- Что делать будем, командир? - не обратив ни малейшего внимания на слова графа, спросил Семенов.
- Пока делаем, что предложено, там видно будет, - тусклым голосом ответил Иван.
Смерть уже витала перед ними, небольшой промежуток времени отдалял его и друзей от вечного забытья. Но этот промежуток не заполнен схваткой, боем, взрывами и криками в шлемофонах. Нет азарта боя, который позволяет забыть о ранениях и потерях. Смерть приближалась к ним медленно, тихо и неотвратимо, как уборщица со шваброй.
- Кстати, господа, оружие вы получите лишь по возвращении в полк, - снисходительно, словно делая одолжение, сообщил граф.
* * *
Еды, как и удачи, никогда не бывает много!
Пилотов препроводили в другую комнату, где их с нетерпением ожидал красный от возмущения полковник.
- Это безобразие, - кинулся было он к охранникам, но те, равнодушно пожав плечами, вышли за дверь. - Слава богу, все живы. Что произошло, чего они от нас хотят? Да не молчите, черт бы вас подрал, когда командир задает вопрос! - взорвался полковник.
- Ваше превосходительство, все в порядке, - поспешил успокоить полковника Волгин, - мужики подтвердите! - Семенов с Кахой, тяжко вздохнув, кивнули.
- Спасибо, успокоили, - сухо прокомментировал полковник их смущенный вид. - Что нас ждет дальше?
- Все по плану, господин полковник. Аудиенция, награждение и айда до дому, - стараясь выглядеть беззаботным, разложил Иван диспозицию.
- Волгин, если вы считаете своего командира идиотом, можете и дальше строить вид, что ничего не произошло, - разозлился полковник. - Детский сад, боже мой, и это боевые офицеры? Может, вы мне еще манной каши сварите и бублик подарите? Что происходит, Волгин, что за цирк? Зачем нужно было с боем брать нас под арест, лишать оружия, чтобы потом вот так запросто отпустить обратно в крепость? Волгин, я с вами разговариваю, вы, по всей видимости, тут самый осведомленный.
- Такие порядки, господин полковник, - промямлил Иван, - не мы первые, не мы последние. Перестарались в тайной канцелярии, перепутали с другими, отсюда и заморочка. Сейчас все выяснили, недоразумений больше нет, поэтому и все в порядке.
- А как вы объясните, господин лейтенант, - язвительно осведомился Врубель, - что для разборок пригласили младших офицеров, в то время, как их командир был оставлен в этой камере?
- Не могу знать, господин полковник, у них во дворце свои порядки. Может принято допросы начинать с младших по званию, - сделал предположение Иван, пряча взгляд от полковника.
К облегчению Ивана, сгоравшего от стыда, что вынужден врать Врубелю, дверь отворилась и придворный лакей пригласил господ офицеров проследовать в зал для аудиенций. Ивану пришлось силой удерживать себя на месте, чтобы не рвануть в дверь впереди всех. Полковник, четко рубя шаг, покинул помещение, за ним нестройной толпой последовали пилоты. Семенов с Кахой в полголоса удивлялись роскоши, Иван же следовал молча, по уши сытый антуражами царского дворца.
Как ни странно царь довольно радостно встретил полковника с пилотами. Лицо его излучало искреннее восхищение, весь он пылал радушием и обаянием.
- Так вот ты какой, Иван Волгин! - приколов к груди Ивана орден, восхитился царь. - Ай да молодец, ай да богатырь! Расскажите, господин полковник, чем славен сей лейтенант? Рапорт наградной читал, но хочется услышать из уст боевого офицера сей рассказ.
Официанты деловито суетились между присутствующими, предлагая напитки и закуски. Шустрые официанты, ловкие, но уж больно крепкие для лакеев и борты ливрей слишком выпирают, словно прячутся там небольшие бластеры. Ежу понятно, что к каждому слову прислушиваются, каждый жест ловят, чуть что не так и случится неприятность.
Кусок не лез в глотку, но Иван напрягся и разжевал онемевшими челюстями малюсенький бутерброд с черной икрой. Отхлебнул из высокого фужера чего-то жутко дорогого, но не почувствовал вкуса. Голоса доходили до сознания, как через вату.
- Господа, будьте проще, - упрашивал царь мнущихся офицеров, - сделайте одолжение старику, угощайтесь. Хочу выпить за бравых солдат своего Отечества!
Деваться некуда, смахнули с подносов по стакану, гаркнули "За Отечество!" и залпом выпили царское вино. За последующие полчаса Иван узнал о себе из рассказа полковника много интересного, аж зауважал было сам себя, да вовремя спохватился.
Время аудиенции стремительно пролетело и церемониймейстер настойчиво подталкивал офицеров на выход. Не кабак, мол, пора и честь знать, вас много, а царь один, на выход, господа, на выход.
- А лейтенанта Волгина, попрошу остаться! - неожиданно для всех присутствующих приказал царь.
"Лакеи" сперва опешили от неожиданного приказа, не предусмотренного приказами тайного советника, но ослушаться царя не осмелились. Слаженным движением зацепили полковника с друганами и ненавязчиво, но жестко вывели всех из кабинета.
