- Этоброробод. Позвольте мне сорвать несколько листьев для Флинкса. Не хотите же вы, чтобы ваш драгоценный пленник заболел и умер?
Скорчившись под дождем, Каавакс посоветовался с сержантом и только после этого дал свое великодушное разрешение.
- Срывай, только быстро. - Чешуйчатые пальцы ухватили Кисс за руку с такой силой, что когти впились в кожу. Девочка съежилась от боли, но промолчала. - Уверен, ты принесешь безобидные листья и ничего больше.
Тил многозначительно посмотрела на дочь, которая неподвижно стояла рядом с а-анном. Флинкс не сомневался, что если бы Кисс получила приказ не дышать, она бы и не дышала до потери сознания. В этом суровом мире дети рано приучались подолгу не шевелиться - иначе здесь было бы невозможно выжить.
Тил подпрыгнула и ухватилась за свисающую лозу. Перебирая руками, поднялась на несколько метров и оказалась рядом с цветущим брорободом. На глазах у настороженных Каавакса и солдат сорвала несколько больших глянцевых листьев.
- Посмотрите-ка сюда, - сказал промокший солдат своим товарищам.
Его внимание привлекла целая гроздь серо-голубых цветов с силуэтом, напоминающим человеческий. Они свисали с высокой замшелой глыбы на ярких красных стеблях, не толще обычной нити. В темноте цветы флуоресцировали, испускали голубоватый свет. Причем довольно яркий - рядом с ними можно было бы даже читать.
- Красивые, - заметил сержант, - и полезные. Если кто-то приблизится, мы и без фонарей его увидим.
К тому времени, когда Тил вернулась с охапкой листьев и прикрыла ими Флинкса, свечение заметно усилилось. Теперь солдаты без труда различали лица друг друга. Сержант пришел в восторг.
Из оставшихся листьев Тил соорудила хлипкий навес, и все четыре человека скорчились под ним. Это было все же лучше, чем сидеть снаружи; в особенности для Флинкса, у которого не было плаща.
Ночью духота не спадала, но вот беда - дождь отнимал тепло, и люди мерзли. Флинкс прижался к Тил. Солдаты продолжали восхищаться ярким свечением голубых цветов. У женщины выражение лица было взволнованным; Флинксу хотелось спросить, в чем дело, но он счел за лучшее промолчать. Без сомнения, вскоре все станет ясно и так. Дети, тоже притулившиеся к матери, наблюдали за солдатами с не меньшим интересом.
Солдат, первым обративший внимание на необычные цветы, протянул руку к ближайшему соцветию. Голубоватое свечение перекинулось на мелкую чешую его запястья.
- С-сусам! Взгляните-ка, разве это не прекрасно?
- Скорее всего, растение светом приманивает ночных насекомых, для опыления. Не исключено, что это очень крупные насекомые. - Второй солдат с опаской всматривался в ночную тьму.
- Я читал, что такие растения есть на плоскогорьях далекого Чисскина, - заговорил третий солдат, - но сам ничего подобного еще не видел.
- Интересно, пахнут эти цветы так же приятно, как выглядят? - Первый солдат подтянул к своему носу цветок.
От ярчайшей белой вспышки Флинкс ослеп. Солдаты закричали от страха и боли. Флинкс принялся мигать, но зрение не возвращалось.
Чьи-то пальцы сжали его руку:
- Плохо, что остальные солдаты смотрели в другую сторону, - прошептала Тил.
- Я ничего не вижу!
- Тс-с! Зрение восстановится.
Флинкс заставил себя сидеть спокойно, прислушиваясь к тому, что творилось вокруг. Понюхавший цветок солдат заходился криком и тер невидящие глаза. Шатаясь, точно пьяный, он подошел к самому краю ветви, оступился и полетел в черную пустоту. Очень скоро послышался звук удара о твердое и крики смолкли.
Стоя цепочкой на краю ветви, его товарищи, которые не пострадали от вспышки, светили фонариками в сырую глубину леса.
- Чорсевазин, ты жив? - закричал кто-то из них.
- Ответь нам! - попросил другой.
Тишина. Сколько ни шарили они по зарослям лучами фонарей, найти тело своего незадачливого соратника так и не смогли.
Зрение между тем вернулось к Флинксу, хотя перед глазами все еще танцевали белые пятнышки.
- Что случилось?
