумасшедшая! Она ж раза три в дурдоме лежала! Странно, что она не написала, будто я угрожал пулеметом системы "Максим"… С нее станется…
- А в помещении Союза писателей что произошло?
- У вас же тут написано. Не хватает только того, что Евгений Кобылин пришел на собрание литературного объединения, при всех сказал: сейчас я тебя буду бить, демонстративно снял часы, положил в карман и предложил мне выйти на улицу. Я, естественно, отказался. Приятного мало от такого жлоба по физиономии получать. Тогда он меня силой выволок на крыльцо и снова принялся избивать. Это видели более двадцати человек.
- А как же так получилось, что он сейчас лежит дома со сломанной ногой и пробитой головой, а у вас ни единого видимого повреждения?
- Так я же говорю, что он оступился и с крыльца свалился!
- И так целых три раза оступился?
- Он совершенно осатанел, из-за того, что попасть не может по морде. Метался за мной, как бешеный, а я только уворачивался. Я ж его ни разу не ударил…
Они некоторое время сидели, буравя его ментовскими взглядами, наконец, капитан пододвинул листок бумаги, принялся что-то писать. Павел терпеливо ждал. Капитан дописал листок, пододвинул его Павлу:
- Прочтите, внизу подпишите: с моих слов записано верно, и распишитесь…
Павел прочитал написанное. Капитан довольно точно передал его слова. Расписался, спросил:
- Я могу идти?
- Да нет… - тягуче проговорил капитан. - Это, - он ткнул пальцем в листок, - всего лишь нанесение тяжких телесных повреждений опасных для жизни в момент нанесения. Тянет всего-навсего на семь лет. - Он вдруг резко склонился к столу, вперился взглядом в глаза Павла и выпалил: - Корешка-то своего за что мочканул?
Павел спокойно пожал плечами, проговорил:
- Во-первых, у меня нет друзей, а следовательно, и убить никого из них я не мог…
Капитан целую минуту сидел неподвижно, вперясь взглядом в его глаза.
Павел насмешливо усмехнулся, сказал:
- Все это похоже на комичный детектив сороковых, пятидесятых годов… - и поудобнее устроился на стуле, даже закинул ногу на ногу.
Видимо, наконец, поняв, что со стороны выглядит комично, капитан полез в стол, достал оттуда большую фотографию, бросил на стол перед Павлом. Тот взял фотографию, с минуту полюбовался физиономией Николая с торчащим между глаз кузнечным зубилом, после чего равнодушно бросил фотографию на стол, сказал:
- Впервые вижу этого индивида.
Оба милиционера так обрадовались, что аж подскочили. Капитан закричал:
- Примитивно, Паша! Старого друга не узнавать… Вы ж с ним частную фирму под названием "Ферролит" учреждали, а перед этим лет двадцать в одной качалке качались!
- Да-а?! - Павел очень натурально сыграл изумление, взял фотографию, снова полюбовался, сказал скучным голосом: - Вы знаете, если бы мне кто-нибудь засадил промеж глаз кузнечное зубило, меня бы и родная мать не узнала…
Старлей от радости аж завизжал:
- Ага! И орудие убийства опознал!
Павел снова пожал плечами: