- И только после этого ты встретишь Иисуса. Потому что Весть есть у людей, и Весть есть у сына Бога. Когда они соединятся, родится Истина, не так ли? - Незнакомец неожиданно расхохотался, вскочил, подбежал к реке, набрал в пригоршню воды и, продолжая смеяться, облил Гарда. - Ты теперь - Гер-шен. У тебя другая жизнь. Новая.
- А старая вернется?
- Нет. Старая жизнь никогда не возвращается. Так солнце каждый день по-разному освещает эту планету. И ветер дует не одинаково. В человеческой жизни даже двух одинаковых секунд не бывает, поэтому возвращение невозможно. Но ты вернешься. Другим. И в другую жизнь.
Незнакомец начал медленно удаляться.
- Скажи мне, - крикнул ему вслед Гард. - Ты - Иисус? Ответь.
Человек остановился, улыбнулся снова.
- У каждого свой Иисус, Гершен. Так же, как у каждого свой закат, свой ветер и своя река. Они только на первый взгляд кажутся одинаковыми, однако, у каждого - свои. Иисус придет к тебе, когда ты найдешь Весть.
Незнакомец исчез за барханами.
А комиссар понял, что теперь у него появилась цель: он пойдет за этой непонятной Вестью. И это будет разумно и правильно.
Да и вообще, в чем всегда был смысл жизни комиссара Гарда? В том, чтобы узнавать истину. И больше ни в чем. Он сам выбрал этот путь и шел по нему.
Он всегда шел за истиной.
Поздно меняться. Человек может нарушать любые законы, и ему это иногда сходит с рук, - комиссар полиции хорошо знал это, - но нарушать законы собственной жизни ни в коем случае нельзя.
Гард еще раз умылся в реке и двинулся в ту сторо-НУ> куда указал Незнакомец.
Часа через два пустыня кончилась, словно оборвалась. Точнее, превратилась в довольно узкую дорогу.
Он прошел по ней совсем немного, как вдруг заметил процессию и был вынужден немедленно спрятаться за ближайшим раскидистым деревом.
Этот был тот самый отряд римлян, от которых Гард еле сумел сбежать.
Впереди отряда шел Корнелиус. Лицо и тело его были изуродованы побоями, руки за спиной связаны.
Комиссар понял, что Корнелиуса ведут на казнь. Или на суд, что, в сущности, одно и то же. Ни один суд, конечно, не оправдает этого парня.
"Надо идти за отрядом, - сказал себе комиссар. - У них мой комбинезон... Я найду комбинезон, нажму на маячок много раз, а потом буду ждать, пока меня заберут.
А Весть?
Что Весть? Пороюсь в книжках и узнаю, что там с ней было... Ведь комиссар Гард XXI века легко сможет узнать, что случилось с Вестью века первого. Для этого совсем не стоит рисковать своей жизнью.
Никто, кроме меня, не знает, где Весть? Ну что ж поделать. Найдут рано или поздно. Почему я должен отвечать за жизнь в том времени, когда я не жил? Как-то они ведь тут жили без меня? Пусть и дальше живут. А я почитаю про их жизнь. Чудесно!
Кроме того, хотелось бы по ходу дела спасти Корнелиуса. Парень пострадал из-за меня, и было бы правильно его спасти. Если получится, конечно".
Прячась за деревьями и кустами, комиссар устремился вслед за людьми, от которых убегал каких-то несколько часов назад.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Гард высунулся из своего укрытия и огляделся.
На этот раз римляне остановились на привал в довольно большом поселении.
"Как славно, что они остановились на привал, - подумал Гард, стараясь не нюхать запахи еды. - Как хорошо, что они не убили Корнелиуса, а, наверное, хотят судить его по закону. Хотя я понятия не имею, какие в Римской империи законы, но они, конечно, есть, и суд наверняка есть. Вот парня в суд и ведут. Это замечательно! Остается дождаться темноты, и... Корнелиуса охраняют всего двое. А римские стражники, как я успел заметить, очень любят спать".
Гард лег на спину, размышляя, как бы так появиться перед Корнелиусом, чтобы он счел его появление чудом.
Темнело, а комиссар так и не мог придумать ничего стоящего.
"Ладно, - решил он. - Мое появление среди ночи само по себе можно счесть чудом. Хватит с Корнелиуса и этого".
Сначала исчез запах еды, потом затихли голоса, и охранники уже уронили головы на грудь.
Комиссар прикидывал, кого из них он уберет первым. Как вдруг из дома вышел... его комбинезон и медленно направился в сторону Корнелиуса.
Зрелище это настолько поразило Гарда, что он не сразу обратил внимание на того, кто находился внутри комбинезона.
Комбинезон был надет на девушке лет двадцати пяти с длинными черными волосами, черными глазами и зубами настолько белыми, что, казалось, они блестят даже в темноте.
Корнелиус хотел вскочить навстречу девушке, но она показала ему пальцем: молчи, сиди тихо!
Корнелиус подчинился.
Несмотря на то что комбинезон был девушке явно велик и сковывал ее движения, она ловко уложила двух охранников. Потом подошла к Корнелиусу, сначала поцеловала его и лишь потом перерезала веревку, которой были связаны его руки.
