***
Те, о ком шла речь, находились совсем неподалеку, хотя Флинкс и не чувствовал этого.
Густой зеленый мех прекрасно защищал фуркотов от дождя.
- Посмотри на них, - сказал Мумадим Саалахану. - Нет, ты только посмотри на них! Пережидают ночь на открытом месте. Они даже тупее, чем этот странный человек по имени Флинкс.
- Они не люди, - с важным видом отозвался Саалахан. - Одно дело - не знать ничего, и совсем другое - не интересоваться.
Сидящая рядом Туватем вглядывалась в ночной мрак. Фуркоты прекрасно видели в темноте, но даже им трудно было различить что-либо сквозь пелену дождя.
- Где Кисс? Я не вижу ее. - Кусты, в которых они прятались, зашуршали от беспокойных движений Тува-гем.
- С ней все в порядке, - ответил Саалахан - огромный черный силуэт на фоне мрака. - Они прячутся под листьями броробода.
Мумадим насмешливо фыркнул:
- Прячутся! Лучше бы занялись делом.
- Ты видел, как один нечеловек сунул лицо прямо в цветок неглазея? - У Туватем случившееся просто не укладывалось в голове. - Вот ведь тупица!
- Мертвый тупица, - заметил Мумадим. - Если и другие так же глупы, нам и вмешиваться не придется.
- Они не должны добраться до второй небесной лодки. - Сидя в развилке ветвей, Саалахан напоминал большой валун. - Они и не доберутся туда.
- Потому что слишком глупы, - согласился Мумадим. - Тем плохим небесным людям даже в голову не приходило, что мы были совсем рядом, в дупле прямо под веткой. Потом пришли эти странные нелюди и тоже не заметили нас, даже когда пожарные деревья убили их небесную лодку. - Он снова фыркнул: - Она умирала с таким грохотом! Я подумал, что нас вытряхнет из дупла.
- Теперь ты видишь: всегда лучше смотреть и ждать, что произойдет, а не вмешиваться сразу самим, - сказал Саалахан. - События и так развиваются, как надо.
Сверкнув зубами в серебристом лунном свете, он запрокинул голову, словно заметил наверху что-то интересное. На дождь он не обращал никакого внимания.
- Скоро все уснут.
- Может, не все? - усомнилась Туватем.
Большой фуркот потянулся, играя могучими мышцами.
- Может, и не все - если у них хватит ума оставить кого-нибудь караулить. Но это их все равно не спасет.
Глаза Мумадима вспыхнули в рассеянном свете:
- Что делать нам?
Саалахан задумчиво перевел взгляд с одного детеныша на другого.
- Оба вы еще совсем юнцы. Может, переждете в сторонке?
- С какой стати? - Мумадим встряхнулся, разбрызгивая капли дождя. - Они нелюди.
- Но умеют думать.
- Это не имеет значения, - Туватем вытерла морду влажной лапой. - Мы должны сделать все, чтобы с нашими людьми ничего плохого не случилось.
- Это касается Тил, Двелла и Кисс. А как быть с небесным человеком Флинксом? - спросил Саалахан. - За него мы не в ответе, а своего фуркота у него нет.
- Верно, нет у него фуркота. Кто поможет Флинксу, кто успокоит его? - Лапа Туватем замерла на морде. - Мне жаль его!
- Мы должны помочь и ему тоже, - заявил Мумадим.
Саалахан удивленно посмотрел на него:
- А мне казалось, он тебе не нравится.
- Поначалу так и было, потому что он мало походил на человека. Потом я решил, что он все же человек, хотя и глуповатый. Когда выяснилось, что он небесный человек, я едва не взбесился. Все мы слышали о том, как небесные люди приходили в прошлый раз. Однако он добрый. Он быстро учится и помогает нашим людям. Тот, кто помогает моему человеку, - мой друг.
Саалахан понимающе улыбнулся:
- Флинкс не единственный, кто многому научился за эти последние дни. Учиться полезно всем, в том числе и фуркотам.
Мумадим смущенно отвернулся:
- Я просто сказал, что мы должны помочь и ему.
- Так и сделаем. - Большой фуркот нахмурил все три брови. - Так будет… правильно.
- Как это грустно - прожить целую жизнь без собственного фуркота! - все никак не могла успокоиться Туватем. - Даже представить страшно, что было бы со мной, если бы Кисс внезапно исчезла.
- Я чувствую то же самое в отношении Двелла, но стараюсь не думать об этом. - Мумадим поскреб подбородок когтями, способными оцарапать металл.
- Я как-то слышал слова шамана Пондера о человеке и фуркоте, - вспомнил Саалахан. - Он сказал, что в этой паре действующая сила - человек.
Мумадим фыркнул:
- Так пусть же наконец наши люди начинают действовать! Мне надоело мокнуть под дождем.
- Терпение, друг мой.
Стараясь как можно меньше шуметь, могучий фуркот устроился поудобнее среди ветвей. Оба младших последовали его примеру. Под проливным дождем три замерших фуркота были похожи на сучья исполинского дерева.
