Я присел рядом с этим несчастным мальчишкой и понял, что он не выкарабкается. Тогда я спросил его: "Почему ты это сделал?" И мальчишка сказал: "Ты такой маленький".
Зан перестал жевать и озадаченно взглянул на Дена.
- Думаю, он понимал, что я взрослый - умом, - продолжил Ден. - Но в тот момент, когда грозила опасность, он приравнял маленький рост к молодости. Он закрыл меня собой - как будто защищал своего ребенка… Я успел поблагодарить его перед тем, как он умер, - Ден помолчал. - Знаешь, что он сказал?
Янт мотнул головой.
- Он сказал: "Ничего. Ты передашь моей маме, что я люблю ее?".
С минуту они оба молчали. Янт легонько провел одной рукой по своим коротким рожкам и вздохнул.
- Это так печально.
- Это не все, - Ден уставился себе на руки, изучая, как они сцеплены между собой. Он расплел пальцы, почувствовав, как они хрустнули.
- Стрелок. Он тоже был человеком. Ему было четырнадцать. Я не подходил к нему, перед тем как он умер, но это сделал один из охранников. Последними его слова были: "Скажите моей матери, что я люблю ее". Побратавшись смертью, дети прощались со своими матерями.
Янт еще раз дернул головой.
- Вот истории, которые ты приносишь с фронта, друг мой. Это истории, которые люди должны знать, - Ден пожал плечами. - Не то чтоб они остановили войну хоть на микросекунду, но люди хотя бы будут знать, что это совсем не забава - когда дети убивают друг друга, и от этого разбиваются сердца их матерей.
Почему-то возможное свежевание Фильбы уже не выглядело таким красочным и привлекательным, как в тот момент, когда Ден садился обедать.
- Мне жаль, - проговорил Янт.
- Угу, - отозвался Ден. - Как и всем нам.
Глава 19
Иногда - не слишком часто в эти дни - Джос чувствовал себя так, словно мог вернуть умирающего пациента к жизни, одной лишь чистой волей мог удержать на этом свете критически раненого, отказать Смерти в праве на него.
Такое получалось, разумеется, если имели успех медицинские процедуры. Хотя порой, даже если операция была технически безупречна, что-то шло не так, и неважно, насколько упорно он пытался, неважно, как он желал иного, пациент угасал.
Как угасал сейчас солдат на столе. Операция была относительно проста - шрапнель надорвала перикард, началось кровотечение в сердечную сумку и связанное с ним сдавление сердца. Кровь откачали, раны заштопали - и на этом все проблемы должны были закончиться. Но тем не менее - солдат перестал дышать, залатанное сердце остановилось, и все попытки заставить его биться вновь провалились. Будь Джос религиозен - он сказал бы, что из человека просто ушла душа.
Хотя на сегодня это был последний пациент, и ему удалось удержать среди живых пятерых предыдущих, даже солдата с тяжелыми повреждениями сразу трех органов, потребовавших пересадки: изрешеченное и схлопнувшееся легкое, пробитую селезенку и жестоко разорванную почку.
Почему тот выжил, а этот умер? Это было совершенно непредсказуемо, совершенно необъяснимо и совершенно выбивало из колеи.
Джос знал, что медицина - далеко не точная наука, пациенты частенько приводили врачей в замешательство. Считается, что генетически идентичные клоны должны показывать одинаковые реакции на физические раздражители, но в случае этих двоих такого явно не наблюдалось.
Когда-то, только начиная учиться в медшколе, Джос был завсегдатаем басманианского ресторанчика, популярного среди его сокурсников. Еда была дешевой, но вкусной, а порции - большими; находился он на расстоянии пешей прогулки от студенческого жилого комплекса и работал круглосуточно - что весьма ценилось студентами. Басманианская кухня была разнообразной - то весьма пикантной, то более привычной - и Джосу нравилось. В конце каждой трапезы подавался традиционный десерт - сладкое печеное колечко примерно с браслет размером. В угощение запекался одноразовый органический голопроектор. Когда ты разламывал кольцо - проектор выдавал частичку басманианской мудрости, которая повисала в воздухе и светилась несколько секунд - пока не распадались органические схемы. Афоризмы забавляли студентов-медиков, предпочитавших есть группами - ради "семейных" скидок. Обычно они ломали все колечки зараз и пытались прочесть поучения прежде, чем те растают. Некоторые были довольно забавны: "Избегай темных переулков в дурной компании". Или "Быть богатым и несчастным лучше, чем быть просто несчастным". Или "Опасайся улыбчивых политиков"…
Однажды вечером, Джос, вымотанный бесконечной чередой экзаменов и мудреных тестов, которые он сдавал почти наугад, перегруженный вещами, о которых не имел понятия и даже не предполагал, что они могут входить в его обучение, разломил сладкое печеное колечко и получил послание, казалось, приготовленное лично для него: "Умерь ожидания, чтобы избежать разочарования".