- Элеонора, - прошептал Корнелиус, обнимая девушку. - Как ты меня нашла?
- Я же говорила тебе, что всегда буду неподалеку. Если ты не испугался полюбить иудейку, неужели ты думаешь, что меня может что-то остановить, когда я захочу отыскать тебя?
Они поцеловались красиво и страстно, как в кино. Элеонора мягко отстранилась и прошептала:
- Сейчас не время. Бежим. У нас еще всё будет. Всё. А сейчас - бежим.
- Куда? Куда мы побежим? Ты же знаешь: твои родители будут недовольны, если ты приведешь меня в их дом. Ты ведь знаешь, что они...
Элеонора приложила пальцы к губам Корнелиуса и прошептала:
- Я все продумала. Видишь, я смогла украсть кожу Божьего посланника? Она - волшебная. Только что она уберегла меня от меча. Ей не страшны ни мечи, ни ножи, ни стрелы. Так вот я скажу родителям, всем скажу, что это ты сохранил волшебную кожу Божьего посланника. И тогда они примут тебя с почестями. Я все продумала. У тебя будет новое имя - Маген.
- Маген?
- Да. Маген значит защитник. Ты ведь мой защитник, правда?
Корнелиус погладил девушку по волосам.
- Правда в том, что я однажды спас тебя. Правда в том, что мы полюбили друг друга. Но правда заключается и в том, что я не смогу отсюда уйти.
- Ты ранен! - воскликнула Элеонора. - Ты не можешь ходить?
"Вот он, его комбинезон - рядом. Два шага. Надо выскочить и... Отнять? Но как? Начнутся споры-разговоры... А если они еще не захотят его отдавать. Убивать этих влюбленных - невозможно. Значит, начнется драка. Шум, крики. Проснутся охранники. Нет, так не годится, - думал комиссар, лежа на дне оврага. - Нужно придумать какую-нибудь историю, чтобы они сами отдали кожу. Причем отдали быстро и с улыбкой".
- Прости, Элеонора, но я должен остаться, - Кор-нелиус вздохнул и добавил: - Мой долг умереть мученической смертью.
- Но почему? Почему?
Даже издалека, из оврага, Гарду казалось, что он видит ужас в глазах девушки.
- Божий Посланник дал мне шанс, и я им не воспользовался. Как же я теперь предстану перед Богом? Я очень виноват, очень. И я должен искупить свою вину. Искупить ее можно одним: смертью.
- Какой ужас, Маген! Ты что? Какой бог может потребовать твоей смерти? О каком боге ты говоришь?
На небе мгновенно, словно их кто-то просыпал, появились звезды. Вообще-то влюбленные, как известно, любят звезды. Но этим двум молодым людям было явно не до романтики.
- О каком боге? - Корнелиус задумался. - Я много думал о нашей любви, Элеонора. Какой бог соединил нас? - скажи. Твой или наши?
Элеонора не знала ответа. Она занервничала и начала лепетать:
- Я... Я... Я не знаю... Я... Наверное, все боги. Я думаю, что все боги должны желать нам счастья.
- Все? - Корнелиус усмехнулся. - А может быть, Он - один? Вряд ли разные боги стали бы договариваться так, чтобы мы полюбили друг друга.
- Но римляне не верят в Единого Бога, - начала Элеонора.
И тут уже Корнелиус ласково прикрыл ей рот рукой:
- А мне кажется, что Бог - один. Вообще, у всех. На всей земле. Я не могу сказать об этом никому, кроме тебя. Тебе - могу. Ты ведь поймешь меня?
Элеонора улыбалась, не зная, что ответить. Корнелиус, впрочем, и не нуждался в ответе, - он продолжал:
- А если Бог - один, и я обидел Его Посланника, не смог помочь... Разве не очевидно, что я могу искупить эту вину только мученической смертью? Я умолял, чтобы меня распяли. Но командир сам не может принять такого решения, он должен посоветоваться с судом понтифов. Понтифы - люди опытные.
Элеонора бросилась к нему, обняла, начала шептать:
- Я не позволю тебе, нет... Это несправедливо, Корнелиус... Почему ты думаешь, что Бог простит тебя за мучения и не простит за любовь? Почему? Ну подумай сам, подумай: не может такого быть, чтобы он соединил нас для того, чтобы ты погиб. Да еще мученической смертью. Не делай так. Пойдем. Может быть, наша любовь послужит людям, и они поймут: Бог - один? Это Бог, соединяющий влюбленных. Другого Бога нет.
Корнелиус отстранил девушку:
- Помнишь, ты говорила мне, что ждешь Мессию?
- Все иудеи Его ждут.
- А откуда вы знаете, что Он придет?
Элеонора помолчала немного и ответила:
- Мы верим в это.
Это было любовное свидание. Странное, страшное, страстное любовное свидание. И хотя комиссар давно уже придумал, какие слова он должен сказать Элеоноре, чтобы возвратить свой комбинезон и умчаться наконец отсюда на Землю, в свое время, в свой век, - он не мог прервать это любовное свидание. Пусть молодые люди скажут друг другу все, что они хотят сказать. Что угодно можно прерывать, но поток любовных слов... Нет, это невозможно.