Оно! В углу шкатулки рисунком вниз лежал пятиугольный камень. В центре его было просверлено отверстие, сквозь которое прежний хозяин пропустил толстый кожаный шнурок, завязанный замысловатым и весьма крепким на вид узлом. За шнурок-то я ее и поднял, почему-то не решившись прикоснуться к самой печати.
На другой стороне был грубо высечен рисунок. Древнегреческий храм. Как и говорил Димас, храм действительно очень напоминал известный всем по фотографиям в учебниках истории Акрополь.
Кроме самой печати на шнурке болтался странный предмет, о котором Димас, помнится, ничего не говорил: небольшая квадратная металлическая пластинка с пробитыми в ней квадратными же отверстиями. Я зачем-то пересчитал их. Дырок оказалось двадцать пять, и располагались они в совершеннейшем беспорядке. Что же касается металла, из которого был изготовлен загадочный артефакт, то у меня зародились подозрения, что это бронза. Еще один сюрприз Антониди? Или просто своеобразный брелок к печати? Кто их знает, этих древних греков, может, у них было модным ко всему цеплять всякие побрякушки… на манер нынешней молодежи?
Я держал в руке крутящуюся на шнурке древнюю печать и медленно прозревал. Признаться, до этого момента, я все-таки так до конца и не уверовал в реальность событий последних суток. Несмотря на исповедь умирающего грека, несмотря даже на появление уж вовсе фантастического Хруля, способного к тому же легким движением руки останавливать время… не верил, и все тут. Но сейчас… Предмет в моей руке был действительно древним. Очень древним. И еще он был НАСТОЯЩИМ. Материальным, осязаемым. Который можно потрогать…
Я прикоснулся к шершавому камню. Против ожиданий, он оказался теплым, даже горячим. Задержав пальцы на изображении храма, я вполне явственно ощутил довольно сильную пульсацию, будто бы внутри камня размеренно билось маленькое, но живое и сильное сердце. Показалось? Я поднес печать к уху. Нет, не показалось. Знакомый сдвоенный перестук… систола - диастола… примерно восемьдесят в минуту. Или это я свою собственную пульсацию слышу?
- Всё, как грек говорил, так ведь? - Кларочка тоже зачарованно глядела на печать. Глаза ее блестели азартом исследователя. - Можно мне?
Она протянула руку к камню. Я кивнул. Девушка осторожно, словно бабочку боясь спугнуть, поднесла раскрытую ладошку под висящую на шнурке печать. Я разжал пальцы…
Почти одновременно раздался пронзительный вскрик и стук упавшего камня. Остро запахло паленым мясом. Кларочка, выронив печать и скрючившись от боли, присела на пол, дуя на руку. Из глаз ее текли крупные слезы.
- Ты что?! - я присел рядом с ней, обняв одной рукой за плечи, а другой разворачивая ее руку ладонью кверху, пытаясь рассмотреть поближе.
Кларочка всхлипнула:
- Не знаю… меня обожгло что-то. Очень больно! Я даже… - она осеклась, увидев свою ладонь. Я тоже онемел.
На узкой девичьей ладошке четко отпечатался рисунок храма. Такой же, как на печати. Только в зеркальном отображении. Ожог был таким сильным, что некоторые линии рисунка были обуглены. Мы оторопело переглянулись.
- Пал Палыч, что это? Почему? - голос Клары дрожал и срывался от боли и от обиды. - Вы же ее держали - и ничего! Меня-то за что?
В задумчивости я поднял печать с пыльного пола. Она по-прежнему была теплой и пульсировала, но вовсе не обжигала. Ответить Кларе не успел…
Во входную дверь постучали. И сразу же вслед за стуком раздался скрип открываемой створки. Мы с Кларочкой переглянулись: ну конечно, мы не озаботились тем, чтобы запереть дверь за собой. И вот теперь еще кто-то зашел в гости к Димасу.
Я быстро накинул кожаный шнурок на шею, запихнул пульсирующую печать под футболку и, поднявшись с пола, развернулся лицом к входу.
- "Скорую" вызывали?
На пороге стояли два крепыша в форме "Скорой помощи". Один из них держал в руке объемистый металлический чемодан, у другого обнаружились сложенные брезентовые носилки, так называемые "волокуши". У меня отлегло от сердца: все ясно, парни просто ошиблись адресом. Видимо, кому-то из соседей Антониди заплохело, вызвали "скорую". И то ли диспетчер не расслышала, то ли вызывающий не вполне уверенно ворочал языком… вот и приехали ребятки малость не туда. Бывает. Улыбнувшись, я шагнул навстречу "волшебникам страны 03":
- Да нет, коллеги, ошибочка вышла! Мы не…
…И сложился пополам от мощного удара ногой в живот. Дыхание перехватило, перед глазами поплыли радужные круги. И очень ясно всплыли вдруг в памяти слова Хруля: "Пока он на тебя не нападет, не поймешь". Охотники? Оперативно, чтоб вас…
Между тем ударивший меня "коллега" решил закрепить успех. Он стремительно шагнул ко мне и замахнулся короткой резиновой дубинкой, явно намереваясь приложить меня ею по черепу. В мои планы это никак не входило.