Оно поразило его своей неожиданной практичностью, если не сказать - мудростью. Если ты ничего не ждешь - ты не будешь горевать, если это "что-то" не случилось. Он попробовал руководствоваться этим правилом в жизни и нашел его весьма полезным. Конечно, иногда он забывался. Иногда он верил, что способен спасти всех. Он был хорошим хирургом; может быть - учитывая обстоятельства - даже великим хирургом, и никогда не ожидал потерять пациента, у которого был хотя бы крошечный шанс на выживание. Но такое случалось - и всегда становилось потрясением. И всегда - разочарованием.
Трудно было признаться - даже самому себе - но были времена, когда он замечал, что обижен на бесконечный поток раненых и умирающих клонов. И когда им привозили тви'лека с почти оторванными лекку или деваронианца, которому продырявили одну из печенок, - какая-то частичка его души радовалась возможности делать что-то новенькое. Потому что к тому времени он чувствовал себя так, словно сложил возносящуюся в стратосферу башню из шрапнели, которую вытащил из клон-солдат. Не говоря уж о том, что выкрасил ее в красное их кровью.
Джос вздохнул и двинулся в раздевалку. Как плохо, что сейчас нет басманианского печеного колечка, чтобы хоть немного его подбодрить…
* * *
Пересекая зал, примыкающий к главной операционной, Баррис заметила солдата, который стоял, пристально разглядывая пустую стену. На неискушенный взгляд все клоны кажутся одинаковыми, но не для того, кто связан с Силой. Этого она знала. Он был ее пациентом. Падаван притормозила.
- КС-девять-один-четыре, - позвала она.
Он оторвал взгляд от стены:
- Да?
Баррис почувствовала невысказанный вопрос и улыбнулась.
- Вы все выглядите похоже, но все же вы не одинаковы. Опыт формирует человека так же, как и наследственность. Сила может распознать это.
Клон кивнул. Джедай внимательно оглядела его.
- У вас нет проблем с кровяным давлением, - сказала она, и это не было вопросом - она знала что это так.
- Нет. Я чувствую себя отлично - физически.
- Тогда почему вы здесь?
Не оборачиваясь, она почувствовала, что Джос Вондар, вышедший из операционной, прислушается к разговору.
- Я помогал перевозить сюда другого солдата, КС-девять-один-пять
- А. И как у него дела?
- Не знаю. Он все еще на операции.
Джос подошел ближе.
- Девять-один-пять? Он… да, он не выбрался.
Волна горя вырвалась из КС-914 и обрушилась на Баррисс. Хотя, глядя на его лицо, едва ли можно было понять, как он потрясен.
- Бедняга, - пробормотал он. - Он был… - клон запнулся лишь на один или два удара сердца, - хорошим солдатом. Потеря так хорошо обученного бойца… прискорбна.
Баррисс видела, что даже без Силы Джос что-то почувствовал либо в голосе КС-914, либо в языке тела, хотя это "что-то" и было едва уловимым.
- Ты знал его? - спросил хирург.
- Он был извлечен сразу после меня. Мы тренировались вместе, были направлены сюда вместе, мы были частью одного отряда, - КС-914 запнулся снова. - Он… я думал о нем, как о своем брате.
Джос сдвинул брови.
- Но вы в некотором смысле все братья.
- Верно, - Клон-солдат выпрямился. - Благодарю вас за попытку спасти его, доктор. Теперь я отправляюсь к своему отряду.
Он повернулся и зашагал прочь. Врачи смотрели ему вслед.
- Если бы я не знал, что такого не может быть, - пробормотал Джос, - то решил бы, что он расстроен.
- А почему вы решили, что не может быть? Вы не были бы расстроены, если бы погиб ваш брат?
Она ждала, что доктор ответит сарказмом - как обычно в подобных ситуациях. И все же он этого не сделал. Он нахмурился.
- Он клон, Баррисс. Подобного рода чувства у них выхолостили…
- Кто вам это сказал? Верно, они стандартизованы, обучены и закалены, но они не безмозглые автоматы. У них та же плоть и тот же разум, что у нас с вами. Они истекают кровью, когда ранены, они живут и умирают, и они печалятся о потере братьев. КС-девять-один-четыре страдает. Он достаточно хорошо скрывает это, но подобное не может быть скрыто от Силы.
Джос выглядел так, словно она только что дала ему пощечину.
- Но… но…
- Клоны рождены для боя, Джос. Это то, для чего их создавали, и они принимают это без вопросов. Не будь войны - их бы не было. Тяжелая жизнь солдата лучше, чем отсутствие жизни. Но вы почувствовали даже без Силы, - негромко добавила она. - Каким бы стойким он ни был - чувства прорвались наружу. Девять-один-четыре скорбит. Он страдает от потери своего товарища. Своего брата.
Джос безмолвно застыл, утратив дар речи. Она чувствовала его эмоции так же ясно, как и те, что излучал КС-914.
- Вы никогда раньше не думали об этом, верно?
- Я… э… конечно, я… - он смутился.
Нет. Такое никогда не приходило ему в голову. Она видела это.