* * *
Не думай о мгновениях, думай, чем их заполнить!
- Так вот ты какой, Волгин! - без прежней показной радости повторил царь, едва закрылась дверь. - Я тебя как-то по-другому себе представлял.
- Ваше Величество, одна просьба, задержите моих товарищей в приемной иначе им каюк, - откинув церемонии, торопливо попросил Иван.
- Логично, - кивнул царь и нажал кнопку переговорника. - Офицеры пусть пока посидят в приемной.
- Слушаюсь, Ваше Величество! - эхом отозвался Михалыч.
Переговорник замолчал, царь с интересом разглядывал мнущегося Ивана.
- Спасибо, Ваше Величество, - не зная, что сказать далее, поблагодарил Волгин.
Царь не ответил, продолжая рассматривать Ивана и отбивая при этом дробь пальцами по столешнице. Выдержав длинную паузу, за время которой Волгин успел и вспотеть и замерзнуть, царь начал говорит.
- За что спасибо? - сухо осведомился он. - Думаешь, спасать я твоих друзей собираюсь, или тебя пожалеть и с миром отпустить? А, может, желаешь корзину медовухи обещанной получить? Ты же уговор выполнил - из моей башки ушел, стало быть я должник твой! Так?
Иван судорожно сглотнул. В голосе царя не было даже малого намека на те прежние пусть и не слишком ангельские, но хотя бы приятельские отношения, что сложились у них за несколько часов "братства". Он считал себя, если уж не самим царем, то хотя бы лицом к нему приближенным. А как иначе, когда такие страшные тайны познал и в таких опасных делах государственных участие принял самое, что ни на есть непосредственное.
- Как прикажете, Ваше Величество, - промямлил Иван, не зная, какой стороны держаться, как себя вести в такой непростой ситуации.
Вроде и в теле своем, и силушка есть и хватка бойцовская, а чувствует себя дитем неразумным, глупым и нашкодившим. И в глаза царю смотреть стыдно и не смотреть нельзя, потому как тот взгляд отводит, кто подлость задумал или поклеп неправедный возвел. Иван же от чистого сердца все творил и нет у него причины взгляд отводить.
- А я тебя понимаю, Иван. Красавец, силач, ловкий парень и оказался в столь хилом теле, как мое. Но согласись, есть своя выгода быть в таком теле. То, чего ты добиваешься силой и здоровьем, я получаю одним мановением пальца.
- Угу, - хмуро согласился Иван, чувствующий себя весьма неуютно.
Одно дело, когда ты властелин этого тела, другое, когда-то тело тебе выговаривает и может в любой момент секир-башка сделать. Только и остается молчать и соглашаться.
- Только нельзя царю попусту руками размахивать, не подобает вести себя странно и непонятно. Одно дело в кабаке с собутыльниками препираться и совсем другое иностранного посла к чертям собачьим посылать.
- Кто ж знал? - виновато потупился Иван. - Я ж как лучше хотел.
- Ах, как лучше? А я то, старый дурак, подумал, что ты империю Российскую изнутри разрушить собрался, - деланно удивился царь.
- Скажете тоже, Ваше Величество, - обиженно засопел Волгин. - Мне же малости не хватило, чтобы Меньшикова забороть. Еще бы чуть и…
- Если заметил, то гвардейцы из дворца не ушли, - без церемоний прервал царь Ивановы оправдания. - Как я понимаю, граф не подчинился твоему приказу и в открытую его игнорирует. Что делать будем, Ваня? - ласково, прямо как дедушка у внучка спросил царь. - Ты же у нас такой продвинутый в управлении государством, куда уж нам старикам за тобой? Советуй царю, что делать будем?
- А силой?
- Ваня, у кого ж та сила?
- У графа, - признал Иван.
- Ты на что надеялся, когда эдакий кавардак во дворце раскручивал? - поинтересовался царь.
- Так я ж думал…
- Он думал, - вскинулся царь, - а спросить старших товарищей, ума не хватило?
- Да ты же… ой, пардон, вы, Ваше Величество, боялись его жутко, чего же у вас спрашивать? - пожал могучими плечами Иван.
- Ты бы спросил, почему царь графа боится? Я бы рассказал, да так рассказал, что и ты бояться бы начал. А сейчас получается, что граф в открытую не повинуется царю, раз, - царь загнул палец, - Селим-бей объявил войну моим торговым путям и жжет все корабли, какие ему попадаются, два; царица совсем сбесилась, хоть из своих палат носа не высовывай, три. И что нам из этого всего светит?
Царь молча загнул оставшиеся пальцы и показал Ивану образовавшуюся дулю.
- Ничего нам хорошего не светит, Ваня. Потому как ссориться легко, а вот чтобы жить в мире, много трудов положить нужно, загодя того бояться, что может случиться от одного неправильно истолкованного слова. Да что я тебе говорю, простофиле?
- Прощения прошу, Ваше Величество. Только мне от всех этих передряг тоже худо выходит. Как выйдем от вас, так всех нас граф и прикончит, не доживем мы до завтрашнего утра.