***
Та часть Татрасасипы ККВРТЛ, которая продолжала спать, получала от жизни больше удовольствия, чем проснувшаяся. Растормошенный своим предшественником, он сидел в небольшом отдалении от своих товарищей. Дежурить ему оставалось еще больше часа. Прохладная вода стекала с форменного капюшона, струилась по рукам, коленям и хвосту. Как ни натягивал Татрасасипа капюшон, вода, пусть и понемногу, сочилась под костюм и, главное, отравляла настроение.
Раздраженный и усталый, он то и дело стирал воду с лица. Может, скорчиться в три погибели? Но тогда ухудшится обзор, и проклятый лес обязательно этим воспользуется и нанесет удар. "Какой еще удар? - пробормотал часовой себе под нос. - Дождь, мокрые растения - больше тут и нет ничего. Никто не ходит, не летает, не плавает. Все твари прячутся в уютных дуплах, щелях и норах, в отличие от нас и от пленников, скорчившихся на узкой ветке под открытым небом. Может, стратегически в этом и есть смысл, но тактически это не ночевка, а сущий ад".
Вспомнился свой уголок в кубрике корабля - лежанка из прекрасного желтого песка всегда подогрета, всегда суха. Как ему надоела эта сырость! Будет чем похвастаться, когда рептилоиды вместе со своим странным пленником доберутся до корабля. Никак не взять в толк, почему так важны этот молодой человек и его судно; и уж совсем загадка, в чем тут интерес самого графа. На его месте Татрасасипа перестрелял бы всех людей, и дело с концом.
Осталось меньше часа. Потом он сдаст пост Крескес-канви и проспит до утра, растянувшись на ветви. Пусть и другие помучаются.
Он знал, что на конце ветви караулит Масмарулиал. Между ними расположились все остальные. Если повезет, через несколько дней они вернутся к стоянке шаттла. И тогда - больше никаких ночных дозоров. Только блаженная сухость и обещанное повышение в звании.
Опершись грудью на колени, он взял ружье поудобнее. Хвост беспокойно хлестал, смахивая воду. Когда вокруг почти ничего не видно, а слышна только несмолкающая барабанная дробь дождя, время тянется невыносимо медленно.
Хорошо хоть, что здесь, в глубине леса, ветер почти не ощущается и дождевые струи падают отвесно вниз. Какие-то крошечные светящиеся твари ползали и порхали в ночном мраке, время от времени пожирая друг друга.
За его спиной послышался шорох. Насторожившись, Татрасасипа резко обернулся, вскинул ружье и выстрелил.
Какое-то неуклюжее существо, ростом ему по пояс, тут же скрылось в листве. Оттуда донеслось тихое мяуканье, в нем слышалась боль. И снова - тишина и неподвижность.
Так продолжалось некоторое время. Однако любопытство, не говоря уже об осторожности, побуждало Татрасасипу выяснить, с кем он имеет дело. Оглянувшись на спящих товарищей, он встал.
Держа два когтя на спусковом крючке, он осторожно приближался к темной фигуре, скорчившейся среди листвы и веток. Помня о судьбе несчастного Чорсевазина, он не перешагнул, а обошел то, что походило на пучок безвредной травы, растущей из утолщения на ветви. Травинки были усыпаны крошечными черными выпуклостями, которые могли содержать как страшный яд, так и безвредную пыльцу. В этом проклятом мире нельзя быть уверенным ни в чем, кроме одного: если что-то выглядит безвредным, не стоит проверять, так это или нет.
Эти мысли роились в его голове, пока он пробирался к неподвижной черной фигуре. Она лежала среди стеблей, увенчанных белыми цветами со сложившимися на ночь лепестками. Другие цветы, черные, напротив, раскрылись навстречу ночному дождю. А-анны уже знали, что в этом мире одни растения ведут дневной образ жизни, а другие - ночной; встречались и виды с дневными и ночными цветами вперемежку. Таким способом растения повышали вероятность своего опыления. В бесконечной и безжалостной конкурентной борьбе организмы этой планеты создали уникальные методы выживания.
Темная глыба еле заметно дрогнула, и солдат замер. Из страшной раны в боку существа струилась темная жидкость. Похоже, незваный гость получил тяжелую рану. Это объясняло его неуклюжие, беспомощные движения; все остальные ночные обитатели леса пробирались по нему почти бесшумно.
Сделав еще осторожный шаг вперед, солдат разглядел гопоку с тремя закрытыми глазами и полуоткрытой пастью, из которой тоже текла кровь. С подобными животными а-аннам прежде сталкиваться не приходилось.
Что делать? Разбудить сержанта, столкнуть раненую тварь в темную пропасть или просто вернуться на пост? Татрасасипа склонялся ко второму варианту, как к самому разумному из грех. Наверняка хватит одного пинка. Быстро оглядевшись, солдат убедился, что кругом все спокойно. Он сделал еше шаг вперед, держа на мушке голову зверя, - здесь даже от полутрупа можно ожидать чего угодно.
Однако к тому, что произошло в следующий миг, он совсем не был готов.