Я ушел влево, под его занесенную для удара руку, перехватил ее у запястья и в локте, потом слегка довернул корпусом, лишь самую малость откорректировав траекторию его броска.
Супостат красиво пролетел полкомнаты и смачно впечатался головой в дверцу шкафа. Та оглушительно треснула. Судя по расслабленной позе, принятой под шкафом псевдодоктором, на какое-то время о нем можно было забыть. Я обернулся ко второму.
Этот парень оказался серьезнее. Увидев фиаско своего напарника, он не стал размениваться по мелочам. И теперь осторожно подступал ко мне с ножом.
Крайне неприятного вида оказался ножичек. Да и хозяин его, по всему видно, с железками подобного типа обращаться умел. Он не замахивался клинком над головой картинно, но бездарно, нет, он делал им короткие сильные выпады снизу вверх, тут же убирая руку с ножом назад, за пределы моей досягаемости.
Пару раз я удачно увернулся, отступая от наседающего противника и понимая, что в микроскопической комнатенке вот-вот упрусь лопатками в стену. И тогда добрый доктор с радостью проделает во мне парочку лишних дырок. А это больно.
Улучив момент, когда рука с ножом вновь метнулась к моей печени, я крутнулся, оказался сбоку от потрошителя и поймал левой рукой его правое запястье. Со стороны мы теперь напоминали известную мухинскую скульптуру "Рабочий и колхозница". Сходство это, впрочем, длилось недолго: второй рукой я завернул на излом вражью кисть, держащую нож.
Мерзавец взвыл и разжал пальцы. Ну, в конце концов, я не просил его делать мне вскрытие. Я дожал еще, одновременно разворачиваясь и заводя его конечность назад. Раздался противный хруст, заглушаемый животным воем. Ну вот, со сломанной клешней много не навоюет.
Швырнув подвывающее тело в кухню, я обернулся к Кларочке. Пора было покинуть это негостеприимное жилище.
Я оказался слишком самонадеян. Решил, что надолго вырубил первого нападающего, а зря. И вот теперь он целился в меня из большого и страшного с виду пистолета. Дуло смотрело мне точно в переносицу, и с тошнотворной четкостью я видел, как палец на спусковом крючке медленно сгибается… "Кранты!" - печально догадался я и закрыл глаза в ожидании выстрела…
…которого все не было. Я приоткрыл глаза. Мой киллер стоял, опустив ствол и разинув рот. Взгляд его был безумен и обращен на что-то позади меня. Я оглянулся.
Из кухни торжественно вылетела та самая единственная в квартире табуретка. Медленно и величаво она проплыла по воздуху чуть левее моего уха, повернулась вокруг оси, поднялась выше и, слегка покачиваясь, зависла над опешившим Охотником.
Тот, не дыша, следил за спятившей мебелью. На невысоком челе "доктора" отразилась лихорадочная игра мысли. Похоже, душегуба терзали два противоречивых желания: либо расстрелять в опознанный летающий объект всю обойму, либо бежать отсюда к чертовой матери.
Из правого угла донесся сдавленный крик. Кларочка, зажав обеими руками рот, сидела на полу и с ужасом смотрела на висящую в воздухе табуретку. Похоже, визит двух вооруженных головорезов напугал ее меньше, чем вид безобидной кухонной утвари, спокойно летающей по комнате. Ах, женщины…
Между тем табуретке, видимо, надоело болтаться в небе без дела. Резко взмыв под самый потолок, она на мгновение зависла там, будто в раздумьях, а потом со свистом спикировала в лоб стоящему под ней Охотнику.
Раздался короткий хруст. "Доктор" издал непристойный звук, выпустил пистолет и прилег. Похоже, надолго.
Табуретка вновь взмыла под потолок, победно покачала в воздухе ножками и совершила плавную посадку на кухне. Через мгновенье оттуда выглянула смеющаяся рожица Хруля. Он игриво подмигнул мне, показал большой палец и исчез. Полтергейст сделал свое дело, полтергейст может уйти…
"Надо было поблагодарить его", - запоздало подумал я. Как-никак, жизнь спас.
Тут больше делать было нечего. Враг временно повержен, пусть и при помощи потусторонних сил. Печать у меня. Пожалуй, пора и честь знать. Я подошел к забившейся в угол Кларочке и протянул руку.
Она, глядя на меня, как на ожившую статую воина-освободителя из берлинского Трептов-парка, схватилась за мои пальцы и рывком поднялась на ноги. Не рассчитав усилий, пошатнулась и случайно всем телом прижалась ко мне. "День удался!" - подумал я и так же случайно ее обнял. Так, в обнимку, мы и покинули негостеприимное жилище Димаса.
- Кларочка обрела дар речи только на первом этаже. Но я не дал потоку вопросов вырваться наружу, весьма бесцеремонно зажав ей рот свободной рукой. И осторожно выглянул из подъезда.
"Скорая" стояла в двух шагах. Водительское место пустовало. Одно из двух, либо злобные "доктора" рулили сами, либо водитель укрылся где-то неподалеку… или банально отошел покурить. Впрочем, последнее маловероятно: что мешало курить в машине?
- Делаем беззаботный вид и быстренько, но не бегом, выходим, и сразу же - за угол. Там ловим машину. Обсуждения - потом! Ясно? - я освободил Кларин рот.