- Цветок неглазей не любит, когда его беспокоят. Лесной мир чужих не жалует, и ночыо он суровее, чем днем. Чтобы привлекать насекомых к своему нектару, неглазей довольно ярко светится. Однако этот свет также привлекает тех, кто может съесть неглазей, польстившись на его нектар. Если прикоснуться к цветку не так, как надо, он может ослепить. - Тил склонилась над краем ветви, вглядываясь в бездонную пропасть.
Флинкс с огромным облегчением понял, что уже в состоянии различать силуэты. Окажись он на пару метров ближе к цветку, вспышка ослепила бы его надолго. Лицо несчастного Чорсевазина находилось всего в нескольких сантиметрах от цветка; наверно, вспышка не только лишила его зрения, но и причинила сильную боль.
В результате конвой сократился до восьми а-аннов.
Граф Каавакс ЛИД, почетный слуга его Высокочтимого и Сиятельного Величества императора Моека VI, в ярости повернулся к своей растерянной свите:
- Слушайте меня, вы все! Начиная с этого момента, какие бы прелестные растения не попались на пути - не прикасаться! Даже если мы набредем на драгоценное дерево кассеш - не прикасаться! Даже если обнаружим яму, полную похожих на жемчуг семян зисзаи - не прикасаться. Даже если будем проходить мимо целой груды драгоценных металлов и камней - не прикасаться. Не смейте дотрагиваться ни до чего, понятно? Обойти, увернуться, перехитрить - вот что надо сделать. - Он вперил яростный взгляд в каждого по очереди. - Даже если то, что привлечет ваше внимание, покажется таким же безобидным, как раковина лиеф, лежащая в песках нашей родной планеты, вы пройдете мимо!
Смущенные солдаты лишь бормотали в ответ что-то неразборчивое.
После разноса все вернулись на прежние места. Те, кто сидел рядом с Чорсевазином перед его гибелью, кипели гневом и как будто были готовы сразиться с кем или чем угодно, даже с дождем. Флинкс, Тил и дети снова устроились под импровизированным навесом.
- Им ни за что не добраться, куда они хотят, - уверенно заявила Тил. - Ты же видишь, лес не спускает с них глаз.
- Не стоит недооценивать их, - ответил Флинкс. - Да, этот бедняга Чорсевазин сделал глупость. Однако а-анны славятся тем, что не повторяют ошибок. Я знаю эту расу. Они очень целеустремленные и упрямые, и своего добиваются во что бы то ни стало. К тому же они умны и решительны. Чем выше а-анн по званию, тем он храбрее.
- И тупее, - хмыкнул Двелл.
Это был его мир, и мальчик чувствовал себя тут свободно, все время оставаясь настороже.
- Тот, с кем я разговаривал, занимает высокое положение в а-аннском обществе, - продолжал Флинкс. - Если он не выполнит свою задачу, не доставит меня к начальству, то потеряет лицо.
- Что значит - потеряет лицо? - спросила Кисс, растирая по личику дождевые струи. - Разве оно у него накладное?
Флинкс ласково улыбнулся девочке:
- Ты даже не представляешь, малышка, насколько права. - Он посмотрел на Тил: - Помнишь? Он сказал, что ты ответственна за их благополучное возвращение на место посадки. Если он потеряет много солдат, то винить будет тебя.
- Как можно винить меня в том, что от меня не зависит? - пожала плечами Тил. - Я веду их тем путем, какой выбрал он сам. Гибель его спутников ляжет целиком на его совесть.
- Это понятно, но ведь он рассчитывает, что ты будешь предостерегать а-аннов о любой опасности. Не выводи его из себя. С него станется убить кого-нибудь из детей - просто для того, чтобы преподать тебе урок.
Тил обняла дочку:
- Этого не случится, Флинкс. Лес доберется до них раньше.
- А если нет? - Такая возможность страшила его. - Что произойдет, если эти а-анны - а они очень хорошо подготовлены, поверь мне! - все выдержат и доставят нас к месту своей посадки? Не кругами же их водить, тем более что у Каавакса и некоторых солдат есть путеводы?
- Не знаю, Флинкс. Мне ясно одно: я должна сделать все возможное, чтобы спасти детей. Собственная судьба меня мало волнует. - Она наклонилась к нему: - Еще не все потеряно, Флинкс. Ты упускаешь из виду кое-что очень важное.
- Нет, я помню о них, только не понимаю, почему они медлят.
Вода стекала с его рыжих волос под воротник, на спину. Он ерзал, напрасно пытаясь спрятаться от холодных струй.